Я подскочила, уставилась в темноту, едва разгоняемую зажженными свечами. Показалось или нет?

– Яр, Лис, – осторожно позвала я.

Тишина. Они что там, заблудились? Или надо мной издеваются? А может, выпили?

Но времени на размышления не оставалось. Я выскользнула из-под одеяла, накинула поверх ночной рубашки плед, обулась, посмотрела на стонущего Алекса. Придется спускаться и искать эту самую оранжерею, если она не плод моего воображения.

Я открыла дверь, создавая светящиеся шарики. Пошла, плутая по коридорам и надеясь, что все равно доберусь до оранжереи. Только бы побыстрее! Алексу может стать хуже! Оглянулась, прислушиваясь. Но кругом было тихо.

Я понимала, что в замке, где живут принцы зимы, никого больше нет, бояться нечего, но все равно было не по себе.

Добралась до кухни, свернула в противоположную сторону и вскоре оказалась в огромном тронном зале. Величавые колонны, покрытые письменами, гладкий, словно сделанный изо льда, пол, роскошный трон, на котором лежала белоснежная мантия и сверкающая корона. В последний раз я видела ее на Алексе. Похоже, он ее переместил при помощи магии. Зачем? Не хотел напоминать, кто он? Так я же и так знаю. Все это казалось безумно странным.

Но остаться в зале я не могла, поспешила дальше. Поплутала по дворцу и, наконец, нашла злополучную оранжерею. Самая обычная, ничем не примечательная. Кругом цветут белые розы с тонким ароматом, навевают мечты о несбыточном. Я понимала, что хватит и одного цветка, чтобы создать нужное зелье, но зачем-то нарвала охапку. И с ней пришла в спальню к Алексу.

Такое целительское зелье я создавала всего лишь раз, когда спасала маленькую девочку, на которую напал медведь. И потом почти трое суток пролежала беспомощная!

Я налила из кувшина воды, добавила лепестки роз, сорвала волосок у Алекса, потом – у себя, переплела. Посмотрела на мужчину, который метался в бреду, чувствуя, как подкашиваются коленки от теней свечей, которые мне говорили слишком о многом. Никто и никогда не узнает, что я обрела, когда потеряла крылья, дар предчувствовать, когда близок чей-то час уходить за грань. Но Алекса я туда не отпущу, чтобы за хворь на него не нашла!

Я забралась под одеяло, вложила в зелье силы, прошептала заклинание и заставила Алекса выпить, пока слабость не накатила на меня волной.

Я почувствовала, что проваливаюсь в какое-то странное беспамятство. Темное, тягучее, как смола. Знаю, почему никто и никогда не применяет это зелье – простое и доступное в исполнение. Цена у него велика. Ты перетягиваешь на себя чужую боль, споришь со смертью. И если окажешься слабее, она просто уведет тебя за грань, откуда нет возврата.

Меня окутала тишина. Неправильная, зловещая. И когда раздалась чья-то отборная ругань, в которой поминались все метели, существующие на свете, я даже вздохнула с облегчением. Глаза бы еще открыть, да сил совсем нет. И чьи-то руки обнимают, крепко и нежно, а губы целуют мое лицо – горячо и жадно.

Какой же это чудесный сон! И я не хочу из него возвращаться.

– Придется!

И мне становится больно, будто все кости плавятся, превращаются в лед, ломаются, но кричать не получается.

– Глупая ведьма! Ненормальная! Сумасшедшая. Моя…

Последнее слово, наверное, мне все же в этой агонии почудилось.

– Моя…

От удивления у меня даже получилось открыть глаза и обомлеть от ужаса. Надо мной склонился сияющий в прямом смысле слова мужчина. Светились руки и белоснежная рубашка с синими узорами, до невозможного красивое лицо, серебряные волосы… Я даже не сразу поняла, что это Алекс.

– Спи, – прошептал он. – И забудь, что видела.

Как же!

– Спи, моя ясноглазая, – прошептал принц, наклоняясь и целуя меня в лоб.

И не возразишь… А может, просто не хочется? Никто же не звал меня так ласково, как этот едва знакомый мужчина, который, кажется, навсегда украл мое сердце.

Уже закрывая глаза под действием непонятной силы, я заметила, как сияние Алекса угасло, а в комнате закружились снежинки, но понять, что происходит, не смогла, уплыла в сон.

