— Ты, — выпалила я, внезапно осмелев.

Нино глубоко вздохнул, и что-то в его глазах изменилось.

— Если это поможет, то да. Представь себе, меня.

Его голос стал ниже, чем когда-либо прежде, а верхняя часть тела слегка напряглась. Сбитая с толку, я уже собиралась спросить, не обидела ли я его, когда заметила, как его плавки натянулись.

У меня перехватило дыхание. Вспышка страха пробежала по мне, но мне было гораздо любопытнее, чем страшно.

— Я же сказал, что хочу тебя, — пробормотал он. — И если ты хочешь исследовать физические возможности, тебе придется преодолеть свой страх перед моей эрекцией.

— Я не боюсь, — сказала я, затем поправила свои слова из-за его правила не лгать. — По большей части.

Он поднялся на ноги, и мои глаза снова обратились к его паху.

— Почему бы тебе не пойти в нашу спальню и не сделать то, что я предложил, и не найти какое-нибудь облегчение?

— А как насчет тебя?

— Я тоже буду искать помощи, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Ты бы предпочла, чтобы я удовлетворял свои сексуальные влечения где-нибудь в другом месте? — я сказала "Да " в нашу первую брачную ночь.

— Где? — спросила я.

Он ничего не сказал, только наблюдал за мной с холодной напряженностью. Я тоже встала, потому что почувствовала себя сильнее, хотя Нино все еще возвышался надо мной.

— Я больше не хочу, чтобы ты искал других девушек.

Здесь. Я сказала это. И облегчение нахлынуло на меня. Это беспокоило меня некоторое время, с тех пор как я поняла, что хочу этого брака больше, чем необходимость. Я не была уверена, как они справляются здесь, в Лас-Вегасе, может быть, он никогда не хотел быть верным, если он ожидал, что будет спать с кем-то просто потому, что мог, но это было не то, что я могла принять, если бы мы действительно перешли на физический уровень наших отношений.

Нино посмотрел на меня.

— Значит, ты хочешь, чтобы я обращался к тебе, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности? — в его голосе прозвучали странные нотки, и он шагнул ко мне.

В его глазах мелькнуло любопытство. Я поняла, что это он проводит эксперимент. Я научилась читать его гораздо лучше. Я стояла на своем и не отступала. Он придвинулся еще ближе, пока я почти не почувствовала тепло, исходящее от его тела. Он не прикасался ко мне.

— В конце концов, да, — тихо сказала я. — Очевидно, я еще не могу этого сделать. — честно говоря, я не была уверена, что когда-нибудь смогу это сделать, но я хотела.

— Значит, пока ты не почувствуешь себя готовой, ты предлагаешь мне удовлетворять себя собственными руками?

Я нахмурилась. Он издевается надо мной? Или был серьезным? Это было так трудно сказать, потому что он сказал это сухо, без намека на эмоции. Внезапно я почувствовала себя глупо из-за того, что подняла этот вопрос. Это был Лас-Вегас, он был Фальконе, и, несмотря на его уважение ко мне до сих пор, он все еще был человеком, привыкшим иметь в своем распоряжении девушек, деньги и власть. Почему он должен отказаться от одного ради меня? Я ничего для него не значила. Я была пешкой в этой игре за власть.

Я отвернулась, не в силах вынести его холодной красоты. Повернувшись, я уже собралась уходить, когда он встал на моем пути. Я снова подняла на него глаза.

— Ответь мне, Киара. Ты мне это предлагаешь?

Вздохнув, я кивнула.

— Я знаю, как обстоят дела. Я знаю, что в ваших клубах полно девушек, но да, я хочу, чтобы ты был мне верен. Я не могу исследовать физическую близость с тобой, пока ты видишься с другими девушками.

— Ты понимаешь, что не можешь исследовать свою сексуальность ни с кем, кроме меня.

— Так ли это? — не знаю, зачем я это сказала.

И на этот раз, Нино позволил своему выражению стать тем, которое большинство людей знало, одним из доминирования и подавленного насилия.

— Так и есть. Я никогда не буду выталкивать тебя за твои границы, но то, что я еще не завладел твоим телом своим членом, еще не значит, что я не завладел тобой. Ты моя. Только моя. И пока я жив, никто не тронет, кроме меня.

Я никогда не видела его таким сдержанным, и это напомнило мне о том, каким он был на самом деле. Я чувствовала себя разбитой и была на грани бегства.

Нино тяжело вздохнул и отступил от меня на шаг, затем опустился на стул. Я заморгала. Он нарочно делает себя маленьким? Он внимательно наблюдал за мной.

— Лучше? — тихо спросил он, снова овладев собой.

— Да.

— Я не хотел тебя напугать.

— Разве мы не договорились не лгать? — спросила я насмешливо.

Губы Нино дрогнули.

— Мы договорились. И в какой-то степени ты права. Я знал, что ты уступишь моему взгляду на вещи, если я буду доминировать, и учитывая твою историю, я мог предвидеть, что ты почувствуешь. Но это не было сознательным решением напугать тебя.

— Окей.

Он нахмурился.

— Когда я впервые предложил удовлетворить свое сексуальное влечение в другом месте, ты почувствовала облегчение.

Вернемся к теме. Нино никогда не позволял себе отвлекаться.

— Да, но больше не хочу. Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак.

— Разве это не настоящий брак? В конце концов, это официально.

