— Непонятно, почему такая усталость, — пожаловалась она глюку. — Я ничего сама не таскала, а сейчас только одно желание — лечь в кровать. Может, обойдемся без компьютера?

— Конечно, обойдемся, — согласился он. — Ложись отдыхать. Спать еще рано, поэтому мы с тобой кое‑что обсудим.

— И о чем ты хотел говорить? — спросила Вера, разбирая постель. — Можешь начинать, считай, что я уже лежу.

— Я тебя обещал возвысить, — сказал глюк. — Ты не могла не думать, как я это буду делать. Что‑нибудь надумала?

— Деньги? — предположила она.

— По–настоящему большие деньги могут выделить человека из общей массы, — согласился он, — но они не сделают жизнь интересной, только сильно увеличат твои возможности. К тому же на обладателей больших состояний в России смотрят, как на ворюг, и в большинстве случаев не ошибаются. У тебя будет много денег, но их придется скрывать. Если у человека на счете миллионы, он никого не заинтересует, а когда миллиарды… Происхождение таких денег у никому не известной женщины нужно как‑то объяснить. Я такого объяснения не нашел, поэтому у тебя будет несколько счетов, которые я буду пополнять.

— Можно выйти замуж, — неуверенно сказала Вера.

— Можно, — опять согласился глюк, — но не так легко найти свободного богатого и влиятельного мужчину, и еще труднее его заарканить. У тебя приятное лицо, отличная фигура и шикарные волосы, но все равно это не та внешность, которая разит наповал. Но даже если тебе это удастся, меня не устроит такой финал. Сила будет у мужа, а не у тебя, а тебе придется рожать и воспитывать детей. Это полезное и увлекательное занятие, но не для меня.

— А что тогда? — спросила она. — Лично я не знаю. Ты что‑то говорил об интернете.

— Я могу сделать из тебя известного блогера, — ответил он, — и привлечь к твоему блогу миллионы людей во всем мире. Можно сделать его зеркала на разных языках и хорошо заработать. Наверное, мы это используем, но только вдобавок ко всему остальному.

— А что у нас будет остальным? — спросила Вера. — Ты мне об этом так ничего и не сказал.

— Не сказал, потому что ты была не готова к этому разговору. В твоем нынешнем виде я не сделаю из тебя звезду. Через два–три месяца приведешь в порядок тело, но останешься, в общем‑то, заурядной женщиной без профессии и больших способностей.

— Спасибо за заурядную, — обиделась она. — А насчет профессии… Поздно мне уже где‑то учиться, а работа дворника тебя не устроит.

— Главное, чтобы она не устраивала тебя, — сказал глюк. — Каждый из вас мнит себя единственным и неповторимым, но для всех остальных таких неповторимых единицы. Ты могла бы и сейчас поступить на заочное отделение, например, юрфака и закончить его экстернатом за три года. Если смазать учебу деньгами и залить в твою голову все законодательство, можно получить диплом за год. Только это тоже плохой вариант. Во–первых, мне жаль терять год на ерунду, а, во–вторых, работа лишит тебя независимости.

— А если стать правозащитником? — предложила Вера. — Это известные люди, а для такой работы не нужен диплом.

— Я не помню среди них неучей, — со смешком сказал он. — К тому же к ним с большим уважением относишься одна ты, ну и еще некоторые очень наивные люди.

— И чем я буду заниматься, чтобы стать звездой и остаться независимой?

— Ответ лежит на поверхности, — засмеялся он. — Ты у нас будешь творческой личностью! Будешь сочинять и играть музыку, которая заставит смеяться и плакать миллионы, и напишешь фантастические повести лучше всего того, что уже написано в этом мире.

— Сошел с ума? — спросила Вера. — Плохо, я надеялась, что тебя хватит на все десять лет. Страшно, когда приходится делить голову с психом. Я умею играть только на нервах, а ты хочешь, чтобы я сочиняла музыку!

— А зачем ее сочинять, если в моей памяти столько мелодий, что тебе их хватит на всю жизнь? — возразил глюк. — То же и с книгами. Правда, их еще нужно переводить и немного переделывать под вашу реальность, но это уже не очень трудно.

