Мы бы так долго стояли и таращились друг на друга, я в недоумении, а Тим настороженно и оценивающе, как к подъезду подъехало такси, и оттуда в обнимку вывалилась пьяная парочка студентов, живущие этажом ниже. Мы быстро ретировались. Гулявшие всю ночь ребята вряд ли обратили на нас особое внимание, но нам, как добрым и порядочным школьникам не хотелось с ними сталкиваться.

В квартире друга было по-прежнему пусто.

- А где бабуля?

- Уже ушла. - Тим начал пошел на кухню заваривать чай, я же прошмыгнул в ванную.

- В такую рань?

- Не пытайся уйти от темы. Я все еще жду ответа.

Я промолчал. Щелкнул бойлер в душе, и на меня потекли теплые струи воды, смывая грязь и отогревая замерзшее тело. Уже несколько дней как наступило лето, по утрам все еще было очень холодно, и в низовье стекал весь туман. Хоть бы легкие не простудить. Я согрелся только минут через двадцать. Еще столько же мне понадобилось, чтобы привести себя в порядок и на кухню явился не то чтобы бодрый, но хоть немного посвежевший и похожий на цивилизованного человека.

Тим молча налил мне кофе, подсунул тарелку с грубо сделанными бутербродами "а-ля мужской вариант" и воззрился на меня с таким лицом, словно я как минимум похитил его любимую бабушку.

- Шего уштавилшя? - спросил я с набитым ртом. Аппетит проснулся зверский. Мне показалось, что я не ел целую вечность. А у друга он видимо совсем пропал. Его кофе давно остыл и стоял нетронутым.

- Ты ничего не хочешь мне сказать?

- Кроме того, что я проснулся валяясь в траве под Стеной, не помня как туда попал? Нет, ничего.

- Я все еще жду ответа.

Я психанул. Вскочив, я с истеричными нотками в голосе проорал, что думаю по поводу его намеков, и куда он может засунуть свои подозрения, и что не могу понять, почему это вдруг мой лучший друг смотрит на меня как на врага народа, и в чем-то подозревает.

- Вместо того чтобы подбодрить меня, ты ведешь себя как придурок! - продолжал орать я, - Ты хоть понимаешь, что я пережил, проснувшись непонятно где? Я даже не знаю, как там очутился, как я вообще вышел из квартиры? Ничего не помню!

Я уже почти орал размахивая бутербродом, и сыр с колбасой, словно флаги, опасно развевались при каждом движении руки. В конце концов, колбаса не выдержала американских горок и, вырвавшись на волю, попыталась выпрыгнуть в окно. Стекло спасло самоубийцу, и она с хлюпающим звуком прилипла к нему стороной, вымазанной в масле. Я умолк, и мы вместе уставились сначала на беглянку потом друг на друга. Тим виновато, а я с вызовом.

- Прости. Я переборщил. Просто испугался, наверное, больше чем ты. Даже подумал, что тебя похитили инопланетяне. Представь, все вещи на месте, а тебя нет. Мне даже в голову не пришло, что тебе приспичило прогуляться. Если бы еще и штаны остались, так я бы сразу звонил в службу безопасности страны.

- Придурок.

- Сам такой. Теперь за тобой нужен глаз да глаз. Возможно, придется даже пристегивать по ночам к кровати!

Все еще чувствуя себя отвратительно, я все же ухмыльнулся - старый добрый Тим вернулся и даже шутит. Это хороший знак, значит все не так плохо.

- Слушай, ты тогда сказал, что отвечаешь за меня. Что ты имел ввиду? - задал я волнующий вопрос, но друг лишь пожал плечами.

- Ты ночевал у меня, значит я в ответе.

Я лишь скептически поднял бровь, на что Тим развел руками и заявил:

- Вот если я, заночевав у тебя, суну пальцы в розетку или выпаду с балкона, то виноват будешь ты.

- Кажется, ты у нас уже взрослый мальчик...

- Саня, хватит! - вспылил Тимка, - Сам подумай, что сделает со мной твоя мама, если с тобой что-то случится? Давай закончим этот разговор.

Я умолк, частично соглашаясь с его доводами, хотя все же мне показалось его поведение странным, ведь он первым начал допрос. Вообще, последнее время все вокруг стало другим, и оставляет слишком много вопросов.

