Позже Линда поняла и кое-что еще: мать не верила в его смерть. Отказываясь говорить с дочерью о ее отце, она хранила в себе обиду, а вместе с обидой и невысказанную, робкую надежду на то, что он жив, что когда-нибудь, пусть по прошествии многих лет, Крис Бейкер осознает свою вину перед ними и вернется. Возможно именно поэтому Шейла так и не вышла больше замуж, хотя уж чего-чего, а желающих заполучить ее руку и сердце хватало всегда.

Лишившись сначала отца, потом бабушки, затем матери и, наконец, так и не родившегося ребенка, Линда чувствовала себя оторвавшимся от ветки листком, зданием без фундамента, человеком без прошлого.

Так о какой опасности могла говорить старуха в инвалидном кресле?

Магазин был для Линды многим – иногда счастьем, нередко проклятием, часто невыносимой ношей, порой тихой гаванью и лишь в последнюю очередь источником доходов. Размещался он на первом этаже построенного в тридцатые годы здания, расположенного на Стоун-стрит, в нескольких минутах ходьбы от Гэллоус-сквер, то есть почти в центре города. Само помещение было относительно небольшим и состояло из двух частей: торгового зала с кассой, за которой сейчас гордо восседала Дорис, и крохотной комнатушки, служившей офисом. Здесь можно было встретить самые разные, хитрые, занимательные, интересные, а самое главное, дешевые вещицы. Деревянные шкатулки из Индии. Лакированные миниатюры из Японии. Бумажные змеи и фонарики из Китая. Матрешки из России. Папирусы из Египта. Конечно, основной оборот приходился не на них, а на предметы почти повседневного спроса, такие, как канцелярские товары, компакт-диски, книги… Давным-давно, в конце шестидесятых, когда Линды еще не было на свете и когда многим казалось, что Блэкфилд умирает и дни его сочтены, магазин попал в руки ее отца. Страстный поклонник музыки и книг, Крис вознамерился превратить увлечения в бизнес. И все вроде бы шло неплохо, по крайней мере за два года ему удалось выкупить помещение полностью. Вот тогда Крис и Шейла решили, что пора обзавестись ребенком, и через год на свет появилась Линда. А потом Крис пропал… исчез… И они даже не смогли получить за него страховку. Не чувствуя в себе ни сил, ни призвания заниматься магазином, Шейла сдала его в аренду, в которой он и находился почти двадцать пять лет. За это время магазин восемь раз переходил из рук в руки и примерно столько же менял профиль.

Линда занялась им пять лет назад. После того, как рассталась со Стэном. После того, как побывала на дне бездны отчаяния.

Ох, Стэн…

Стэн Брэдли покорил Линду, когда ей едва исполнилось двадцать лет. Чем именно? Любовью? Страстью? Обещаниями радужного будущего? Трудно сказать.

Линда познакомилась с ним на втором году учебы в колледже искусств. Шейла хотела, чтобы дочь получила практичную специальность, гарантирующую определенный доход. Линда собиралась стать юристом. Но после смерти матери что-то в ней надломилось, учеба отошла на второй план, а в итоге результаты тестов не позволили рассчитывать на многое. Она была готова на что угодно, но только оказаться подальше от Блэкфилда. В конце концов ее занесло в денверский колледж искусств. Клэр, у которой серьезно заболел отец, осталась дома, чтобы помогать матери. Сандра уехала в Лос-Анджелес.

В первый год она заводила новых друзей и околачивалась по кафе и барам.

Однажды вечером Линда познакомилась со Стэном. Как это обычно бывает – бывший бой-френд чьей-то старшей сестры, что-то вроде того. Сначала он с ней поздоровался, но в конце вечеринки уже сидел рядом.

С того момента, как они начали разговаривать, Стэн полностью очаровал Линду. Он казался таким взрослым, мудрым, рассудительным в своем безукоризненном костюме, с аккуратно подстриженными волосами, дорогими часами на руке и платочком с монограммой в кармане.

