— Нет? — переспросил он, повернувшись и от удивления забыв сжать губы в угрюмой гримасе.

— Зачем, если я знаю, ради чего ты все это затеял.

Райан смотрел на нее круглыми от изумления глазами.

— Просто ты не упускаешь ни единого случая, чтобы привлечь мое внимание. Но делаешь это весьма своеобразно. А еще мне кажется, что ты подвергаешь меня некоему испытанию — на сколько хватит моего терпения. Верно?

Он промолчал.

— Райан, я уже сказала тебе в самом начале, что ты мой сын. Я взяла тебя не на время, чтобы проверить твое поведение. Ты никогда не вернешься в приют. Я хотела поговорить с тобой… — Дайана вдруг почувствовала, что от взгляда Райана, недоверчивого и растерянного одновременно, у нее щиплет в носу, и она вот-вот в самый неподходящий момент расплачется. — Поговорить о том, что мы с тобой все время сидим дома. Мы могли бы пойти куда-нибудь или даже отправиться путешествовать. Ты как?

— Я не хочу жить в трейлере!

— Никаких трейлеров, Райан.

— Я хочу уехать, переехать куда-нибудь! — вдруг выпалил Райан.

— Переехать?

— Я не хочу жить здесь, хочу уехать, — уже настойчивее повторил Райан.

— Уехать… — задумчиво проговорила Дайана. — Я подумаю над этим.

— Никакого трейлера, — предупредил он почти грозно, и Дайана улыбнулась.

— Никакого трейлера, — подтвердила она, — у нас будет свой дом, большой и светлый, с камином в гостиной и большим двором.

Райан еще несколько минут смотрел на нее, а потом неожиданно подошел к ней и сел рядом.

— У меня кое-что есть, — тихо произнес он, вытащил откуда-то из-под футболки и положил ей на колени фотографию Джона.

Как всегда при виде улыбающегося лица мужа, Дайану захлестнула волна боли.

— Где ты это взял, Райан? — прошептала она. Мальчик смутился, его щеки стали красными, однако он не ответил на вопрос Дайаны.

— Кто он?

Он лазил по ящикам стола, поняла Дайана. На этот раз ей с огромным трудом удалось сохранить спокойный тон.

— Райан, я отвечу тебе, если мы договоримся об одном — ты не должен трогать мои вещи без спроса. Если тебе что-то нужно — скажи мне, и ты это получишь. Договорились?

Мальчик помедлил, взглянул на лицо Дайаны и кивнул.

— Я обещаю.

— На фотографии мой муж, Джон.

— А где он сейчас? Он бросил тебя? Вы развелись?

— Нет, Райан. — Дайана помолчала, вступив в борьбу с новой порцией отчаяния. — Джон умер почти два года назад.

— Умер… как моя мама?

— Да, Райан.

А что она еще могла сказать? Мальчишка неожиданно и как-то робко коснулся ее руки.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже жаль твою маму. Но теперь у меня есть ты, а у тебя — я. Правда?

— Я люблю тебя, Дайана, — неожиданно просипел Райан, словно эти слова дались ему с огромным трудом.

— Я тоже люблю тебя, Райан…

Она робко коснулась его плеча, и мальчик оказался в ее объятиях. Дайана крепко сжала хрупкое тельце ребенка. Сына, ее сына, которого по-настоящему она обрела только сегодня.

С этого момента Райан начал улыбаться. Дайана знала, что пройдет еще много времени, прежде чем залечатся все душевные раны мальчика, но она была готова ждать и делать для этого все, что в ее силах. Отношение Райана к ней изменилось. Если раньше он предпочитал молчать или обращаться к Дайане обезличенно, то теперь называл Дайану не иначе, как Ди, и делал вид, что относится к ней с долей снисходительности, как и подобает настоящему мужчине и хозяину дома. Дайана решила, что пока позволит играть Райану эту роль.

Но не успела она порадоваться успехам, как возникла новая проблема — вернулись ночные кошмары Райана. Однажды ночью Дайана проснулась от пронзительного крика сына и, даже толком не проснувшись, бросилась ему на помощь. За несколько секунд в ее мозгу успело промелькнуть не менее сотни предположений о различных несчастьях, что вызвали такой ужас Райана. Вбежав в комнату, она включила свет. Лежащий на кровати Райан был похож на оловянного солдатика, застывшего и напружинившегося в невероятном напряжении.

