— Как убрали? — растерялась Вера. — А как же десять лет?

— Я просто предположил, — пояснил глюк, — а ты представила и испугалась. Вот тебе и ответ! Ты не знаешь жизни и ее боишься. От мужа придется уйти, и хорошо, если он купит квартиру. Профессии нет, есть только карточка на два миллиона. В твоем Дмитрове на эти деньги можно скромно прожить десять лет, а в Москве и на пять не хватит. И что дальше? Идти в дворники?

— Чем тебе не нравятся дворники? — спросила она, не зная, что ответить.

— Мне не нравится их работа, — сказал глюк. — Я могу уважать дворника и признавать пользу его работы, но она никогда не принесет тебе ни больших денег, ни удовольствия. Для сильного человека она может быть только ступенькой к другой, вынужденной остановкой, а для тебя это будет последняя станция.

— Ладно, я бесхребетная, умная женщина без жизненного опыта, которая не знает, как ей жить дальше, — согласилась Вера. — Согласна даже с тем, что виновата во всех своих бедах. Так, может, расскажешь, что ты для меня придумал?

— Не все сразу, — ответил он. — У меня самого в отношении тебя не столько планы, сколько намерения. Пока мы здесь, будешь заниматься телом, а я начну переливать в твою голову кое–какие знания. Здесь очень плохой интернет, но все‑таки попробую удвоить сумму на твоей карте. Есть и наметки того, что будем делать дальше, но в них еще многое может поменяться.

— Дай знания английского! — попросила она. — У меня самой ничего не получается с языками.

— Просто тебе это было не очень нужно, да и поздно начали учить, — ответил он. — Ладно, начнем с английского. Других языков я не учил, но без этого в моем деле не обойдешься. Тебе нужно будет лечь в кровать.

— А для чего ложиться? — спросила Вера, забираясь на кровать. — Это ничего, что я в одной рубашке?

— Чтобы что‑то записать в твой мозг, нужно, чтобы ты была свободна от тела, а я на него не отвлекался, — пояснил глюк, — поэтому сначала ты передашь управление телом мне, а потом я его брошу, оставлю только контакт с памятью. На какое‑то время тело останется без хозяина, поэтому ему лучше лежать. Не бойся, я смогу вернуть управление и передать его тебе. Передача знаний займет минуты. Если не холодно, можешь не одеваться, но дверь лучше запри. Если принесет уборщицу, может постучать, а потом войти.

Вера слезла с кровати и надела штаны, а потом заперла дверь и опять легла. Как всегда, работал глюк, а она только разрешила ему взять тело, а потом его вернула.

— Не чувствую в себе никаких новых знаний, — сказала она, садясь на кровати. — Только в голове какой‑то шум.

— Так и должно быть, — ответил ее учитель. — Знания начнут появляться в течение нескольких дней. Завтра уже кое‑что вспомнишь. Учти, что пока не освоишь полученную порцию знаний, другую не получишь. И между такими передачами нужно делать перерывы в один–два дня, иначе станешь психом.

— А нельзя как‑нибудь подействовать на мозги, чтобы тело укрепилось само? — спросила Вера. — Ведь его укрепляет мозг, усталость только к этому побуждает.

— Как хочется получить все сразу, ничего не делая, — ехидно сказал глюк. — Ты даже не представляешь, насколько сложно то, о чем ты просишь. И стимуляция мозга не заменит мышечных нагрузок, может только ускорить занятия. У нас для лентяев придумали другое. Ложится такой «спортсмен» в кровать, а излучатель начинает в определенном порядке напрягать и расслаблять его мышцы. Можешь смотреть фильм или играть в виртуальности, потому что тело будет заниматься само. Здесь до такого додумаются не скоро, поэтому судьба тебе сначала махать руками и ногами, а потом работать с железом и на тренажерах.

— А для чего? — спросила она. — Я понимаю пользу гимнастики и буду ею заниматься, но для чего накачивать мышцы?

— Главным образом для того, чтобы выработать силу воли. Спорт — это тяжелый труд, поэтому тебе ежедневно придется себя ломать, пока это не войдет в привычку. К тому же, если не слишком усердствовать и не жрать химию, спорт — это еще сила и здоровье. В жизни обывателя можно обойтись без силы, но я тебе не позволю быть обывателем. Тем же, кто живет ярко, без силы трудно. И она часто выручает и дарит то чувство уверенности, которого тебе не хватает.

