- Как? И вообще я не на нее смотрел, а сквозь. Я задумался!

Друг засмеялся:

- Так вот почему у тебя был взгляд как у дохлой рыбы.

Я сделал вид, что замахнулся, Тим втянул голову в плечи, и я несильно пихнул его.

- На себя посмотри, карась резвый. Ты мне еще сцену ревности закати.

- Тю, мне уже давно Юлька не нравится.

- Вот как? Я только что осознал, что мне она тоже совсем не нравится.... Так чего же ты за ней таскаешься?

- Как чего? За компанию. Весело же! А ты чего?

- Ну, ты таскаешься, и я с тобой.... За компанию...

В класс заглянули несколько одноклассниц во главе с Натой и Юлей. Мы с Тимом, ухмыляясь, быстро сменили тему разговора, и попытались изобразить бравых молодцев.

Девочки подошли к нам и начали обсуждать предстоящий праздник, Тихонов присоединился к обсуждению, размахивая руками и добиваясь, сколько выпивки будет. Кому что, а этому лишь бы пьянку устроить.

Юля подошла ко мне и села на парту, закинув ногу на ногу. Тощие коленки мелькнули в опасной близости от моего лица, и я поспешно отодвинулся. С чего это она из недотроги вдруг превратилась в соблазнительницу?

- Ты чего такой задумчивый последнее время? - она мягко улыбнулась, накручивая локон светлых волос на палец. Раньше я бы замер как кролик перед удавом, но сейчас лишь вяло отметил, что локоны у нее крашенные и пережженные, а на лице мелкая сыпь, профессионально замазанная тоналкой. Оказалось, фея хоть и безупречна, но все же не из сказки.

- Да вот вынашиваю планы мирового господства, - ответил я серьезным тоном, - Хочу захватить мир.

Она хихикнула, подыгрывая мне. Я не раз замечал, как девушки смеются с глупых шуток парней, лишь бы угодить и понравиться, но сам оказался в такой ситуации впервые. Это льстило и... немного разочаровывало.

- Ну, тогда тебе будет нужна верная помощница и советница.

- О, у меня уже есть одна на примете, - я подмигнул, и она умело изобразила смущение.

- Откуда начнешь захват? С нашего города?

- С Темных Холмов? Глупости, этот город и так мой.

Она растерянно захлопала длинными ресницами, все повернулись в мою сторону, а я едва сдержал порыв прикрыть рот руками, словно случайно сказал что-то весьма нехорошее в очень приличной компании. Сердце пропустило несколько ударов и снова ускорилось.

Тим вдруг зло спросил:

- Темные Холмы? Это еще что такое?

Я пожал плечами жутко смущенный и обескураженный тем, что ляпнул непонятно что. И что на меня нашло?

- Представления не имею!

Все посмеялись надо мной, не стесняясь обсуждая, что кажется у кого-то не все дома.

Друг натянуто улыбнулся, и его взгляд был отнюдь не ласковым.

***

Последующие две недели показались мне сущим адом. Последний экзамен я еле вытянул на тройку, и то, меня просто пожалели, ведь в целом я учился хорошо. Мать, несмотря на обещания, все равно пропадала на работе, хотя еду мне больше не приходилось готовить самому, да и обстановка в доме вроде как разрядилась и стала более спокойной, уравновешенной. Впрочем, не смотря на внешнее спокойствие, к началу каникул я был уже на пределе.

По ночам не мог спать от кошмаров. Сны были не особо страшные, но настолько тяжелые и непонятные, что я всю ночь дергался, засыпал только под утро, а просыпаясь, чувствовал себя разбитым и морально истощенным.

На день рождение Наты я попал лишь благодаря Тиму, который силком вытащил меня из дому, полностью игнорируя мое состояние, постоянно ошивался где-то рядом, иногда преследуя меня даже в туалете.

На празднике я сидел помятый и инертный, во всю демонстрируя полный набор зубов при каждом зевке. Я даже не утруждал себя тем, чтобы прикрыть рот рукой. Юля первое время пыталась меня растормошить, рассказывая разные глупости, хватая меня за руку, заглядывая в глаза и периодически утыкаясь грудью в мое плечо. Бедняга еще немного посидела рядышком и, не выдержав моего безразличия к ее изощрениям, сбежала под предлогом помощи имениннице. Присоединившись к самой шумной из групп, она изредка бросала на меня обиженные взгляды.