*

Я проснулась от того, что мне стало жарко. Открыла один глаз, потом второй, оглянулась. Я находилась в комнате Алекса, в которой, казалось, ничего не изменилось. Только букет белых роз стоит на тумбочке. И одеял, которыми я укрыта столько, что ничего не разглядеть.

Но стоило шевельнуться, как рядом появился Алекс. Он словно возник из ниоткуда в вихре снежинок и тут же склонился надо мной. Белоснежные волосы сверкали, словно жидкое серебро, корона держалась ровно и придавала величия, и лишь легкие тени под ясными синими глазами портили впечатление этой неземной красоты.

Что же он такой прекрасный! И такой… желанный?

Проклятье фей, куда меня потянуло? Не о том я думаю, совсем не о том.

– Прекраса, ты как? – прошептал Алекс.

И этот его голос… вкрадчивый, мягкий, пробирающий до дрожи. Я застонала.

– Больно? – тут же встрепенулся он, и от этой заботы по телу побежала волна тепла.

– Нет. Просто слабость.

Мужчина вздохнул, как-то сразу успокоился и заявил:

– А я суп сварил.

Потом немного подумал и добавил:

– Первый раз в жизни. Рискнешь попробовать?

И когда увидел, как я улыбаюсь, нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, отпустил.

– Рискну. Неси.

Мгновение – и на тумбочке рядом с цветами появляется поднос с едой. Алекс помог мне сесть, а потом стал кормить с ложечки, как маленького ребенка.

– Вкусно? – уточнил он.

– Очень, – отозвалась я.

Не говорить же, что он суп пересолил, переперчил и мясо переварил. И так понятно, что старается, проявляет заботу. И так от этого хорошо, так сладко…

– Спасибо, что спасла мне жизнь, – сказал он, когда я поела.

– Ты лучше скажи, откуда взялся жар? – поинтересовалась я.

Алекс задумался, вздохнул.

– У меня сила из-под контроля вышла, когда ногу сломал. Не смог удержать.

– Лжешь ведь, – заметила я.

– Лгу, – не стал спорить он. – Самую чуточку.

– Правда настолько ужасна?

– Ты сняла с меня проклятие черной ведьмы. Просто перетянула его на себя, справилась с чарами, когда моя сила совсем взбунтовалась.

– Что? – поразилась я. – Но ты же говорил… Слушай, а ты не говорил, как его снять.

– А я и не знал, Прекраса. Проклятие ни с того ни с сего усилилось, я тебя позвал… Больше ничего не помню.

– Ты метался в бреду. И Яр посоветовал поискать белые розы. Он каким-то образом услышал мои мысли.

– Ох, уж эти его фокусы! И они с Лисом так и не появились, – зло сказал Алекс. – И все мои послания проигнорировали. Да что уж говорить! Их даже мое волшебное зеркало не видит!

– А может, что случилось?

Алекс поморщился.

– Одна из вьюг нашептала, что, возможно, скоро у меня появится племенник или племянница. А Лис совсем невменяем от счастья.

– О!

– И Яр находится в каком-то трактире. То ли пьет, то ли о чем-то договаривается. Дурдом какой-то!

– Так проклятие же с тебя спало, можешь теперь по всему свету перемещаться. Отправься, найди их и разберись, – предложила я.

– И бросить тебя здесь одну?

От этих слов я расплылась в шальной улыбке. Нельзя так пьянеть от счастья. Ой, как нельзя!

– Кстати, а сколько прошло времени? – поинтересовалась я.

– Ледяная Полночь через пару часов.

– Уже?

– Да. И к тебе должны вернуться силы. Пойдешь со мной смотреть на звезды?

– Когда? – ничуть не удивилась я его предложению.

После того как передо мной ожила сказка, мне ничто не кажется странным или неправильным. Я всегда в нее верила. Даже когда узнала, что я ведьма, и кто-то еще в раннем детстве лишил меня крыльев.

– Прямо в Ледяную Полночь, – прошептал Алекс.

– А братья? – поинтересовалась я.

– Сами явятся, – отмахнулся довольный принц зимы. – Я схожу за одеждой для тебя.

*

Вкус у Алекса, надо признать, был отменный, потому что платье он подобрал подходящее. Белоснежное, с пышной юбкой и открытым верхом, чуть покрытым изящным кружевом. И всем оно хорошо, только не годится для похода в лес, о чем я и сообщила этому невозможному мужчине, который бросал на меня загадочные взгляды. Иногда, казалось, в его глазах вспыхивало синее пламя. И Алекс словно хотел мне что-то сказать, но каждый раз передумывал.