"Я тебя тоже, зай..." - послышался тихий, родной шепот в ответ.

Улыбнулась, усмехнулась я себе под нос, как дурочка... сгорая в трепете. Он здесь, Он рядом... и я верю ему. Я верю... себе.

Постучать в дверь.

***

И пока женщина обрабатывала мои раны, справлялась об общем моем состоянии, о том, что произошло, ее муж уже давно покинул двор и направился к участковому.

Пару десятков минут - и скрипнула лениво дверь. Удары сапог, сбивая грязь у порога, - и вошел, прошел вглубь комнаты мужчина в форме:

- Добрый день, - склонился в мою сторону учтиво, сняв головной убор. Кивок и женщине, а затем выровнялся, обмер в нерешимости.

- Проходите, Григорий Карпович, - враз махнула рукой, приглашая, хозяйка дома. - Присаживайтесь, не стойте... А Вы, Елизавета, не волнуйтесь... Вот этот человек - Вам с Вашей бедой поможет. Расскажите всё то, что только что мне говорили... Всё, что помните...

***

Не прошло и двух часов, как на пороге, замявшись в неловкости, стоял уже новый гость - и при каких погонах: подполковник. Тот самый, начальник и защитник мой... Юрий Александрович Курасов.

Прокашлялся, сея жеманные намеки и требования среди присутствующих.

- Григорий Карпович, давайте выйдем во двор, не будем мешать.

Спешно удалились прочь, оставляя меня наедине с моим судьей.

Момент истины - пал... или пропал.

- Ну, Цветкова? И где тебя носило? ЧТО это было?

Сверлит требовательным взглядом сверху вниз: так и не присел на скамью рядом - лишь только замер в шаге от меня, видимо, все же не желая упустить ни звука.

Отваживаюсь - глаза в глаза. Приукрасить, в этот раз дополнить историю иными, более подходящими, логичными, в нужные уши - нужными, подробностями:

- Он меня бросил в лесу. Судя по всему, думал... что я мертвая.

Нервически сглотнул слюну мужчину.

Молчал, терпеливо выжидал продолжение.

- Пришла в себя ночью, черти где... Не знаю, как дожила до утра. А дальше - несколько дней бродила: поначалу по кругу, а потом... все же как-то удалось... выбрести к цивилизации. Приютить отказались, зато воды и еды дали, одежду... Подсказали... куда идти дальше. Это был хутор - послали в деревню. А мне страшно: я же не знаю, где, что... сколько времени прошло, - и снова во мне забурлила, заклокотала "бурановская школа", отчего в свою ложь даже я местами начала верить, вторя ощущениям того жуткого дня, когда оказалась в лапах насильника... и едва не нырнула с головой в колодец. Слезы навернулись на глаза: - Может, где Он еще рядом... Страшно до одури. И потом, если вернусь - как "свои" отреагируют? Но деваться некуда... - стыдливо опускаю очи... Добиваю окончательно: - Не ради себя, так... ради ребенка, - голос невольно дрогнул от боли, - я обязана была вернуться...

Обомлел старик, не дыша. Долгие, жгучие мгновения попыток совладать с собой - и наконец-то выдавливает из себя:

- Какой еще ребенок?

Не подводя глаз, шепотом:

- Мой. Я беременна.

***

Ехали молча, в его машине. Вдвоем. И вроде как, в сторону города. Странно, но после всего... Юрий Александрович приехал по меня... в одиночку. Без подмоги. Без свидетелей. Без понятых. Одно доказательство моего до сих пор "существования" - это возможные показания фельдшера и участкового. Но и их... если что, тоже можно легко заткнуть, причем даже не прибегая к крайним методам.

Так что какова вероятность того, что мы все же доедем до пункта назначения? Больницы, куда меня так радушно вызвался доставить подполковник. Вот какова?

Или все же - сейчас поворот в никуда... и писалась моя шальная история заново? Всё вранье обретет реальную подоплеку... и уже от реального врага я буду страдать?

Костя, ты же рядом? Ты же не позволишь случиться самому страшному? Вы едите за нами, да?

Или моя судьба... уже предрешена?

Но железнодорожный переезд - и узнаю название населенного пункта, через который держим путь: город... еще немного - и будет город.

- Лиза, - внезапно отозвался мужчина, отчего невольно вздрогнула я.

- Да? - спешно перевела на него взгляд.

