— Хватит уж тень на плетень наводить! — оборвала Профессора Галка, и в голосе ее явно прозвучали Ванюшкины нотки. — Скажите-ка лучше, зачем вы тайгу подожгли?

— И почему нас боитесь? — вставил я. — Шпионите за нами?

Я думал, что наш перекрестный допрос застанет его врасплох, но этого не случилось. Начал он совершенно спокойно, словно собирался прочесть нам лекцию о явлениях природы. Голос у него хорошо поставленный, обкатанный. Чувствуется, что человек этот давно привык выступать перед многочисленными слушателями.

— Тайга, ребята, загорелась сама. Надеюсь, вы не забыли, какой тогда был знойный день?

— На грозу хотите свалить? — враждебно заметила Галка.

— Гроза началась уже после пожара! — ввернул я.

— Лес загорается не только от грозы, — все так же спокойно и просто сказал бородатый. — Если вы таежники, то должны знать, что огонь, к примеру, может годами в торфяниках таиться и, дождавшись своего часа, коварно выползти наружу в самый благоприятный для него момент. А вот вам еще одна наиболее вероятная причина пожара. Осколки от обыкновенной бутылки. Туристы и участники многочисленных экспедиций тащат их в тайгу во всевозрастающем количестве. А бьет эти бутылки сама природа. Деревья на них падают, копытные животные давят. Осенью нальется вода, зимой ударит мороз, и вот вам бутылка взорвалась. На открытых полянах, а люди именно такие поляны и выбирают для отдыха, осколки стекла фокусируют солнечные лучи, срабатывая как увеличительное стекло. В мои детские годы ребятишки так и звали его — «зажигательным»…

— Помнишь, у нас возле Басманки был случай? — напомнил я шепотом Галке.

Она мотнула головой.

— А что касается вашего вопроса, молодой человек, — поглядел в мою сторону бородатый, — то я могу признать: да, мы вас боялись.

Галка недоверчиво усмехнулась: «Ври, ври, может, и правда будет!»

— Нет-нет, я не иронизирую! — поспешно бросил ей Профессор. — Отнюдь! Заставили вы нас понервничать и поволноваться, ребята. — Он добродушно засмеялся. — Потому мы и наблюдали за вами. Боялись, как я уже говорил, что спугнете шаманов.

— А почему возле озера Кругляша от нас отстали? — спросил я.

— Мне стало известно, что языческий праздник в этом году выпадает на более позднее время.

— Шаманы проболтались? — снова взяла допрос в свои руки Галка.

— Нет.

— Сорока на хвосте принесла?

— Тоже нет, — засмеялся бородатый. — Я узнал об этом из статьи историка Борина, напечатанной в местной газете. Газету принес мне Гурьян, ходивший в стойбище пополнять свою канистру.

— Вы ее, конечно, бросили?

— Нет. Она мне еще будет нужна.

— А где она?

— Вон там, за тем розоватым островком кипрея, я бросил свой рюкзак, показал Профессор на цветы, за которыми мы с Галкой прятались. — Когда увидел медведицу… и этого молодого человека, — улыбнулся он Кольче, — на сосне с медвежонком.

— Принести? — услужливо бросил Колокольчик, вскочив.

— Сиди! — Галка пригвоздила его взглядом к земле. — Миша, сбегай.

Я, конечно, не стал отказываться, поднялся и принес рюкзак. Галка тотчас развязала его и принялась бесцеремонно в нем хозяйничать, вытаскивая все, что попадалось ей под руку.

Ничего особенного не было в этом рюкзаке, обычные дорожные вещи: две рубашки, сигареты, несколько книг, консервы и толстая папка с какими-то бумагами.

— Это моя диссертация, — сказал Профессор. — Она так и называется «Золотая Баба». Там же и газета со статьей.

— Диссертации пишете, а Гурьяна своего самыми последними словами! подкузьмила Профессора Галка.

Вот на этот раз бородатому стало неловко, и он не пытался даже скрыть свое смущение.

— Конечно, это не делает мне чести, — вздохнул Профессор. — Но это собственный язык Гурьяна, и он скорее доходит до него. С подобными личностями я проработал несколько лет на археологических раскопках древнего сибирского торгового города Мангазеи. Пока на них не рявкнешь как следует, да еще с жаргонными словечками, дела не будет.