— Райан, милый, проснись!

Мальчик застонал, открыл глаза, и его остекленевший взгляд посмотрел куда-то сквозь Дайану.

— Райан, это я, Дайана…

Взгляд Райана сфокусировался на ней, приобрел осмысленность. Дайана обняла его, прижала к себе содрогающееся тельце.

— Ди, мне приснился страшный сон, — хрипло прошептал он на ухо Дайане.

— Да, я знаю. Я услышала, как ты кричишь. Но теперь сон прошел, все хорошо…

Райан прижался к ней. Постепенно его дыхание стало выравниваться, дрожь стала стихать.

— Что тебе снилось, Райан?

— Я не помню… Мне холодно…

Дайана принесла пушистый плед, укрыла мальчика поверх одеяла, а потом взяла в свои руки ледяные ладошки Райана, согревая своим теплом. Райан уснул, но она не рискнула оставить его одного. Подтащив к кроватке сына кресло, Дайана примостилась в нем и продремала до утра.

Она проснулась, чувствуя себя совершенно разбитой, и сразу же позвонила Нэнси.

— Нэнси, у Райана был кошмар.

— Он что-то помнит?

— Нет. Потом ему стало очень холодно…

— Так было и в приюте. Дайана, тебе нужно показать Райана психологу. Советую тебе обратиться к Сьюзен Беркли. Я знаю Сьюзен и могу попросить, чтобы она приняла вас прямо сегодня.

— Спасибо, Нэнси.

Нэнси забежала вечером, чтобы узнать, как дела у Райана.

— Что сказала Сьюзен?

— Она посоветовала ждать. Кошмары вернулись потому, что мальчик стал оттаивать. Какой парадокс! Он вступил в конфликт: страшные воспоминания, оставшиеся в подсознании, словно борются с наступившей действительностью. Кажется, Сьюзен объяснила именно так. Хотя я так переживала из-за очень продолжительной беседы Райана с Сьюзен, что толком не поняла это объяснение.

— Где Райан?

— Я здесь. — Райан появился в комнате с ведерком ванильного мороженого. — Привет, Нэнси.

— Неужели ты все это съешь?

— Только половину, — важно пояснил Райан. — Мама сказала, что сладкое помогает справиться со стрессом.

— Я тоже об этом читала, — подтвердила Нэнси, поймав грустную улыбку Дайаны, — но, по-моему, тебе нужно поделиться с мамой. У нее тоже плохое настроение.

Кошмар повторился и в следующую ночь. Дайана уснула лишь под утро.

Ей показалось, что, едва она сомкнула веки, ее начали безжалостно будить.

— Ди, к нам приехали гости.

— Гости? О чем ты говоришь, Райан?

Дайана с трудом разлепила глаза и взглянула на часы. Всего восемь.

— Селия сказала, что она твоя мать…

— О Боже!

Со своими проблемами она совершенно забыла о визите родителей, хотя мать недавно звонила и напомнила о дне их приезда.

— Райан, займи, пожалуйста, гостей, мне нужно привести себя в порядок.

Дайана проделала все необходимые утренние процедуры в бешеном темпе. Она появилась в гостиной через пять минут после сообщения Райана и попала в объятия матери.

Потом Селия отстранила Дайану и внимательно оглядела дочь. О, Дайана хорошо знала этот пронзительный взгляд матери, от которого ничего не могло скрыться. В свои шестьдесят пять Селия была все еще подтянута, предпочитала яркий макияж и молодежную моду.

— Дайана, ты выглядишь усталой.

— Я плохо спала. Мама, очень рада вас видеть. Здравствуй, папа.

— Дайана, ты совсем забыла про наш приезд, — мягко укорила Дайану мать, — и, если бы не этот молодой человек, — Селия с улыбкой посмотрела на Райана, — мы бы до сих пор стояли перед дверью, пытаясь попасть в дом.

— Ох, мама, прости. Хотите позавтракать?

— Не откажемся. И кофе. Покрепче. Ты еще помнишь, какой кофе любит твоя мать?

— Конечно. Через несколько минут все будет готово.

— Я помогу. А Райан пусть пока поболтает с Фрэнком…

Пока Дайана варила кофе и готовила сандвичи, Селия сидела на высоком табурете и наблюдала за дочерью.

— Ты очень изменилась, дорогая, — словно невзначай заметила она.