— От вложенных тобой знаний мало пользы! — рассердилась она. — Кое‑что вспоминается, но не сразу, а когда кто‑нибудь ткнет носом! Английский теперь знаю, но говорю все равно медленно и с ошибками! Еще не пробовала твою борьбу, но музыку точно не вспомню! Я даже сто раз слышанные мелодии не могу спеть без ошибок!

— Как ты думаешь, чем мы отличаемся? — спросил он. — Что я имел в виду, когда называл вас дикарями?

— Черт тебя знает, что ты имел в виду! — буркнула она. — Знаете и умеете больше, а в остальном точно такие же люди.

— В том‑то и дело, что не такие, — сказал глюк. — Помнишь, ты меня спрашивала о загробной жизни? Я сказал, что память у человека в мозгу, а душа — это его сознание и эмоции, и память она получает только после смерти тела.

— Ну и что? — не поняла Вера. — Этот разговор я помню, но какое отношение…

— Самое прямое, — перебил он ее. — У меня, в отличие от тебя, память не в мозгу, а в душе, и это дает громадные преимущества. Мозг хорош для хранения памяти, но не для того чтобы ею пользоваться. Я и после потери связи с телом продолжаю мыслить, а ты только осознаешь свое существование, потому что мыслей без памяти не бывает. По этой же причине ты не можешь сама вернуть тело.

— Но тебя таким в меня подсадили эти женщины. Или ты хочешь сказать, что у твоей души была память и в теле?

— Об этом и говорю. Рождаемся мы одинаковыми, но в возрасте семи–восьми лет каждый проходит специальную обработку, которая создает в душе копию его памяти. Причем обмен информацией между душой и мозгом продолжается всю жизнь. Память у души позволяет полностью ее использовать и не тратить на это время. Мы можем вернуться к уже прожитой жизни и пережить ее еще раз. Сильно возрастает не только скорость мышления, но и его качество. Появляется возможность одновременно думать о нескольких проблемах, но этому нужно учиться. Можно вмешиваться в работу мозга, но такому учат очень немногих. Я украл эти знания, иначе не смог бы тебе сейчас помочь и не получилось бы на тебя влиять, разве что мешать тебе думать своей болтовней. Здесь нет наших машин, но человек может изменить себя сам. Я научу, как это сделать, но работать придется тебе. Потом я скопирую твою память в душу. Этот процесс займет дней десять и не должен прерываться. Придется найти врача, который все эти дни будет заботиться о твоем теле. Нужно обеспечить внутривенное питание, менять подгузники и делать массаж с обтиранием. Но это не самое сложное.

— И что же тогда сложное, если не это?

— Ты с моей помощью получишь сверхчеловеческие способности и очень много знаний. Это сразу сделает тебя уникальной личностью, но не гарантирует счастья. У тебя по–прежнему слабый характер, поэтому ты еще не готова к такой судьбе, а я после всех переделок потеряю возможность на тебя влиять. Ты станешь хозяйкой своей памяти и уже не будешь чувствовать наведенную боль. Точнее, почувствуешь, если захочешь сама.

— А ты по–прежнему готов пользоваться этим кнутом?

— Я не хочу им пользоваться! — ответил глюк. — И раньше не хотел, но был вынужден. Если вспомнишь, какой ты была, поймешь, что я прав. До твоего разума можно было достучаться только болью.

— Я не собираюсь опять превращаться в свинью!

— Я боюсь не этого, — сказал он. — Сейчас ты не нужна никому, кроме своего художника. Кстати, он уже давно ничего не рисует, а работает в министерстве культуры одним из замов. Когда ты засияешь, на этот свет слетятся многие. У тебя не будет простой и спокойной жизни. И если ты кому‑нибудь откроешь душу, а в нее наплюют… У нас не зря переделывают детей. Это сильно облегчает им учебу и не влияет на эмоции, а вот у переделанных взрослых может снизиться эмоциональная устойчивость. Если плюнешь на всех и уйдешь в свои воспоминания, это будет медленной смертью и для тебя, и для меня. Поэтому мы пока твою переделку отложим. Закаляй силу воли и жизненную стойкость. Спорт этому очень способствует. Заодно с помощью Малевского познакомишься с его друзьями. Может, кто‑нибудь из них станет твоим другом. Друзья очень важны, особенно учитывая отсутствие любимого человека и твои отношения с родственниками.