Открытое письмо  ^ 

      Советская пресса начала беспрецедентную, массированную кампанию против академика А. Д. Сахарова. Тема считается столь важной, что все основные газеты ежедневно печатают по нескольку статей, враждебных А. Д. Сахарову, но ни одна из них не познакомила читателей с его выступлениями, вызвавшими эти нападки. Вспоминаются 30-е и 40-е годы, когда мы клеймили "гневом и позором", сами-то толком не зная, что мы клеймим. Вспоминаются и итоги тех осуждений - судьба академиков Н. И. Вавилова, Плетнева, Королева, Туполева...       Враждебную А. Д. Сахарову кампанию сочли возможным открыть некоторые мои коллеги по Академии наук СССР. В своем письме они квалифицируют выступления А. Д. Сахарова как "глубоко чуждые интересам всех прогрессивных людей", утверждают, что его деятельность "в корне чужда советским ученым". В отличие от моих коллег я не уполномочен ни советскими учеными, ни всеми прогрессивными людьми говорить от их имени. Элементарная добросовестность ученого оставляет мне лишь одну возможность - высказать свое личное мнение о деятельности А. Д. Сахарова.       Я считаю, что последние годы жизнь Андрея Дмитриевича Сахарова была примером того, как может и должен жить человек, искренне считающий, что все происходящее сейчас в нашей стране, что ее будущее - это дело каждого гражданина, а не только тех учреждений, которым надлежит этим ведать. С неотступностью и самоотверженностью, типичной для лучших представителей русского народа, он говорил о пороках и язвах нашего общества, молчать о которых ему не позволяла совесть, искал и предлагал пути их исцеления, или мы должны верить, что живем в раю, где нет ни пороков, ни язв? (Легко понять, какое озлобление его поведение вызывает не только у тех, кто извлекает выгоду из этих язв, но и у тех, кто сделал принципом своей морали их не замечать).       Как ни велики достижения А. Д. Сахарова в физике, как ни уникален его вклад в оборонную мощь СССР, то значение, которое для нашей страны имеет его общественная деятельность, - я уверен, - неизмеримо больше. Если люди, подобные Андрею Дмитриевичу, будут появляться и дальше, если их будет становиться все больше, наша страна справится со всеми неисчислимыми трудностями, стоящими на ее пути. Если таких людей не будет, наша будущность представляется исключительно мрачной.       Уже с самого начала общественной деятельности А. Д. Сахарова ясно было, что она потребует от него бесстрашия и самопожертвования. Сразу же он потерял работу, для которой сделал так много. (Теперь его коллеги по Академии наук обвиняют его в том, что он "отошел" от активной научной деятельности. Не "отошли" ли?)       Сейчас положение А. Д. Сахарова несравненно серьезнее. В письме моих коллег говорится о заявлениях А. Д. Сахарова, "порочащих государственный строй СССР". Какое совпадение! - это цитата из статьи 70 Уголовного кодекса РСФСР, угрожающей тюремным заключением сроком до семи лет. Они подписали свое письмо после угроз по адресу Сахарова со стороны прокуратуры. Используя оборот из их письма, скажу: я надеюсь, что мои коллеги задумаются над своими действиями.       По тому, какая тяжелая артиллерия двинута против А. Д. Сахарова: секретарь Компартии Франции, 40 академиков, 30 писателей, сельскохозяйственные академики, токарь-карусельщик... - видно, в сколь опасном положении он сейчас находится.       А. Д. Сахарова обвиняют в том, что он давал интервью иностранным корреспондентам, апеллировал ко всему миру. Вопрос в том, как и когда следует обращаться к мировому общественному, мнению. Есть ли это прием пропаганды, годный, чтобы сбить с толку идеологических противников - или речь идет о реальной силе, которую надо укреплять и которая может благотворно влиять на жизнь во всех странах?       Я придерживаюсь второго подхода и поэтому обращаюсь ко всем людям, а в особенности ко всем ученым и, в частности, к членам Академии наук СССР - как советским, так и иностранным - с призывом: использовать все свои возможности, все каналы, чтобы защитить А. Д. Сахарова - выдающегося ученого и одну из самых светлых личностей в современном человечестве.       Это необходимо для всех нас, чтобы существовали такие люди. Только они не дают человечеству превратиться в озверевшее стадо. Сентябрь 1973

Изгнание А. И. Солженицына  ^ 

      В России литература никогда не была развлечением, имела цель более высокую даже, чем нравственное совершенствование, это был орган народной души, помогавший отличить правду от лжи, выразить смутные импульсы народной совести. Ранить литературу - значит поставить под смертельную угрозу духовную жизнь народа.       А по ней сыплются удар за ударом уже которое десятилетие: от расстрела Гумилева до депортации Солженицына. И мы молчим и рождаем детей, которых воспитываем, чтобы и они молчали.       Пора ужаснуться и опомниться! В какой стране будет жить нынешняя молодежь, какую Родину будут любить наши дети, если мы с равнодушным молчанием будем глядеть, как отрывают от тела России чудом ей данного и сохраненного великого писателя? А может, и молчать не будем: единодушно осудим его на собраниях и пойдем домой смотреть телевизоры? Февраль 1974

