***

Отлетела дверь... с ноги выбитая. Рев дикого зверя:

- ГДЕ ЭТА С*КА?!! - Костя.

Тотчас заледенело у меня всё внутри, будто дьявола явление узрела. Но силы в кулак, напор храбрости - и мигом бросаюсь к нему. Трепетом объятая, словно на раскаленные угли, отчаянно кидаюсь к своему инквизитору, себя не щадя.

Резвое движение, едва ли не сметая меня на своем пути, сам того не осознавая, не понимая, рвется куда-то вперед. Но еще миг - и обомлел, едва узрел всецело картину. Ужас обдал волной его, распиная, меняя до неузнаваемости. Даже попятился невольно. Глаза округлились. Лицо перекосилось. Не моргает. Не дышит. Лишь жадно, маниакально изучает все то, что реальность вынуждает впитывать в сознание. Губы мои разбиты, нос опух. Засохшими пятнами крови покрыты шея, грудь - все усеяно, измазано, будто дразня своей шаткостью, бренностью существования. Одежда разодрана, на ногах и руках - проступили синяки, довершая, оттачивая пятна и без того исковерканной, стесанной, содранной кожи на локтях и коленях.

Нервически сглотнул слюну.

И вдруг холодным, мертвым, отрешенным шепотом:

- В машину... с*к.

Взрывная, анафемская тишина.

- А этих? - осмеливается отозваться, не менее жутким, грохочущим, будто проклятие, голосом Николай.

Не сразу ведется - решает, желает оторвать взор от меня Пахомов и уставиться в указанном направлении. И наконец-то - все же сверлит... жестокостью девушку.

- Там еще ее муж есть... - вклинивается Женя. - Только ему совсем х**во. Скоро отъедет, если не уже...

- В больницу. Обоих. А вякните что кому, - рявкнул внезапно на несчастную: - Рядом закопаем. Ясно?

Запекло тотчас у меня в груди; сердце захлебнулось кровью:

- Костя, - испуганно, дрожащим голосом, шепчу я.

Вынужденно переводит на меня взгляд Тиран.

Невнятная, задумчивая игра скулами - и наконец-то наводит фокус - глаза в глаза со мной:

- А ты... - ядовитое, пронзительное, горькое, будто предателю, в очи, - вообще молчи.

Зажмурил веки болезненно. Жуткие, пугающие мгновения тишины, прожевывая злость, обиду, разочарование, - и осмеливается на то, что буквально заживо испепеляло его изнутри. Отрешенным шепотом:

- Ты только... одно мне скажи: кроме всего того... что парни во дворе видели, ОН... успел... тебе что-то сделать?

Жгучая боль от воспоминаний сдавила горло, но покорно выпаливаю пушечным ядром:

- Нет.

Вздрогнул невольно. Открыл глаза - пристальное, бурящее, в саму душу щупальцами пробираясь:

- А на самом деле? - сурово-неумолимое.

- Нет, Костя, - выдавливаю из себя тающую горечь. - Не успел.

Удовлетворенно закивал головой. И снова застыл в рассуждениях. Мгновения - и:

- А эту? - машинально кивнул куда-то в сторону (где Она была доселе - увели... увели уже всех долой: остались мы одни... во всем этом жутком доме).

Замялась я в ужасе, страшась озвучить мерзкое, будто от этого зависит: обретет оно реальность в нашем мире, или нет.

Палящие минуты молчаливого напора - и сдаюсь (пряча стыдливо взор):

- Да.

Чиркнул враз зубами от свирепости, нервно сглотнул слюну. Оскалился.

- Костя, - отчаянно, испуганно позвала его я, будто у демона вымаливая не идти по пути своему грешному, извращенному, губительному... для нас обоих. - Не убивай их! Унизь, избей, накажи, посади, но не убивай их! Прошу...

Окоченел в момент, округлив очи. Долгие, знойные мгновения сомнений - и наконец-то гаркнул:

- Я САМ РЕШУ! - аж побелев.

Взволнованно проглотила я скопившийся жути ком.

И страшно, но и не смолчать нельзя:

- Костя... пожалуйста, и так сколько трупов.

- Этому... не бывать, - резко, грубо, деспотически. Без компромиссов и преград.

- Пожалуйста... - вновь болезненно протянула я. Шаг ближе - вплотную обмерла, близостью, теплом своим его ледяное сердце топя. - Не будь, как они! Прошу! КОСТЯ! - заклиная, едва ли не взвыла я.