Мы стояли и наблюдали, как колбаса сползла по стеклу на пару сантиметров вниз, оставляя за собой жирный след, а потом шлепнулась на подоконник. Это разрядило обстановку, мы хихикнули, напряжение, недавно возникшее между нами, разбилось вдребезги. Друг поддел кружалец и швырнул в кошачью миску, где его с удовольствием умял жирный черный котяра по имени Рюук.

***

Не зря говорят, что понедельник - день тяжелый. И вдвойне он тяжелей, если в этот день у вас предстоит зачет по математике. Учился я неплохо, да и преподаватель был отличный, но вкупе с бессонной ночью, гудящей головой и кучей странных событий выбивших меня из колеи, простенький зачет усложнился в несколько раз. Я сидел за своей партой рядом с Мишей - тихим парнем, нашим местным математическим гением. Он хмурил брови, грыз колпачок ручки и разве что не скрипел мозгами, всем своим видом показывая силу любви к математике.

Мне давно запретили сидеть с Тимом, так как своей болтовней мы не раз срывали уроки. Поэтому некому было меня вывести из раздумий. Мысли блуждали где попало, то по аудитории, то по темным улочкам города, то натыкались на обрывки неких воспоминаний. Мысли напоминали то давно забытые события, то обрывки сновидения, а некоторые моменты вообще были похожи на кадры из фильма, которого я никогда не видел. Негромкое покашливание слева вывело меня из ступора - и я заметил, что уже довольно долго пялюсь на голые коленки Юли. Причем абсолютно безразлично.

Девушка поддалась всеобщему летнему настроению и надела настолько короткую юбку, насколько позволяли школьные правила. Я невольно поежился, вспоминая утреннею прохладу, и обратил внимание, что коленки у нее так себе, острые и не загорелые, видал и лучше. Я выдавил мученическую улыбку объекту своего многолетнего воздыхания и, о чудо, девушка с готовностью улыбнулась в ответ. Я даже растерялся. Привычка "понравиться" ей настолько въелась, что получив первый положительный отзыв от девушки, я вдруг понял, что мне все равно, я ничего к ней не чувствую, и если она вдруг ответит взаимностью, то мне это уже не нужно.

Она протянула ко мне руку, и я уставился на нее как дурак. Юля разжала ладонь - там лежал клочок бумаги свернутый много раз, и я автоматически схватил его, пока не заметил учитель.

Как ни странно, записка была не от нее, а от Наташки Свиридовой, лучшей подруги Юльки.

"У меня днюха пятнадцатого, не забыл? Жду тебя в гости с подарком! Собираемся на Четвертой в восемь. Юля тоже будет. Ната".

Я оглянулся на соседний ряд, выдавил еще одну мученическую улыбку и неопределенно пожал плечами. Это могло значить и да, и нет. Еще целых две недели ждать.

До конца письменного зачета осталось пять минут. Все усиленно зашуршали конспектами, шпаргалками, а особо наглые просили учителя помочь. Тот со скучающим видом подпиливал ногти воображаемой пилочкой и не реагировал. Я быстро решил последнее задание, скорее всего неправильно, но меня устроит и четверка. Это всего лишь десятый класс, и оценки в аттестат все равно не пойдут.

В придачу невероятно хотелось спать, перед глазами все время водили хоровод то разноцветные круги, то черные точки. Как только учитель собрал листочки, я уронил голову на парту и закрыл глаза. Одноклассники зашевелились, сбегая на перемену, но рядом со мной кто-то уселся. Приоткрыв на мгновение один глаз, увидел Тима, что также устало улегся на парту.

"Борись!"

- Что ты сказал? - подскочил я от неожиданности.

- Ничего, - парень посмотрел на меня с недоумением, - что, уже глюки от недосыпа?

- Нет, ты что-то сказал!

- У тебя галлюцинации?

Я засомневался. Может и правда что-то послышалось, или вообще приснилось.

- Ната пригласила меня на день рождения, - съехал я с темы, - И Юля такая любезная. Произошло что-то такое, о чем я не знаю?

Тихонов поднял голову и уставился на меня усталыми красными глазами, а потом ехидно усмехнулся:

- Не слышу радости в твоем голосе. Хотя я видел, как ты на нее смотрел, - он скорчил рожу как у дебила, и свел глаза на переносице.