Когда Каролайн встала и собралась уходить, Летишия не смогла скрыть своей тревоги:

– Может, ты, по крайней мере, пообещаешь мне кое-что? Если, как я опасаюсь, эта авантюра полностью лишит тебя расположения твоей тети, ты примешь предложение мамы и переберешься в Брайтстоун?

Каролайн отрицательно покачала головой.

– Нет, Летти, я не стану обещать ничего подобного, но тебе не следует волноваться обо мне. Я еще не говорила никому, поскольку окончательно не приняла решение, но я могу очень скоро оставить кров дяди и зажить своим собственным домом. – Она поколебалась мгновение и добавила уже с некоторым вызовом: – Мистер Гораций Фиркин был так любезен, что сделал мне предложение.

Брат и сестра смотрели на нее, не мигая. Роланд беспомощно поинтересовался:

– Кто, черт побери, этот Гораций Фиркин?

– Очень достойный человек, старый друг моей тетушки, – медленно натягивая и затем разглаживая на руках перчатки, ответила Каролайн. Казалось, она полностью отдалась этому занятию и не могла оторвать взгляд от рук, даже чтобы посмотреть на своих друзей. – Безусловно, ему уже за шестьдесят, и он тяжело страдает от ревматизма, но он весьма успешно ведет дела в розничной торговле хлебом и фуражом, поэтому я буду совсем неплохо устроена в этом мире.

– Уф, ты же шутишь! – облегченно выдохнула Летишия. – Разве так можно, Каро! На какую-то минуту я почти поверила, что ты говоришь все это всерьез.

– Но я говорю серьезно, Летти! Не сомневайся. – Каролайн кинула на нее взгляд, ее глаза сверкнули. – Предложение мистера Фиркина может казаться вам смешным, но для меня это единственный шанс получить независимость. Вы не можете представить, каково это быть бедной родственницей, полностью зависимой от прихоти и настроения своей более преуспевшей родии. Представляете, каково жить в доме, где одно твое присутствие уже является источником ревности и злости.

– Но, Каро, как же так! – причитала Летти. – Торговец, и достаточно старый, да он в дедушки тебе годится!

– Тише, Летти! – довольно сурово оборвал Роланд сестру и, подойдя к Каролайн, по-братски обнял ее за плечи. Уже другим, более мягким тоном он сказал. – Мы понимаем, о чем ты, Каро, и нет ничего удивительного в твоем желании избавиться от подобной участи, но так ты ничего путного не добьешься, моя дорогая. Ничто не могло бы порадовать нас, твоих друзей, больше, чем видеть, как ты хорошо устроилась, но ты могла бы рассчитывать на лучшую долю, чем эта.

– Разве могла бы? – переспросила Каролайн, вся напрягшись под его рукой. – Кого бы ты мне мог предложить, Роланд? Кого-нибудь из твоих приятелей-офицеров? Может быть, подходящего холостяка, подобранного Летти? Я не обладаю ничем, что необходимо для подобной партии. Да, у меня действительно хорошее происхождение, а благодаря вашей маме я получила больше чем просто достойное образование. Но я не могу добавить ни пенни к своему имени, а вы знаете не хуже меня, что бесприданница должна быть одарена природой необычайной красотой, чтобы иметь шанс на достойный союз. Мне уже почти двадцать семь лет, но даже в юности я не заблуждалась по поводу своей женской привлекательности.

Она замолчала, но капитан Уайльд, немного растерянный от правды ее слов, не мог сразу найти что сказать.

Каролайн похлопала его по руке и проговорила уже спокойнее:

– Но сейчас нас заботит твой брак, а вовсе не мой. Приму ли я предложение мистера Фиркина или не приму, это я еще не решила. Но ничто не должно помешать твоему счастью с Дженни.

Каролайн уже вполне овладела собой, и тон, каким были сказаны последние слова, показал, что она твердо решила ни с кем не обсуждать свои личные проблемы. Роланд и его сестра слишком хорошо знали Каролайн, чтобы предпринимать хоть какие-нибудь попытки продолжить дальнейший разговор на эту тему. Друзья попрощались, и капитан пошел проводить Каролайн к наемной карете, которая должна была доставить девушку к дому ее дяди.

