Пусть темна моя дорога,

Пусть ничтожно бытие,

Но недаром чует Бога

Сердце скорбное мое:

Кто под гнетом нестерпимым

Вечных мук готов был пасть,

Но любил и был любимым,

Тот не может жизнь проклясть!

<1891>

Сняла, шутя, с былинки нежной,

С родного, бедного цветка

И в сердце розы белоснежной

Ты положила светляка.

И роза кажется дворцом

Волшебным, белым и прохладным,

Вся озаренная лампадным,

Зеленоватым огоньком.

Но он потух… Мой друг, опять

Верни его родному полю:

Он любит ночь, он любит волю, —

В тюрьме не хочет он сиять!

<1891>

Холод священный опять пробегает по сердцу, о камни

Площади древней, где жил Рима свободный народ!

Что же так трогает душу в этом божественном прахе?

Что мне, о Рим, до тебя, что мне до славы твоей?

Разве я здесь меж развалин твоих не пришлец одинокий,

Разве не скиф — я, не сын чуждой, холодной земли?

Ни для какого величья, ни для какого народа

Бедной отчизне моей не изменю я вовек!..

Но почему же твой Форум мне кажется новой отчизной?

Чувствую в Риме себя сыном великой земли!

Дети грядущих веков, дети России любимой,

С общею жизнью племен жизнь нашей родины слить, —

Вот ваш божественный долг!..

1891

Рим

Подобен я царю страны дождем обильной,

Что в цвете лет — старик, богатый, но бессильный:

Он презирает лесть своих учителей,

Скучает меж собак и меж других зверей.

Ни соколиною охотою, ни стоном

Народов, гибнущих перед его балконом, —

Не занят он ничем, как тяжело больной.

Его любимый шут балладою смешной

Уже не веселит. С гербами лилий ложе

Великолепное на темный гроб похоже.

И дамы, — им всегда прекрасны короли, —

Изобрести наряд бесстыдный не могли,

Чтоб удостоиться улыбки иль привета

От повелителя, от юного скелета.

Алхимик золото готовит, а меж тем

Из тела злой недуг не мог извлечь ничем,

И даже ваннами из крови — их узнали

От римлян, их цари пред смертью вспоминали, —

Не мог согреть он труп, в чьих жилах — навсегда

Не кровь, а мертвая, зеленая вода.

<1892>

Если, Боже, хочешь всех

Ты спасти, зачем от века

Слишком слабым человека,

Слишком сильным сделал грех?

Если тело — прах и тлен

И, любя его, нарушу

Твой закон, зачем Ты душу

Заключил в постыдный плен?

Если кроткий лишь спасен,

То зачем Злой Дух, восставший,

Дух Мятежный, все поправший, —

Обаяньем окружен?

Если смерть виновных ждет,

То зачем же преступленье,

Обещая упоенье,

Ужасает и влечет?

Если знанье — лишь обман,

Если грех — пытать и мерить,

Если надо только верить,

То зачем мне разум дан?

………………………………

………………………………

………………………………

………………………………

1892

Молчанье страшное Неведомого Бога!..

«Ищите! — Ты сказал, — обрящете». Зачем,

Зачем я верую! У Твоего порога

Стучуся в дверь, ищу, зову Тебя… Ты — нем!..

И все-таки стою у Твоего порога…

О, если б только луч, о, если б только знак!..

Но Ты безмолвствуешь, и дней моих итога

Ты ждешь, как Судия, как вездесущий Враг.

Смотри, я падаю, я верю и страдаю,

Под тяжестью креста, весь в тернях и крови,

Молю и требую, и плачу, и взываю:

Не справедливости, о нет, любви, любви!..

Пощады, отклика, иль знаменья, иль чуда!

К Тебе подъемлю взор, не знаю сам, зачем,

Еще спасенья жду, не знаю сам, откуда…

И верю, помоги!.. Но тщетно все: Ты — нем!

1892

На бледном мраморе, тоскуя, увядали —

Последний дар любви, последний дар печали —

Надгробные цветы, и с жадностью пила

Их нектор сладостный весенняя пчела,

Не думая о том, кто с горькими слезами

Их на могилу нес дрожащими руками.

И, беззаботная, в свой улей унесет

Она с немых гробов благоуханный мед.

Весна 1892

Ницца

Радость пробуждения,

Ты сменила ночь.

Мрачные видения,

Уноситесь прочь!..

Пред светилом царственным

В утренних лучах

Встанем с благодарственным

Гимном на устах.

Слышишь: дятел стукает

По коре стволов,

Ветерок баюкает

Венчики цветов.

Надо мной колышется

Позлащенный лес…

Утром легче дышится,

Глубже свод небес.

В сердце — умиление,

Веры детской жар.

Каждое мгновение —

Новый Божий дар.

Пусть же омрачаема

Смертью жизнь моя,

Но неисчерпаема

Радость бытия.

Свет и пробуждение,

Вы сменили ночь…

Мрачные видения,

Уноситесь прочь!

16 августа 1892

Одно — всегда прекрасно,

Одно — не изменяет,

Что в небе так бесстрастно,

Так далеко сияет.

Обман — в словах великих,

Обман — в любовных взорах,

Но правда — в чащах диких,

В тебе — дубровный морок.

Любить того не стоит,

Что в жизни сердце манит;

Природа успокоит,

Природа не обманет.

Баюкая, обнимет

Детей своих усталых,

Еще нежнее примет

Отверженных и малых.

Не лгу, не лицемерю:

Я потерял дорогу.

И уж давно не верю

Ни людям я, ни Богу.

Но верю я доныне

Тому, что скажет колос

И моря вечный голос,

И тишина пустыни.

1892