Казалось бы – какая мелочь, ну подумаешь, один раз сказал неправду. Однако Тед знал, что эта неправда значит для Кэролайн. Она только-только решилась вновь поверить в любовь, как снова напоролась на ложь. Для нее это было равносильно предательству.

Тед курил, сидя на кухне. Дым нехотя тянулся к форточке и растворялся за окном. Прошло больше суток, как они в последний раз виделись с любимой, но она так и не объявилась. Если бы только он получил шанс все ей растолковать! Но для этого необходимо, чтобы она захотела его выслушать...

На кухню зашла Рози. В ее душе тоже творилось неладное, она была потрясена неожиданным визитом мамы. Странно, но когда о той ничего не было слышно, она считала, что забыла про мать. Не скучала, почти не вспоминала... А стоило им встретиться, как сжалось сердце от тоски.

Тед потушил окурок и убрал пепельницу на подоконник.

– Ты хочешь есть? – спросил он дочь.

Та отрицательно покачала головой.

Отец подошел к ней и обнял.

– Папа, а как ты считаешь, я не должна общаться с мамой? – спросила Рози, уткнувшись носом в отцовскую рубашку.

Он взял ее за подбородок и приподнял лицо дочери, заглядывая ей в глаза.

– А сама как считаешь?

– Я не знаю. Запуталась... – Девичье личико исказила гримаска отчаяния. – Когда ее не было, все казалось просто – она плохая, потому что далеко. А сейчас мне ее жалко...

Тед усадил дочь на стул и сел напротив.

– Ты должна сама решить, как поступить. Я не могу советовать, ты уже взрослая. Просто пойми – я и твоя мама никогда уже не будем жить вместе, но от этого она не перестанет быть твоей мамой.

Рози несколько минут помолчала, что-то обдумывая, а потом спросила с надеждой в голосе:

– И ты не обидишься, если мы с ней иногда будем встречаться? Хотя бы раз в неделю?

– Конечно нет, сокровище мое, – потрепал ее по щеке отец и увидел, как на лице девочки отразилось облегчение. – Вы можете видеться гораздо чаще, всякий раз, когда тебе этого захочется.

Дочь улыбнулась. Да, это была грустная, но все же улыбка. На улице громко затявкала болонка, и Рози пошла к входной двери, чтобы впустить ее в дом.

А Тед вновь взялся за телефонную трубку – наверное, в сотый раз за день. Сначала один номер, потом другой... безрезультатно. Даже автоответчик отключен, а то он мог бы наговорить на пленку просьбу о встрече...

И снова – новая сигарета в пальцах, новые печальные мысли о том, что он, может быть, навсегда упустил любовь.

– С возвращением! – воскликнула Кэролайн, когда Эллис, поддерживаемую с двух сторон отцом и сиделкой, завели домой.

Сзади суетилась мама, неся сумку с вещами.

– Осторожно на лестнице, пожалуйста, – попросила она, забегая вперед. – Дорогая, тебе не сложно будет подниматься на второй этаж? Ох, что же я не догадалась оборудовать для тебя гостевую комнату внизу...

– Мама, не перебарщивай. Я пока не совсем развалилась, – отозвалась молодая женщина, осторожно преодолевая ступеньку за ступенькой. – Кэролайн, если бы ты знала, как я рада тебя видеть!

Ее белокурые волосы были собраны в косу, а на бледном лице еще виднелись синяки. Проходя мимо зеркала, она отшатнулась, увидев свое отражение.

– Ужас!

– Не говори глупости, – тут же заметила мисс Доннели. – Пройдет несколько дней, и ты станешь краше прежнего. Отдохнешь, окрепнешь...

И она задумалась – а что, в сущности, синяки в сравнении со шрамами на душе? Так, мелочь. Душа же болит гораздо сильнее и выздоравливает дольше...

Комнату Эллис вычистили до блеска. На некоторое время ей придется стать больничной палатой, но все же это куда лучше, чем находиться в настоящей больнице! Там обстановка навевает тоску, а здесь все уставлено вазами с цветами – для хорошего настроения. Пока мама с сиделкой устраивали Эллис поудобнее на кровати, Кэролайн стояла у стены, рассматривая фотографию, на которой была запечатлена вместе с сестрой. Точно такой же снимок был и в ее комнате. Две маленькие девочки, которые еще не догадываются, сколько испытаний подготовила им жизнь.

Сзади неслышно подошел отец.

