Поэтому появление из камышей резиновых лодок с Механиком, Юлькой и Епихой на борту было воспринято со вздохом облегчения. Все трое вновь прибывших перелезли в «Казанку».

— Так, — грозно напузырился Механик. — Ввиду того, что старший прапорщик инженерных войск приравнивается по числу звезд на погонах к полному, но не толстому, адмиралу ВМФ, командование флотом беру на себя. «Ура» и прочие выражения восторга — отставить. Соблюдать тишину, светомаскировку и радиомолчание. Последнее самое простое, поскольку рации у нас нет. Забыли на чердаке.

— А вот и нет, — возразила Анюта. — Я ее притащила.

— Все равно без батареек не сработает, — сказал Механик.

— Из фонарика можно взять, — заметил Епиха. — Правда, они не влезут…

— Дельная мысль! — одобрительно произнес «адмирал», вытащил свой рюкзачок и принялся орудовать. Через десять минут, подключив к рации негабаритные батарейки с помощью зажимов типа «крокодил» и изоленты, Механик привел средство связи в рабочее состояние и почти сразу же наехал на волны, где переговаривалась милиция, а потом и Ларев. Рация была выведена на минимум громкости, и ее слышал только сам Еремин. Однако информация интересовала весь личный состав «эскадры», и все постарались, насколько это было возможно в маленькой лодке, подсесть поближе к Механику.

Из радиообмена, который Механик подслушивал, он выцедил достаточно много интересного, но, пожалуй, слишком мало утешительного. Ведь то, что было в эфире, очень слабо отражало реальную картину событий. Особенно неприятной Механику показалась фраза: «Продолжайте прочесывание!», которую произнес Замятин. Перед тем было достаточно много цифр, подводящих предварительные итоги «бунта в сумасшедшем доме», которые хоть и вуалировались немного, были понятны любому дураку. Еремин сильно беспокоился насчет того, что прочесывание вызвано исключительным желанием ментов отловить его лично и остальных не охваченных милицейской заботой граждан, то есть тех, кто сидел сейчас в «Казанке». А раз так, то мог снова прилететь вертолет и появиться какой-нибудь катер, который начнет рыскать по протоке.

Но потом, к величайшему удивлению Механика, в эфире зазвучали команды, свидетельствующие о том, что опергруппа РОВД сворачивает свою бурную деятельность и покидает место происшествия. Олег ушам не поверил. По его разумению, после мероприятия такого масштаба, где одних «двухсотых» больше двух десятков, сюда должна была прибыть как минимум «область», а потом и следственная группа МВД и Генпрокуратуры. Потому что уж больно крупное нарушение общественного порядка просматривалось… Или Ларев действительно в своем районе выше Господа Бога, или вся эта болтовня насчет свертывания — провокация, рассчитанная на то, что Механик подслушает и вылезет из своего убежища.

Еремин почти однозначно склонялся ко второму варианту, его не убедил даже удаляющийся гул машин и отблески «мигалок», которые были заметны из-за деревьев на том берегу протоки. И уж тем более не убедила тишина, которая воцарилась и в воздухе, и в радиоэфире.

Тем не менее Механику до ужаса захотелось пробраться на хутор и посмотреть, что там происходит. Например, не реквизировала ли милиция его автопарк, не сгорела ли мастерская с оборудованием и, наконец, не добралась ли законная власть до атаманских кладов. Поэтому он еще полчаса вслушивался в эфир, но ни хрена на прежних волнах не слышал. Напрямую с хутора тоже почти никаких звуков не долетало.

Наконец Еремин не вытерпел и сказал:

— Вот что. Надо провести разведку. Всем сидеть здесь, не цапаться, не лаяться и жить мирно. Со мной никому не проситься. Райка, остаешься за старшего.

Олег разделся до плавок и не взял с собой никакого оружия. Если там менты, то оружие все равно не поможет, а безоружный и голый человек особых подозрений не вызовет, будет меньше поводов его задержать.

В общем, Механик, не жалея своего больного организма, плавно, без плеска, окунулся в очень прохладную утреннюю воду и медленно поплыл через камыши в протоку.