Обращение  ^ 

  к Всемирному комитету защиты Л. И. Плюща в связи, с митингом 23 апреля (Международный день Плюща) в институте им. Анри Пуанкаре в Париже

      Есть люди, чьи судьбы далеко выходят за пределы их биографии, становятся символами несравненно более широких явлений. Таким символом гремело пять лет имя генерала Петра Григорьевича Григоренко. Такова же судьба математика Леонида Ивановича Плюща.       Уже третий год Плющ находится на принудительном лечении в психиатрической больнице, в тяжелом отделении, вместе с агрессивными больными. Но и это не самое страшное. Еще страшнее, что все время его психика подвергается воздействию химических препаратов: то уколами, то лекарствами. Те, кто прошли через то же, говорят: это ужас, который нельзя передать словами, ибо в обычной жизни нет аналогий.       Знавшие Плюща описывают его как спокойного, уравновешенного человека, с широким кругом интересов, увлекательного собеседника. Ни у кого не возникало сомнений в его психическом здоровье. И если бы для его заключения в больницу были медицинские основания, почему не успокоить тысячи защищавших Плюща людей, пригласив для его освидетельствования независимого иностранного психиатра?       В поведении Плюща действительно были отклонения от укоренившейся нормы. Но заключались они в том, что он писал работы, в которых пытался понять: как увязать свои марксистские убеждения с требованиями совести, с тем, что он видит своими глазами? И особенно в том, что его подпись стояла среди других под обращением в ООН с протестом против нарушений прав человека в нашей стране. Из подписавших это письмо сейчас осталось лишь несколько человек, которые не прошли через суд, тюрьму или психиатрическую больницу. Но эти несколько - живут в Москве, а в провинции (как жил Плющ) их не осталось ни одного. Так их собственные судьбы стали иллюстрацией их письма.       Вас, тех, кого заботит судьба Плюща, объединяют не политические, национальные или классовые интересы, а требование человечности спасти разум и жизнь человеческого существа! И то, что порыв такого размаха возможен это луч надежды в наш тяжелый век. Но вы защищаете гораздо больше, чем одного лишь человека: так же и всех тех, кто сейчас находится в такой же беде, как Плющ, но чьи имена вам не известны. И я уверен, что в конечном счете ваши усилия не останутся безрезультатными и для вас самих: столь символическая судьба Плюща - это урок, который может помочь лучше понять и вашу жизнь, оценить ваше будущее, будущее ваших детей, вашей страны и всего человеческого рода. 1975

Заявление в защиту о. Д. Дудко  ^ 

  (В связи со статьей против него в "Литературной газете")

      Статья в "Литературной газете" является, конечно, удивительным образцом клеветы, который вряд ли когда-либо удастся превзойти. Но человеку, не привычному к особенностям нашей жизни, вероятно, трудно понять, почему ей придают такое значение. Дело, однако, в том, что ее нельзя рассматривать лишь как произведение искусства клеветы, каким бы шедевром в этом жанре она ни являлась. Скорее ее можно сравнить с анонимным письмом, содержащим угрозу убийства. Я приведу один пример.       В XIX и начале XX в. в России расцвела блестящая школа религиозной философии. Но к началу 30-х годов только один из ее главных представителей сохранился в стране - о. П. Флоренский. Это был универсальный гений, которому принадлежат совершенно новые идеи не только в богословии и философии, но и в теории искусства и в технике (как теперь бы сказали, в кибернетике). В 1938 г. в одном из советских журналов появилась статья "Против новейших откровений буржуазного мракобесия". Автором ее был Эрнст Кольман - тогда весьма влиятельная фигура (недавно на короткое время он снова стал известен в связи с тем, что эмигрировал, возвратил свой партийный билет и заявил, что идеалы социализма, за которые он боролся, оказались в нашей стране извращенными). Но тогда он не находил противоречия между своими идеалами и делами. В статье он напоминал "анализ т. Сталина", согласно которому классовая борьба разгорается. О. Флоренского он называет "дипломированным лакеем поповщины" и "нарядившимся в ученую тогу классовым врагом", призывает к усилению революционной бдительности. Вскоре о. Флоренский был арестован. Он погиб в лагерях около 10 лет спустя - даже точная дата его смерти неизвестна. Это был конец русской школы религиозной философии - по крайней мере, до сих пор она не возродилась.       Но произошло другое, гораздо более чудесное явление - возрождение религиозной жизни в нашей стране. И против этого течения и направлена, в первую очередь, статья "Рощина", - как статья Кольмана была направлена против традиций русской религиозной мысли. Конечно, статья "Рощина" прямая и неприкрытая угроза по адресу о. Д. Дудко и о. Г. Якунина. Пример о. П. Флоренского показывает, что может означать такая статья. Но она адресована и к тысячам православных священников, большинство из которых не рискует открыто проявить свои чувства, чтобы не лишиться возможности делать то дело, к которому они призваны. Главная же ее цель - остановить процесс духовного возрождения России. Цель явно недостижимая, ибо если даже Сталин не смог уничтожить церковь, то тем более это не под силу "Рощину" - какой бы человек или какая бы организация под этим псевдонимом не скрывалась.