Мило, жеманно улыбнулся.

- Еще какие жалобы?

Отрицательно качаю головой:

- Нет...

- Хорошо... - задумчиво. - Но если будут какие еще замечания - сразу сообщайте: или мне, или медсестре - вот кнопка, - ткнул рукой на тумбу. - И я бы пока Вам не рекомендовал вставать с кровати. Придете в себя, наберётесь сил, а дальше - хоть в пляс. А то Вашей методикой - не только себя угробите, - продолжил шутливым тоном, - но и меня заодно: Ваш муж никогда мне этого не простит.

- Муж? - изумленно выпалила я.

Хмыкнул, не меньше моего удивившись:

- Ну, не знаю... - пристыжено рассмеялся. - Я не особо вникал в вашу личную жизнь, простите. Но то, что он Вами безумно дорожит, знают уже все: вплоть до бабы Мани, нашей уборщицы, - залился широкой улыбкой. - Так рвал и метал, что даже нашему Главврачу сильно досталось. Всех обещал упечь за решетку, если хоть один облажается. Но, судя по последним новостям, по Вашему только что рвению, - есть у всех нас шанс... еще побродить под солнцем, если, конечно, рвение останется только рвением... пока.

Чувствую, как от стыда жаром залились мои щеки. Прячу взор:

- Странный у Вас юмор...

- Странный? - удивленно. Немного помолчав: - Какой уж вложили... и какой разрешено было оставить, - снова тихий хохот.

- Кем "разрешено"? - не сдержалась я от издевки.

Ухмыльнулся:

- Сердитым начальством, - внезапно зашевелился, снял с шеи фонендоскоп. - Ладно, - громко вздохнул. - Шутить шутки потом будем, когда первое апреля наступит. А пока - пока зима - давайте лечиться! И, для начала, послушаем не только Ваш прекрасный, нежный голосок, но и угрюмые легкие, - торопливо засунул оливы аппарата в уши.

- А чего угрюмые? - сконфужено рассмеялась я.

Обмер, гримасничая. Округлил очи:

- А Вы когда-нибудь слышали, что б они шутили?

Невольно загоготала я и тут же смущенно закусила губу, пряча взгляд.

- Всё тогда угрюмое: и сердце, и почки, и печень...

- Э, нет, - злокозненно. - Эти - те еще шутники. И что примечательно, всегда не вовремя. Особенно сердце: так пошутит, так пошутит, что потом днями взахлеб ревёшь. Вопрос только, в кого они такие... злые и коварные юмористы...

Улыбаюсь:

- Все шутят, а легкие - не шутят?

- Не шутят, - казалось, вполне серьезно отрезал, закачав головой. - Сколько не вслушивался, каким только прибором не пользовался - не шутят. Но оно и хорошо. Ладно, - гаркнул, пресекая затянувшуюся тему. - Хватит прелюдий. Давайте, раскрывайте сорочку. Послушаем и Ваши - вдруг я все же неправ.

Поддаюсь. Сгорая от смущения, замираю на грани приличия.

Тихо рассмеялся:

- Да не бойтесь меня. Не укушу я. Сам женат - и за любую прореху подзатыльник получу. И поверьте, моя жена - куда ужаснее тиран, чем Ваш заботливый, нервный кавалер. Всё пытается контролировать: начиная от сахара в моей крови и заканчивая едва ли не физическими процессами развития Вселенной. Спиной, - соответствующий жест, подначивая меня. Помогает приподняться... - А так, я же всё-таки врач, нечего меня бояться. Это - моя работа... Задержите дыхание, - еще немного вынужденных касаний. - Всё. Умница, - ухватив за плечо, укладывает меня обратно. - Всё отлично. И вообще, - внезапно уставился мне в глаза. - Я давно уже ничему не удивляюсь и особо не радуюсь, кроме как минутам тишины дома, когда не бубнит моя задира. И, естественно, тем мгновениям чуда, когда таких как Вы, мои коллеги и я спасаем.

Улыбнулась смущенно:

- Спасибо.

- Да не за что, - ухмыльнулся. Вмиг забросил фонендоскоп себе на шею, а затем машинально спрятал руки в карманы. Пристальный взор мне в очи: - Как я понял, это Вы, как раз таки, герой в этом случае: отважно защищали нас от злодеев.

Пристыжено опустила взгляд:

- Как-то... неудачно, - горько рассмеялась и закусила губу.

- Ну... не всегда всему же быть по идеальному плану.

- Да у меня... как-то всё оно... через одно место.