– Я так рад, что вы с Эллис помирились, – произнес он. – Теперь мои девочки снова вместе, как в старые добрые времена!

Кэролайн взглянула на него с улыбкой. Она тоже была безумно рада этому.

– А теперь я собираюсь заняться ужином! – громогласно заявила Джуди Доннели. – Дорогой, пойдем со мной, кажется, в машине осталась еще одна сумка, и ее нужно принести...

Родители удалились, сиделка тоже куда-то вышла, и сестры остались наедине.

– Ты виделась с Джеймсом, когда забирала мои вещи? – поинтересовалась Эллис, внимательно следя за выражением лица Кэролайн.

Та, впрочем, осталась невозмутима:

– Нет, к его счастью. Зато сегодня уже позвонил нанятый мною адвокат. Сообщил, что с разводом и разделом имущества проблем не будет.

Она решила пока не рассказывать, что прекрасно знает любовницу мужа сестры. Посчитала, что незачем бередить ее душевную рану. Узнает позже, когда немного придет в себя.

– Адвокат считает, что удастся отсудить у Джеймса все, что по праву принадлежит тебе, – продолжала Кэролайн. – Впрочем, это не твои заботы, я возьму их все на себя. Ты лучше думай о том, что скоро начнешь новую жизнь. Будем ходить с тобой по ресторанам, магазинам и вообще ни в чем себе не отказывать!

Сестра продолжала сверлить ее синими глазами. И наконец спросила, что произошло.

– В смысле? – делано удивилась Кэролайн. – Все о’кей. Я счастлива, что ты дома.

– Я не об этом, – спокойно сказала Эллис, оставив без комплиментов актерские способности сестры. – Просто вижу, что с тобой не все в порядке. Смеешься, но как-то не весело. Улыбаешься, а глаза грустные. Родители в суете не обратили на это внимания, но меня не проведешь. Что случилось?

– Это долгая история, – попыталась уйти от неприятной темы Кэролайн, поняв, что притворяться бесполезно. – И неинтересная.

– Ничего страшного, – не собиралась отставать младшая сестра. – У меня как раз есть уйма свободного времени. Давай, рассказывай, а то ты про меня теперь знаешь все – и хорошее, и плохое, – а я про тебя ничего. Откровенность за откровенность, как говорится!

Кэролайн присела на стул рядом с кроватью и, опершись локтями на колени, спрятала в ладонях лицо.

– Помнишь мужчину, который был со мной на благотворительном рауте? – спросила она. – Джеймс потом ничего тебе не говорил о нем?

– Ну... Только то, что это был миллионер из Калифорнии. Я даже порадовалась за тебя...

– Это все неправда, – перебила Кэролайн. – На самом деле он не богат и всегда жил в Нью-Йорке. Все выдумки.

– Значит, он обманул тебя? – Эллис попыталась приподняться на локтях, но движение отдалось болью в теле, и она снова легла.

– Да, обманул. Но не в том, что богат. Все гораздо сложнее. – Кэрол достала из сумочки бумажные платочки, предчувствуя, что не сможет удержать слез. – Я расскажу тебе все с самого начала, только не перебивай... Как-то однажды Джеймс сказал, что хочет познакомить меня со своим другом Уильямом Джонсоном...

Выуживая из памяти подробности последних двух недель, она словно опять переживала их. Ее лицо залилось краской, когда она вспомнила, как Уильям коснулся ее руки. Она испытала смятение, передавая сестре детали подслушанного телефонного разговора. Нюансы знакомства с Тедом и неудачный поход в парикмахерскую описала в подробностях, смеясь над нелепой ситуацией. А когда дошла до поцелуя в лимузине после раута, восторженно покачала головой.

– Это, наверное, был самый лучший поцелуй в моей жизни. Короткий, но оттого даже более страстный. Неожиданный, но вместе с тем и желанный. После него я стала другой. И поняла, что если Тед Митчелл меня поманит, то я пойду за ним и сделаю все, что он скажет. Я внушала себе, что это безнравственно, аморально... Но моя участь, похоже, была предрешена свыше.

Бумажные платочки нашли применение, когда Кэролайн стала вспоминать о любви. И слезы, катящиеся по ее щекам, были слезами отчаяния. Она плакала, потому что хотела повернуть время назад и заново все испытать. Ведь как бы печально ни закончились ее отношения с Тедом, несколько дней, проведенных вместе, того стоили.