Тим лишь скривился, придержал рукой странную конструкцию и она резко смолкла.

- Что это? Раньше не видел.

- Гадость какая-то, и звучит также гадостно, - парень брезгливо махнул рукой, - бабуля недавно купила в лавке старьевщика в столице, когда ездила проведать родителей. Ты же знаешь, она любит разные старинные штуки. Если они в придачу странные или уродливые, то бабулиному счастью нет предела. А эта еще и называется паршиво - колокола преисподней.

Я хмыкнул, оценив фантазию автора и рассматривая вещицу.

- Жуть. Зачем оно?

- Я откуда знаю? Может им демонов вызывают? - сделав страшное лицо и скрючив пальцы Тимка потянулся к моей шее и зарычал, но потом вдруг спокойно сказал, - Оно не рабочее, там детали не хватает, так что мы не узнаем.

- Да ладно, вроде все детали на месте. Звенело оно, по крайней мере, просто отвратительно.

- Не может быть! - друг вытаращился на меня.

- Эй, ты чего! Свое же сказочки испугался? - Я засмеялся но, не смотря на недавнее безразличие, Тим подскочил и начал вертеть тарахтелку со всех сторон. На лицо легла тень тревоги.

- Смотри, на всех крючках есть трубочки. Все на месте.

- Странно...

- Да ладно, что тут такого? Обрадуешь Марфу Петровну, что оно само 'починилось'.

- Нет. Раньше оно точно было сломано, не хватало детали, - парень явно огорчился, и я с удивлением заметил, что обычно беззаботное лицо друга выглядит донельзя по-взрослому и озабоченно. Ладно бы эта безделица сломалась, а то наоборот, все на месте и работает, а он переживает.

- Ладно, забудь. Глупости все это. Какое нам дело до этих штуковин, да? - он заглянул мне в глаза, так близко, что я даже слегка отпрянул.

- Сань, идем спать. Поздно уже.

- Ну да, я уже еле на ногах стою.

Свет погас и мы, Тим в своей комнате, а я в гостиной на диване, перекинувшись еще парой ничего не значащих предложений, смолкли. Вскоре я услышал посапывание друга, но сам никак не мог заснуть, хотя недавно едва не валился с ног, и думал о своем. Еще через промежуток времени я услышал как Тим тихо завет меня, но поддавшись некоему порыву, притворился спящим. Через минуту друг на цыпочках прошмыгнул мимо меня, на мгновение задержавшись у изголовья дивана. На меня повеяло теплом. Резко захотелось спать и, уже почти провалившись в сон, я машинально отметил, как щелкнул замок, а затем закрылась за ним входная дверь.

***

На этот раз вместо кошмара мне приснилось нечто странное и непонятное.

Я шел по знакомым улочкам города и не узнавал их. Воздух в превратился в воду, и я с некоторым недоумением, но довольно легко вдыхал его, чтобы потом со свистом выдохнуть. Всюду, куда проникал мой взгляд, я наблюдал перекошенные здания, и они были смяты, словно картонные коробки. Все утратило реальные цвета и приобрело красный, зловещий оттенок. Деревья стояли без листьев, а стволы стали прозрачными, внутри них то и дело вспыхивали яркие красные и едва заметные желтые искры. Я брел по пустынным улицам, вглядываясь в окна домов, витрины магазинов и вместо отражения на меня смотрела безликая фигура в капюшоне. Я смотрел туда, где должны быть мои глаза и чувствовал дикую ярость и ненависть, направленную на самого себя. Сделав шаг вперед, я почти прикоснулся к своему отражению, почувствовал внутри себя чуждое ликование и... отвлекся.

Все звуки стихли и лишь с центра города, от Стены, звучала едва слышимая, приятная песня. Ярость никуда не делась, но я почувствовал, как она недовольным зверем забилась куда глубоко и затихла.

Как по наитию я свернул с намеченного пути и побрел к источнику звука, но чем ближе я подходил, тем сильнее становилось сопротивление воздуха, а источник звука совсем не становился громче, будто двигался вместе со мной.

Но мне очень нужно было туда, я не понимал почему, но знал, что это очень важно. Я прорывался сквозь загустевший воздух, крупицы силы испарялись, словно дым. Последние шаги отозвались резкой болью во всем теле, я протянул руки словно в мольбе, и кожа на них вспыхнула, начала гореть огнем. Затравленно я смотрел как обугливаются и скрючиваются на моих руках пальцы, как с них капают черные капли крови и падают на засыпанную серым пеплом землю и складываются в слова: 'ОТКРОЙ СВОЙ РАЗУМ'.