Механик не стал заплывать в устье речушки и выбираться на берег там, где размещался лодочный причал. Он проплыл по протоке намного дальше и вылез из воды метров на сто выше устья речки. После этого нагреб из прибрежных камышей серо-зеленого ила и вымазался им с ног до головы, чтоб не шибко сверкать кожей среди зелени. Любой мирный гражданин, поглядевший на него после этой процедуры, либо тут же побежал бы докладывать в ФСБ о прибытии летающей тарелки с маленькими зелеными человечками на борту, либо срочно вступил в общество «анонимных алкоголиков», сообразив, что уже допился до чертиков. Если учесть, что по ходу движения Механика через лес в направлении хутора к его илистой обмазке налипло немало травинок, сухих листьев, иголок и всякого прочего, то его можно было принять и за какого-нибудь реликтового гоминида (не подумайте чего плохого!) типа йети или каптара, сообщения о которых время от времени еще появляются в газетах. Ну а самые простые граждане и старушки просто решили бы, что это лешак или кикимора болотная.

Но Еремину было по фигу, на кого он похож, лишь бы его не заметили раньше времени. Перемещаясь где шагом, где ползком, он добрался к просеке, примерно в двадцати метрах от выезда на поляну, где располагался хутор, Олег уже собрался было перескочить на другую сторону дороги, укрыться в кустах, а затем подползти к краю поляны и как следует разглядеть, что и как, оценить обстановку. Но в это самое время он заметил двух бойцов в голубовато-серых камуфляжках, с помповыми ружьями на изготовку, которые двигались по дороге в сторону от хутора. Олег затаился, и «менты» — он почему-то не сомневался, что эти мальчики находятся на госслужбе — спокойно проследовали мимо него.

Механик подождал немного, посматривая в ту сторону, куда удалились бойцы, и, убедившись, что они его не заметят из-за изгиба просеки, мягко ступая босыми пятками, перешел через дорогу, после чего, стараясь поменьше шелестеть ветвями, проскользнул сквозь кусты. И тут его ухо уловило тарахтение мотора. Похоже, по просеке в направлении хутора катил какой-то колесный трактор. Чуть позже, когда трактор приблизился, Олег расслышал легкое бряканье и треск — видать, нависающие над просекой ветки колотились и ломались о поднятый бульдозерный нож. Ну а еще позже хрустнула какая-то большая ветка в нескольких метрах над землей. Из этого Механик тут же сделал вывод, что на тракторе и стрела с ковшом имеется.

Действительно, через некоторое время мимо притаившегося в кустах Еремина проехал «МТЗ-80» с ковшом и бульдозером — почти такой же, на каком Механик зимой ездил по просекам и льду озера Широкое. В кабине трактора, кроме тракториста, сидели те самые парни в милицейском камуфляже. То ли они его охраняли, то ли дорогу показывали.

Пропустив мимо себя этот могучий механизм, Олег не спеша переполз к краю поляны и смог обозреть хутор, так сказать, в самом общем плане.

В принципе Механик не нашел каких-либо особо уродующих пейзаж разрушений. Кроме, естественно, четырех изуродованных машин. Две «Тайги», «Судзуки-Самурай» и «шестерка» придавали местности колорит Прохоровского поля. Но дом стоял, гараж и мастерская — тоже. Никакие курятники-крольчатники внешне не выглядели поломанными.

Но что больше всего удивило Олега, так это то, что нигде трупы не наблюдались. Неужели менты все двадцать с лишним штук уже осмотрели, сфотографировали, задокументировали и так далее, а потом погрузили навалом в грузовик и повезли в морг? Что-то не верилось. С одним жмуром по нескольку часов возятся, а тут целая куча…

В это время в поле зрения Механика снова попал трактор, который выкатился с просеки и, тарахтя, направился в сторону гаража. Еремину минуты не понадобилось, чтобы понять: экскаватор с бульдозером пригнали для того, чтоб раскопать бугор с лопухами, под которым лежат сундуки с золотом.

Когда трактор поравнялся с домом, у которого Механик разглядел ларевский «Ниссан-Патрол», на крыльцо вышел человек, в котором, несмотря на неблизкое расстояние, легко было узнать Владимира Васильевича. А из «Ниссана» выбрались три человека, два мужика и баба. Их Еремин тоже опознал в один момент: Шура Казан, Витя Басмач и Нинка.