Я покачала головой.

— Это не то, что я имею в виду. Я хочу нормального брака. Для меня это означает быть верным и быть близким только со своим партнером. Это значит заботиться друг о друге, проявлять привязанность, пытаться любить друг друга.

Последнее выскользнуло, потому что в глубине души я хотела этого. Нино снова поднялся на ноги и подошел ближе.

— Я могу быть верным, и я могу показать тебе любовь …

— Но ты не можешь любить, я знаю.

Нино удивил меня, обхватив ладонями мои щеки, его глаза потеплели, выражение лица смягчилось.

— Я очень хорошо умею имитировать эмоции, Киара. Если это поможет тебе чувствовать себя более комфортно, я могу изобразить привязанность и даже любовь.

Я посмотрела на него. Без его слов я бы поверила, что нежность на его лице настоящая. Я с трудом сглотнула.

— Не притворяйся, что любишь меня. Не ври.

Выражение его лица снова стало холодным и прекрасным, и мое сердце сжалось.

— Я хочу заботиться о тебе, и даже если я не могу чувствовать эмоции, видя их на твоем лице, особенно счастье и радость, дай мне определенный уровень удовлетворения. Я не могу дать тебе больше.

— Хорошо, — прошептала я, потому что больше сказать было нечего. Этого должно было быть достаточным. Я ожидала от этого союза гораздо меньшего и гораздо худшего. Я не могла обижаться на Нино за то, что он ничего не чувствует.

— Не хочешь ли зайти внутрь?

— Кажется, я больше не в настроении для прогулок, — тихо сказала я.

Он склонил голову набок.

— Понимаю.

— Может, попозже? — тихо спросила я.

— Конечно. — сказал он. — Как насчет того, чтобы я оделся, и мы еще немного потренируемся в стрельбе?

Для него всегда было легко двигаться дальше, потому что ни одна тема не волновала его так сильно, что его мозг не мог продолжать, но я не хотела делать из этого больше, чем это было, поэтому я кивнула.

Он вернулся через полчаса в черных брюках и черной рубашке, в своей обычной одежде. Я так часто видела его в подобной одежде, но сегодня это зрелище поразило меня. Он выглядел высоким, сильным и грациозным, и татуировки на его руках создавали правильный контраст с его прекрасным лицом.

Два пистолета висели в кобуре у него на груди, но я знала, что он прятал еще больше оружия на своем теле. За последние несколько уроков я стала лучше стрелять, но сегодня моя концентрация была нарушена.

• ── ✾ ── •

Несколько часов спустя я сидела в нашей гостиной и играла песню, над которой начала работать почти шесть недель назад. Это была песня, которая помогла мне справиться с моим браком с Нино, помогла мне понять мои чувства к этому человеку. Ветер врывался в окна, и я глубоко вздохнула. Я скучала по запаху океана в воздухе, но тепло Лас-Вегаса было приятным. Я больше не чувствовала постоянного холода.

— Что это за песня? — мои пальцы дернулись на клавишах, и пианино издало низкий скулёж в ответ. — Прости, я не хотел тебя напугать, — сказал Адамо, входя в комнату через открытые французские двери.

Я расслабилась и улыбнулась.

— Все в порядке. Я слишком легко пугаюсь.

Он засунул руки в карманы и кивнул в сторону пианино.

— Можешь продолжать играть. Мне нравится слушать.

Слушал ли он меня раньше? Я легонько положила пальцы на клавиши и начала с того места, где остановилась, когда он напугал меня. Он подошел ближе и оперся локтями о крыло. На левой скуле расцвел синяк, губа была разбита. Я никогда не видела его без разбитой губы.

— Что у тебя с лицом?

— Мои братья тренируются драться со мной.

— Когда тебя введут в должность?

Он посмотрел на окровавленные костяшки пальцев.

— Через два месяца. Август. На мой четырнадцатый день рождения.

— Но ты не хочешь?

Адамо пожал плечами.

— Я Фальконе. Каморра моя судьба. — его брови сошлись на переносице. — Но я не хочу делать то, чего от меня ждут.

— Убивать людей.

— Да. — согласился он с мрачным выражением лица. — Я уже это сделал. Убил человека. Застрелил его. Я хороший стрелок. — я кивнула и снова перестала играть. — Мне не нравится убивать, и я не хочу мучить людей или причинять боль девушкам, — прошептал он.

— Тогда не надо, — сказала я и поняла, насколько я глупа. Адамо не мог выбрать свой путь, как другие.

Он выдавил из себя смешок.

— Я должен.

— Что бы ты предпочёл?

Его глаза загорелись.

— Гоночный автомобиль.

— Ты умеешь водить машину?

— Римо разрешил мне водить его машину, когда мне было одиннадцать, и с тех пор я несколько раз участвовал в гонках. Я разбил две его машины. Он был очень зол, и теперь он пристально следит за мной, так что я больше не могу этого делать.

— Так вот почему ты дуешься в саду и слушаешь, как я играю? — спросила я с улыбкой.

— Я должен следить за тобой.

Я расхохоталась, но тут же успокоилась, увидев негодование на его лице. Мне все еще казалось забавным, что младший Фальконе должен был быть моим телохранителем.

— Прости.

— Я хороший стрелок и хороший боец, и не похоже, что кто-то собирается напасть на наш особняк. Это самое безопасное место в Вегасе.