Вернувшись в гостиную, где теперь Летишия задумчиво и пристально разглядывала пламя в камине, он с жаром воскликнул:

– Проклятье! Бедняжка Каро! Какая же досада! Уверен, в мире нет другой такой хорошей девушки. Не можешь ли ты как-нибудь помочь ей, Летти? Неужели мы должны позволить ей связать себя столь нелепым союзом!

– Я бы все для нее сделала, Роланд, ты же знаешь, – вздохнула Летишия. – Но ее слова – чистая правда. Мы-то знаем ей цену и ее многочисленные достоинства, но, как бы там ни было, этот печальный факт есть факт. Женщина без гроша имеет небольшой шанс удачно устроить свою жизнь. Единственное, что приходит на ум, – надо убедить ее переехать ко мне. Теодор уже, подрос, его можно перепоручить гувернантке, да и нянюшка, полагаю, с удовольствием освободится от части своих обязанностей.

Капитан Уайльд нахмурился:

– Ты думаешь, Каро могла бы поселиться у тебя?

– Надо постараться ее убедить в этом. Я должна сказать, что хочу поручить заботы об обучении Теодора, а не просто придумываю ей занятие. Видишь ли, Роланд, если бы она переехала к нам, это могло бы стать ее постоянным местом жительства, поскольку, когда дети подрастут, я сама буду нуждаться в компаньонке.

– Это могло бы сработать, – согласился Роланд, хотя и с сомнением в голосе. – Правда, так она все равно не избавится от своего зависимого положения.

– Ты же не можешь предположить, будто я когда-нибудь стану обращаться с ней не по-дружески? – искренне удивилась Летишия. – И я ручаюсь тебе, в моем доме все будут относиться к ней с предельным уважением. Жить в семье, в которой она воспитывалась, все же, несомненно, в тысячу раз лучше, чем быть замужем за каким-то там лавочником, пусть и хозяйкой в доме!

– Полагаю, ты права, – медленно произнес ее брат, но в голосе его по-прежнему слышалось сомнение. – Проблема в том, что у Каро какие-то дьявольски странные понятия, на некоторые вещи она смотрит совершенно не так, как ты или я. Но в любом случае поговори с ней! Это самое малое, что мы можем для нее сделать.

В то самое утро, когда родился остроумный план мисс Каролайн Крессуэлл, жениха мисс Линли можно было найти в библиотеке его дома в Суссексе. Поместьем Фэрингс владели многие поколения семьи Рэйвиншоу, но дедушка нынешнего владельца велел снести до основания старые строения и на их месте возвел величественное здание с невероятных размеров портиком и боковыми пристройками. Так как стоимость постройки волновала его меньше всего, для разработки проекта был приглашен самый известный архитектор того времени, и библиотека, в которой теперь сидел мистер Рэйвиншоу, являла собой роскошный образец элегантности и изящного декора. Высокие окна выходили на ухоженный английский парк, за которым простирались луга с группами деревьев, а за ними лесные угодья, полные дичи. Где-то уже на самой линии горизонта грядой возвышались холмы.

Владелец этого прекрасного дома и бескрайних угодий сидел у богато инкрустированного письменного стола, стоявшего в проеме между двумя окнами. Одной рукой он облокотился на спинку кресла, в то время как пальцы другой руки отбивали нетерпеливую дробь по полированной поверхности стола. Когда Летишия Фентон столь нелестно отзывалась об его характере, она только озвучивала мнение, сложившееся о нем среди широкого круга его знакомых. Хотя некоторые, относящие себя к числу его немногочисленных близких друзей, отнюдь не разделяли этой точки зрения. Действительно, железная воля мистера Рэйвиншоу и его способность игнорировать мнение света большинством воспринимались как проявление непомерного высокомерия. Обществу Гай Рэйвиншоу обычно демонстрировал только свой неподатливый нрав, но если он кого-то одаривал своей дружбой, то делал это искренне и безоговорочно.

Гай Рэйвиншоу не отличался особой мужской красотой, но в его смуглом лице с несколько резкими чертами и холодными серыми глазами чувствовалось неотразимое достоинство. Время от времени, когда смех смягчал строгую линию рта, истинные качества Гая Рэйвиншоу проявлялись совсем в ином свете, но немногие счастливцы имели возможность наблюдать за ним в такие минуты. В то апрельское утро мистер Рэйвиншоу нервно кривил губы, брови его сурово сошлись на переносице. Было видно, что у него вот-вот иссякнет всякое терпение.