Резвое, смелое - касаюсь его груди. Вздрогнул, будто ужалила в самую душу. Но не отстранился - стерпел. Стоит, испуганный, встревоженный, пляшет взором по моему лицу, истинные эмоции мои ища.

- Ну, чего ты бесишься? - решаюсь, еще сильнее к нему прижимаюсь... лаской, будто чем-то нестерпимо жгучим язвя. - Я здесь, я рядом... Со мной всё хорошо... И я - твоя... И только твоя.

Плавно скользя вниз, медленно опускаюсь перед ним на колени. Проворная игра пальцев - и расстегнула его бляху; поддался ремень. Тотчас ухватил за кисти Пахомов (и, будто кандалами, сжав, до боли, до хруста, силой потащил на себя обратно). Ошеломленно, свирепо заорал:

- ТЫ СЕРЬЕЗНО?!! РАДИ НИХ?!!

- РАДИ НАС! - гневно рявкнула я, стиснув зубы. Глаза в глаза.

Лица на расстоянии вдоха.

Внезапно резвое движение - и развернул к себе спиной. Силой прибил к стене.

- Костя, мне больно!.. - невольно вскрикнула я от его напора.

Недобро, горько рыкнул в ответ:

- А мне не больно?! ЛИЗА! ТЫ ЧЕ ТВОРИШЬ?! - яростно. - Когда ты уже начнешь думать, что делаешь?! Ты хоть на миг представила... что со мной было бы, если бы тебя не стало?!

Прижался ко мне вплотную. Уткнулся, зарылся носом в волосы. Чувствую у виска его нервное, сбитое дыхание.

Смолчала.

Лишь несмелое движение свободной рукой - хватаю его руку. Прижать насильно ладонь к своей груди. Обмер - не дышит. Сердце нещадно забилось, заколотилось, еще отчаянее, чем доселе изводилось. Но не поддается - не шевелится, стоит неприступной скалой Пахомов: выжидает дальнейшего моего... беспринципного, смелого, безумного представления.

А потому ведусь - оторвать от себя его руку и смело засовываю оную под платье.

Шумный вздох его, роняя сдержанный, вожделенный стон на грани неистового безумия - и в момент сжал меня за плоть, будто в бездну порока ныряя: наслаждаясь дозволенным, доводя в момент до колких ощущений меня, себя; всколыхивая потаенное, чиркая запалом страсти. Томные, шальные мгновения откровенной дерзости, пошлости, разврата, бесстыдного искушения - и содрогнулась Вселенная. Некогда упрямый, непреклонный протуберанец потерял равновесие - и, павши жертвой шального притяжения к доселе недоступному, рванул эрупцией ввысь, теряя связь с Солнцем - теряя себя, свой разум и стыд, вторя мне, разлетаясь на осколки, искры, части плазмы, дымку где-то в глубинах Космоса... Рывок, отстранился назад Костя; грубым велением схватил меня за бедра - и силой подал на себя, прогнул кошкой (оперлась руками на стену). Изматывающие мгновения ожидания, его (скрытых от моих глаз) движений, усердий - и новая вспышка озарила пылающую Звезду...

Дерзкая власть: до боли, до слез; казалось, разрывая меня на части... так что едва удавалось сдерживать горькие вскрики. Рывки за рывками, ухватив за волосы, напор за напором... Костя, казалось, душу из меня хотел выбить: болью моей - свою заглушить, а злость и обиду - смыть, стереть очищающим пламенем. Будто пробуя меня, убеждаясь, что я... жива, я здесь, и я - его... и только.

Время убегало в никуда - и каждое мгновение услады, зноя, насыщения, гасило неоправданную его грубость, смиряло насилие. Теряла жестокость свою суть, значимость, надобность, а вскоре и вовсе пораженчески распалась, сменившись на сладость, нежность, ласку, хотя и не без налета ревности, опала и всепоглощающего оксюморона боли, онемения, на грани эйфории и порочного наслаждения.

Еще миг - и, будто побеждая время, страх и нашу обреченность, обмер Костя во мне, утопая в блаженстве. Шумный вздох, минуты догорающего удовольствия - и нехотя, неспешно отстранился...

Едва поправила свое платье, едва и он привел себя в порядок, как тотчас резвое Пахомова движение, - и ухватив меня за руку, силой дернул на себя. Рухнула в жаркие объятия. Грубым, топорным поцелуем в момент впился в мои губы. Не успела даже ответить, как тут же прекратил сей бой. Лоб в лоб. Нос к носу. Обхватил мое лицо, утопил его в своих ладонях.