На мгновение удостоил и он меня взором. Шумный вздох:

- Скажи, как есть... Это правда? Ты знала Пахомова... еще до операции, да?

Прошибло током: сдал. Конечно же, сдал меня Казанцев.

Поежилась невольно, мурашки побежали по телу.

Вранье готово. История соткана... Всё по плану. Вот только готова ли я снова так правдоподобно лгать?

И выходит ли у меня это вообще? Или... как школьницу... не сейчас, так через мгновение раскусит?

Похолодело всё внутри, мышцы сжались в камень.

- Ну? - требовательное. И снова метнул на меня взор. - Чего молчишь? Говори, как есть...

- Да, - выстрелом. Шумный, болезненный вдох. Спазм перехватил дыхание - но поддаваться панике нельзя. Выступление: четкое, верное, грозное... - я обязана его исполнить. И от того, как оно пройдет, зависит... не только моя жизнь. Нервически сглотнула слюну - и глубокий, на всю грудь вдох... до боли, до головокружения. - Мы с ним познакомились... в тот день, когда я расстроила свою свадьбу. Романтика, улыбки, смех... Странная тяга, напряжение между нами. Потом еще встретились... тонны лапши, красивых фраз, нежности охапка... Переспали. Обещал позвонить. Но сколько не ждала - тщетно. На мои же звонки - отвечал неохотно, постоянные отмазки. А дальше - и вовсе перестал трубку брать. В голове - черти что... На душе - еще хуже. Карма... какая-то. Мне срочно нужны были перемены, а иначе я бы просто сошла с ума. И вот отец сжалился, уступил моей давней просьбе: помог устроиться к вам на работу, на службу. Но потом бах - и новость: беременна. Залет. Я к Казанцеву: так и так, разузнай мне всё про Него. Согласился, даже... ничего взамен не попросил, - нервически сглотнула слюну. - Узнала... всё узнала про этого урода... Пахомова: женат, ребенок. И вот куда я там прилеплюсь? Кому нужна? Но не сдержалась - отыскала и давай орать, вопить. Истерика. Скандал закатила - и Он... Он меня в подъезд силой затащил. Изнасиловал... - опускаю очи, пряча от стыда и ужаса, что столь мерзкие слова о своем Косте говорю. - Сказал, что если еще раз заявлюсь, увидит меня хоть раз - убьет. К чертовой матери, убьет. Про ребенка же... так и не узнал: не успела сказать, а потом... и незачем.

Обмираю, нервно закусив губу до боли. Слезы на глазах - а самой от жути выть хочется. Волосы дыбом встают.

Еще мгновения попыток собрать волю в кулак - и завершаю начатое:

- А дальше... дальше эта операция. Я как увидела Его на фото - меня аж передернуло. Вот он - шанс... отомстить этому ублюдку: ведь не знал, что я ушла со школы и устроилась к вам. А на эмоциях - есть шанс отвлечь, разговорить, раздраконить - и вывести на чистую воду. Засадить, уничтожить эту мразь...

- Уничтожила? - с горечью, обидой, упреком гаркнул Курасов, не сдержавшись.

Еще сильнее от стыда скривилась я. Живо отвернулась, невольно шмыгнув носом.

Прожевал старик эмоции. Мгновения тишины, рассуждений тяжелых - и вдруг глубокий, звонкий вздох:

- Ну ладно... не реви. Как уже есть... - помолчал немного. - Ты это... - внезапно его голос стал вкрадчивый, поучительный, - никому не говори... от кого он, этот твой ребенок. Решила оставить - значит заботься о нем. И вообще, лучше никому ничего не рассказывай. И особенно, - перевел взор на меня, оторвавшись от дороги, и с выжиданием замер - живо отвечаю участием. Продолжил: - Казанцеву и Сальникову...

И снова взгляд на проезжую часть. Жгучая пауза - блуждание среди гнетущих мыслей:

- Лучше, - внезапно отозвался вновь, - заяви... что вообще ничего не помнишь. Сильно перенервничала, травмы вон какие, - кивнул на меня головой, но не уже глядя, - получила: хочешь не хочешь, а поверишь. Путь не мучают... не достают тебя... А то у них там сейчас... одно только на уме: ничего и никого уже не щадят. Сдвинулись на своей мести. А если узнают... - закачал в ужасе головой. Палящие мгновения тишины. Шумный вздох. - Ты вообще помнишь, что с Науменко произошло? - резво метнул на меня взгляд.