Вскоре ребята немного выпили, разбились на группы по интересам и совсем обо мне забыли, чему я был несказанно рад. Мое единственное желание было лишь где-нибудь спрятаться и вздремнуть, так как ночью выспаться мне не удалось. Забившись в дальний угол комнаты, я обхватил колени руками и уткнулся в них лицом. Готов поспорить, что со стороны я был похож на обиженного, плачущего и всеми забытого мальчишку, с которым никто не дружит, но мне было плевать.

Несмотря на музыку и шум я все-таки заснул. К такому выводу я пришел потому, что все вокруг вдруг потеряло свои цвета, а люди наоборот словно находились посреди странных ярких коконов. Они пульсировали, сокращаясь в такт биения моего сердца. Внутри них бурлили и переливались пятна поменьше, красивой геометрической формы. 'Фракталы' - вдруг пришло название в мою голову.

В таких ярких цветах, вероятно, видят мир наркоманы после очередной дозы. Я с любопытством наблюдал за сияющими одноклассниками, переливающимся всеми цветами радуги, и словно мог прочитать их эмоции. Ната светилась темно-красным, чем-то раздраженная, у Юли преобладал розовый с вкраплениями красного, она влюблено витала в облаках, и одновременно злилась. Миша светился фиолетовым с полосками серого - наш болезненный гений был спокоен и думал о своем.

Везде преобладал красный разного оттенка, но встречались и другие цвета. Устав разглядывать диковинку, я поискал взглядом Тима и едва рассмотрел своего друга в окружении других ребят. Он не светился. Его окружала непроницаемая тьма, и яркие лучи, тянущиеся от окружающих, как только соприкасались с тьмой, терялись в пустоте. Он смотрел прямо на меня. Взгляд был чуждый, колючий, полон боли. Его губы шевелились, складываясь в незнакомые слова. Я не слышал ни единого звука, не чувствовал его эмоций, но знал, он разочарован, растерян и... боится.

Сгусток тьмы вокруг него расширился, от него отделилась тень, приобретая столь знакомые мне очертания. Там стоял Он. Тот самый, чье отражение так часто я видел во сне вместо своего. Тим обернулся, его лицо исказила гримаса боли, и я понял, что он кричит от страха, закрыв лицо руками.

Кинувшись на помощь другу, я погнался за фигурой, но чем быстрее бежал, тем труднее было уследить за ней. Она ускользала, сливаясь с тенями, падающими от зданий, размываясь в движении и все время прячась за моей спиной. Затылком я ощущал ее зловонное дыхание, эманации ненависти, жажду убийства и голод. Волосы шевелились на моей голове, сознание отказывалось принимать реальность происходящего - я уже давно не думал, что все это сон. Покрываясь холодным, липким потом я отчаянно пытался поймать нечто, в чье существование не хотел верить. Страх не давал мне сосредоточиться, и когда, обессилев, я остановился, перестав крутиться вокруг себя как волчок, фигура в капюшоне замерла, стоя за моей спиной.

Я все еще чувствовал ее. Знал, что она там, позади меня, источает миазмы тьмы, смотрит пустыми глазницами, прожигая мой затылок.

И боялся. Боялся увидеть что-то поистине ужасное. Боялся, что оно кинется на меня, вцепился когтистыми пальцами в мое лицо, выцарапает глаза, вырвет зубами глотку и, купаясь в крови, будет хохотать над моим трупом. Медленно, каждой клеточкой тела чувствуя натянутые струны моих нервов, я поворачивал голову в надежде, что когда обернусь, то увижу лишь пустую улицу.

Я не был готов к тому, что увидел. Воздух напитался страхом и болью, и почти пах смертью. Но там никого не было. Кроме моей собственной тени.

***

Меня вырвало прямо посреди улицы, где я стоял на четвереньках и корчился от боли. Руки были ободраны, пальцы едва гнулись и обильно кровоточили там, где до самого мяса были обломаны ногти. Вокруг не было ни души, но я все равно затравленно оглянулся, чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. В голове мысли метались, словно испуганные колибри.