По сравнению с ним ее друзья-студенты в футболках и джинсах вдруг стали казаться ничтожными и неинтересными. Стэн Брэдли был частью взрослого, заманчивого мира, которому она жаждала принадлежать. Славные девяностые! Все тогда хотели быть солидными, обеспеченными людьми. Фондовые брокеры, предприимчивые менеджеры, финансовые спекулянты и советники в странах, только что дорвавшихся до демократии. Им было, как пелось в популярной песенке, «целого мира мало».

К моменту знакомства Стэн как раз купил себе уже вторую квартиру в Денвере, а Линда все еще жила в крошечной комнатке в общежитии.

Она не могла вспомнить, о чем они говорили, но что-то, по-видимому, его в ней заинтересовало, потому что уже на следующий день он пригласил ее на обед, и Линда смущенно приняла приглашение, не чувствуя ничего, кроме ужаса.

Три ее лучшие подруги приняли участие в сборах и помогли с одеждой. В итоге облаченная в мини, роскошный блейзер и топ с глубоким вырезом, Линда выглядела великолепно.

Она съела только первое блюдо и салат, потому что намеревалась сама рассчитаться за свой заказ и большего себе позволить не могла. Но Стэн оплатил счет пластиковой карточкой, и они выпили целую бутылку шампанского, после которого у Линды закружилась голова.

Стэн галантно предложил вернуться к нему в квартиру, но она, смущаясь и хихикая, отказалась, потому что понимала – такой солидный мужчина (а ему было около тридцати) может хотеть от нее только одного. Линда совершенно резонно полагала, что для более близких отношений время еще не пришло. Стэн не стал настаивать, заплатил таксисту, чтобы он довез ее домой, а потом предпринял настоящий штурм, пустив в ход самые убедительные аргументы.

Еженедельные обеды, цветы, телефонные звонки… Через две недели Линда узнала все о его одиноком детстве и полном отсутствии любви. С тех пор во время любой совместной поездки они страстно целовались на заднем сиденье такси. По истечении шести недель знакомства Стэн заявил, что очень хочет осесть и завести семью, и тогда Линда позволила ему сделать еще один шаг. Однажды после шикарного обеда, во время которого он настоял, чтобы они выпили шампанского, Стэн достал футляр, в котором лежало ожерелье с рубинами, и опять пригласил ее к себе домой.

Линда примерила ожерелье, потом посмотрела на Стэна. Ее поразило, насколько она пьяна, возбуждена и по уши влюблена в этого замечательного мужчину.

В такси он ее не целовал. В тот раз Стэн сидел очень близко, его рука пробралась под пальто Линды и медленно двигалась от колена к бедру, к мягкому изгибу, а потом проникла под трусики. Не отрывая взгляда от ее губ, он нежно двигал пальцем вверх и вниз. Линда была готова отдаться ему прямо в машине.

Разумеется, он хотел ее. Хотел так сильно, что был готов сделать своей постоянной подружкой, оплачивать для нее квартиру, дарить подарки и одевать. Но не настолько, чтобы сделать предложение.

С изумлением осматривая его квартиру, Линда начала понимать, что значит испытывать головокружение от желания все это иметь. Раньше ей ничего подобного даже видеть не приходилось: дорогая кожаная мебель, до блеска отполированный наборный паркет, винтовая лестница, ведущая в спальню.

Стэн оставил ее сидеть на диване, а сам скрылся в ванной. Что он там делал – чистил зубы, принимал душ или, может, выдергивал из ноздрей волоски, – она не знала, но понимала, что будет дальше.

Линда вспомнила, чем они занимались в такси, и вдруг ощутила неясное беспокойство. В ушах застучало, запульсировало. Уходи, шептал ей внутренний голос, беги отсюда, пока не поздно. Но она осталась – уж слишком хотелось стать по-настоящему взрослой, уж слишком ярким и манящим предстал перед ней мир Стэна Брэдли, совсем не похожий на мир Блэкфилда.

Все получилось именно так, как Линде и представлялось: он вернулся в свежей белой рубашке, с влажными после душа волосами, от него пахло дорогим одеколоном, а на его губах играла улыбка. Картину дополнял поднос с бутылкой шампанского и двумя фужерами.

Наверно, увидев все это со стороны, Линда бы просто рассмеялась – как все банально. Стэн даже в мелочах напоминал классического киношного обольстителя. Впрочем, в таком деле, как обольщение, оригинальность не всегда идет на пользу.