— А почем вы знали, что мы идем к Священному кедру? — насела на бородатого Галка.

— Мы даже сами этого не знали! — встрял я.

— Вы шли вверх по Кутиме на лодках, — не задумываясь, сказал Профессор, отвечая на Галкин каверзный вопрос. — Этого для нас было вполне достаточно. По правому берегу — калтусы да мари. Значит, вы пойдете только по левому. А там — Священный кедр. Вряд ли вы на него наткнетесь, он запрятан самой природой надежно, а вот шаманы вас обязательно увидят, потому что путь ваш пройдет рядом с их святыней. Увидят и могут встревожиться.

— Но ведь мы могли и никуда не пойти от Кутимы? — взяла Профессора в оборот Галка.

— Ребята, в свое время я тоже и в сыщиков-разбойников играл и приключениями упивался в книжках, — улыбнулся бородатый. — Так что опыт кое-какой и у меня тоже имеется. На речке здесь и выше — одни камни. А у вас в лодке лоток для промывки песка… Значит, вы намерены пробраться к нагорью. Не так ли?

Мы с Галкой невольно переглянулись. Вот это лажа так лажа! Сами каждого встречного и поперечного оповестили, куда и зачем мы идем. Надо же!

— Логично? — тихонько бросил мне Кольча.

Я ничего ему не ответил. Сомнения начали грызть меня. Вроде бы получается так, что бородатый и на самом деле профессор. Если бы он был золотничником, то на кой леший Кольча ему сдался? Зачем его спасать? Пускай рвет медведица. Это даже на руку. Тогда оставшимся в живых членам экспедиции будет уж не до самородочков…

Кольча, очевидно, пораскинул уже своим «аналитическим» умом и пришел к мысли, что бояться нам бородатого нечего. Антошке он не товарищ. Я даже несколько раз заметил, как он дружески поглядывал на своего спасителя. Стыдно ему за наше поведение. Бородатый это не мог не почувствовать и открыто подмигнул ему. Не падай, дескать, духом, все будет в порядке!

Галка, наверное, тоже заколебалась маленько, потому что призадумалась и в допросе получилась пауза.

— Может, вы мне закурить позволите, девочка? — прервал наше молчание бородач.

Он отлично понял, что командует здесь Галка.

— Миша, отдай ему сигареты и зажигалку, — сказала она.

Я выполнил ее приказание.

— Благодарю покорно, — качнул бородой наш пленник.

— Не за что, — вылетело у меня.

— Что верно, то верно, — засмеялся он. — Они меня подвергают насилию, и я же им спасибо еще говорю.

— А вас никто не просит! — буркнула хмуро Галка.

Как жалко, что нет с нами Ванюшки. Наломаем тут опять дров.

Мне начинает казаться, что бородач потешается над нами, посмеивается одними глазами. Примечательные у него глаза — большие, карие и навыкате. У нас таких пучеглазыми дразнят. Я вроде бы уже где-то видел их. Вот видел и все! Но где? Когда?..

— Наплел сто верст до небес и все лесом! — фыркнула насмешливо Галка, склонившись ко мне. — Да сейчас и шамана-то путевого днем с огнем не сыщешь! — Это уже громко, бородатому.

Профессор затушил сигарету о подошву своего высокого ботинка, какие я видел в кино на английских колонизаторах времен расцвета Британской империи, и повернулся к нам.

— Шаманы бубнами да плясками у ночных костров хвори редко теперь выгоняют, — начал он веско и внушительно. — Это верно. Но как наши православные христиане поклоняются иконам Иисуса Христа, так многие пожилые эвенки еще чтут своих идолов. А шаманы очень тщательно где-то прячут Золотую Бабу — главного идола. Я повторяю: величайшую историческую ценность, ребята…

— Сколько уж веков ее ищут! — загорелся и Колокольчик.

— Совершенно верно! — подхватил бородатый. — И вы можете понять мое состояние, ребята: я уж едва ли не держу ее в руках. Если мне ничто не помешает, то через неделю или две о ней заговорит весь мир. Она будет демонстрироваться в Москве, Париже, на своей родине в Риме… Ею будут восторгаться люди в лучших музеях изобразительных искусств мира!..

Он говорил увлеченно и с таким пылом и страстью, что буквально заворожил нас. Не поверить ему было просто невозможно. Но когда он замолчал, Галка все же сумела вновь овладеть собой.