У людей, что теряют сознание, темнеет в глазах, все сужается до единственной светлой точки, у меня же все залило белым светом, и последнее, что я увидел, прежде чем отключился, было неизвестное существо, с белой, как мел кожей. На его бледном лице ярким пятном выделялся огромный закрытый глаз, а губы непрестанно шептали: "БОРИСЬ!".

***

Кожу жгло огнем, но почему-то только на лице, перед глазами мелькали красные и белые точки, тело было мокрое и закостенело от холода.

Я подскочил словно ошпаренный, но голова закружилась, ноги предательски подкосились, и меня боком повело в сторону, я сделал несколько неуверенных шагов и упал на колени. Думаю, своим пируэтом я дал бы фору любой балерине в пачке. Только был я в дурацких пижамных штанах, на улице, около Стены, по щиколотку утонув в траве, в которой словно жемчуг, в лучах восходящего солнца блестели крупные капли росы. Штаны промокли, и я промерз до самых печенок. На голый торс прилипла земля, листья и отпечатались пара веточек. Картина происходящего была настолько сюрреалистична, что на некоторое время я завис и полностью перестал ощущать реальность. Рассматривая утренний пейзаж, я вдруг подумал, что еще ни разу не был в городе так рано и не видел восхода. А что, собственно я тут делаю?

Волосы на голове зашевелились. Я, неизвестно как, оказался в часе ходьбы от дома, полуголый, в дурацких пижамных штанах с подмигивающими паровозиками, без гроша в кармане, и жутко перепуганный. Проверил карманы в надежде обнаружить мобильный, заранее осознавая бесполезность этой затеи. Я никогда не спал с телефоном в кармане. Оглядываясь, быстро зашагал в сторону дома, но потом передумал и заспешил к Тиму. Не хватало еще заявиться в таком виде домой, перепугать мать, а друг точно поможет разобраться. Если он, конечно, еще не заметил моей пропажи и не поднял на уши весь город. Он такой, он может, но скорее всего не станет.

На улице надрывали голоса всевозможные птички, радуясь теплому лету и скорым воробьиным ночам. Солнышко уже пекло макушку, слепило глаза, но почему-то совсем не грело тело. Босые ноги больно кололо мелкими камешками, но я упорно не обращал на это внимания. Обхватив себя руками, я ускорил шаг, боязливо озираясь по сторонам в страхе встретить кого-то из знакомых. Меня потряхивало от ужаса и неизвестности, я никак не мог понять, что происходит. Но на пути встретились лишь пара заспанных дворников проводивших меня погасшим, безразличным взглядом. Видимо не могли понять, то ли я псих, то ли их еще не покинула воскресная белочка.

Уже во дворе друга, на входе в подъезд меня догнал Тим. Я сильно удивился, увидев его не выходящим из дому, а наоборот, бегущим к нему.

- Алекс, ты сума сошел? Где тебя носило? - друг подскочил, схватил меня за плечи руками, и начал трясти. - Я чуть не чокнулся, когда увидел, что тебя нет. Двери закрыты, все вещи лежат на месте, даже кроссовки, а ты исчез! Ты что, через балкон выпрыгнул?

Он продолжал меня трясти, его лицо было покрыто красными пятнами и потное, словно он только вернулся с пробежки. И от него ощутимо веяло жаром, от чего я почувствовал себя еще более замерзшим.

- Если ты продолжишь меня трясти, я точно ничего не скажу.

Он остановился, но не отпустил мое плечо, словно боясь, что я исчезну. Глаза зло блестели, рот перекошен. Я отшатнулся пораженный его выражением лица.

- Ты чего?

- Черт тебя дери! Я испугался. Испугался так, как никогда в жизни. Я за тебя отвечаю!

Меня, конечно, тронула такая забота со стороны друга, но не порадовала, а наоборот напугала. Он должен был встретить меня, увидеть, что я цел, и начать прикалываться. Говорить, что я придурок, страдающий лунатизмом, который воет на луну и отныне он будет приковывать меня ночью наручниками к кровати. Но Тим был зол, предельно собран, и... сильно напуган. Уже второй раз я наблюдал как этот обычно веселый и беззаботный парень превращается в серьезного типа, с не по годам взрослыми глазами, и от этой перемены в старом добром Тимофее мне стало еще страшней.