— Звучит красиво, — вздохнула Вера, — но как подумаю, сколько надо будет пахать…

Поначалу ничего сложного или трудного в ее занятиях не было. Пока десять дней выбиралась из голода, только гуляла по лесу и ежедневно ходила принимать ванны с гидромассажем. Все процедурные кабинеты в санатории работали без выходных. Когда Вера сказала Татьяне Андреевне, что закончила с голодом, ее обследовали, назначили диету и приписали массаж. Еще раньше лицом занялась косметолог. Первые упражнения были очень легкие, а потом инструктор ЛФК начала понемногу увеличивать нагрузки. Постепенно начали разглаживаться складки и исчезать морщины. Мышцы укрепились мало, но их уже можно было пощупать.

— Медленно, — говорил недовольный глюк. — Через десять дней нам уезжать, а у тебя не мышцы, а кисель. Может, задержимся здесь на месяц? Заодно получишь больше знаний.

— Не хочу, — отказалась Вера. — Здесь здорово, но уже заканчивается август. Санаторий круглогодичный, но мне говорили, что в сентябре прохладно и уже холодные дожди. Сидеть в номере и мотаться по этим переходам? Если честно, мне здесь уже надоело, и с собой только летняя одежда. Мышцы я потренирую и в Москве, а знания ты мне можешь давать в любом месте, где есть кровать. И потом я хочу быстрее развестись с мужем.

Глюк еще трижды записывал знания, помимо английского, на котором она все‑таки научилась разговаривать, но не захотел объяснять, что пишет.

— Много всего, — ответил он на ее вопросы. — Когда понадобится, вспомнишь.

Карточку он пополнял несколько раз, и сейчас на ней уже было десять миллионов. Это придавало Вере больше уверенности, чем начавшие появляться мышцы. Сегодня к ней в первый раз подошли знакомиться. Знакомство состоялось в переходе, по которому Вера возвращалась из массажного кабинета в свой номер.

— Разрешите с вами познакомиться? — спросил ставший на ее пути мужчина. — Я случайно узнал, что вы тоже из Москвы…

Этому ловеласу было лет шестьдесят, и он очень походил на одного из мэтров в комиссии, которая двадцать лет назад завалила Веру на испытаниях.

— Узнавать ходили не в администрацию? — спросила она. — Я здесь, по–моему, ни с кем не откровенничала.

— Весь персонал знает о том, что вы москвичка, — улыбнувшись, ответил он. — Можно задать не совсем деликатный вопрос? Вы не замужем?

— Когда приеду, разведусь с мужем, — ответила Вера, — но это не значит, что вы можете на что‑то рассчитывать. И из‑за возраста, и из‑за того, что я пока не собираюсь вступать в брак.

— Познакомься с этим казановой, — посоветовал глюк. — Это знакомство тебя ни к чему не обязывает и может оказаться полезным.

— Дмитрий Малевский, — назвал себя мужчина, — художник.

— Вера Лапина, — представилась Вера. — Думаю оставить фамилию мужа, потому что девичья слишком неблагозвучная. Не скажете, что вас во мне заинтересовало? И назовите свое отчество, потому что мне неудобно звать вас по имени.

— Михайлович, — сказал Малевский. — В вас меня заинтересовало все. Я услышал от отдыхающих о молодой женщине, которая уже больше месяца ничего не ест, и был удивлен ее силой воли, а когда вас увидел…

— Были поражены моей неземной красотой, — перебила она художника. — Вынуждена вас разочаровать. Голодание было необходимостью, и пошла я на него не из‑за силы воли, а по принуждению внутреннего голоса. Красота, надеюсь, будет, но для нее мне еще нужно собой заниматься и полностью обновить гардероб. Сейчас я в своей одежде похожа на пугало. Вы давно приехали?

— Сегодня второй день, а путевку взял на две недели.

— Ну а я через девять дней уеду, так что несколько дней могу составить вам компанию в прогулках и в столовой. Но учтите, что мое внимание дорого вам обойдется.

— И что я должен буду делать? — спросил довольный Дмитрий Михайлович.