Тихо хихикнул:

- Всему своё время. Москва тоже не сразу строилась. И я, как начинал, так косячил... так косячил, что мой учитель, наставник, куратор... только за голову и хватался. Седел не по дням, а по часам... И если бы не его гордость задетая, будто это он со мной не справляется, то и терпение его золотое ему бы не помогло. Вопреки всему... решил довести дело до конца: слепить из обезьяны человека. Так что, - невольно устремляю ему в лицо взгляд; поджал губы, - если бы не труд, время и терпение - я бы давно пошел куда-то сторожем работать, а не... остался людей здесь лечить.

- Сторож - тоже нормальная профессия, - тихо, язвительно шепчу.

- Профессия, - рассмеялся не менее издевательски. - А вот учитель мой был иного мнения. Всё сулил мне ее и угрожал, как чем-то самым страшным. А потом... пришел момент: заболел тот сильно. Сам себе диагноз давай ставить и коллег подключать. Лечили, лечили его - и всё безуспешно. Пока я нечаянно не наткнулся на одно несоответствие в анализах, зацепку. Все книги, помню, тогда перерыл... и накопал. С меня поржали, а потом - делать нечего: повелись. И что? Вылечил я старого брюзгу. И знаете, что мне в итоге сказал, вместо благодарности? "Ну, Артур, теперь и помирать не стыдно", - тихо рассмеялся сам себе под нос мой Доктор. - С тех пор и я поверил в себя... окончательно. Теперь стараюсь изо всех сил... дабы у старика оставался повод "бесстыдно умереть".

Не сдержалась - рассмеялась я нескромно. Поддержал улыбкой и Афанасьев меня.

- А вы говорите: не по плану всё и всегда. Значит, рано еще... или планы "не очень".

- Спасибо, - шепчу смущенная, пряча взгляд.

- И более того, если бы не медицина: я бы свою жену так и не встретил.

- Вы же говорите, что она - тиран, - осмеливаюсь на иронию.

Хохочет:

- Тиран. Но мой, и ни на кого никогда я ее не променяю. Я не мазохист - просто, когда буря стихает, эта женщина делает меня действительно счастливым.

Улыбнулась я понимающе...

Шумный вздох - и решаюсь на самый жуткий, пугающий, душу мою раздирающий уже давно, вопрос:

- Вы говорите, что со мной всё хорошо...

- Да, - поспешно. - Вы же даже уже ходить умудрились. Так что - все ставки на скорое выздоровление. Авось завтра уже и в ЗАГС можно!.. - хохочет.

- А ребёнок?

Обмер, будто его расстреляли. Глаза округлились:

- Что ребёнок? - искреннее удивление.

- Что с ним? Я - беременна. По крайней мере... была, - сухим, дрожащим голосом прошептала, едва уже не плача, осознавая и без того... уничтожительный ответ.

***

- Вы говорите, что со мной всё хорошо...

- Да, - поспешно. - Вы же даже уже ходить умудрились. Так что - все ставки на скорое выздоровление. Авось завтра уже и в ЗАГС можно!.. - хохочет.

- А ребёнок?

Обмер, будто его расстреляли. Глаза округлились:

- Что ребёнок? - искреннее удивление.

- Что с ним? Я - беременна. По крайней мере... была, - сухим, дрожащим голосом прошептала, едва уже не плача, осознавая и без того... уничтожительный ответ.

Скривился вдруг. Поморщил лоб:

- Нет, - закачал неожиданно головой, его голос прозвучал испуганно, неуверенно, проседая от боли. - Не была...

- КАК? - ошарашенная, выпучила на него очи я. - Одиннадцатая неделя! У меня же... где-то анализы... заключение даже есть! - горько, отчаянно, едва ли не криком. Бесцельный взор около...

- Нет, - не отступает неумолимый Изувер. - Нет, Елизавета... - грохочет бездушный приговор, отбивая молотом по наковальне. - Не было, - добро как-то, заботливо прошептал (будто издеваясь) тщетно пытаясь успокоить меня. - В ту ночь, когда... тебя привезли, я как раз дежурил. Видел всё... собственными глазами, - кивает головой. - Не в секунду же на операцию. Анализы элементарные взяли, ваших опросили... Ребята из хирургии у нас толковые, как и в палате интенсивной терапии, где ты лежала после операции. Черт, да я здесь, у нас ... сколько раз тебе назначал анализы! Где-нибудь, да проскочил бы этот фактор: в крови, в моче!.. Хоть какая-то несостыковка, намек, но был бы! Но ничего... - обмер в молчании, немых рассуждениях. Миг - и резво добавил: - Или муж бы твой сказал!