Усек Брынь, что Шкворень влип как кур в ощип. А заодно и их может подставить под разборку не только с осиротевшими крюковцами, но и с совсем солидными конторами Басмача, Казана, Пензенского, не говоря уже о Булке. И потому не только не остыл после нокаута, полученного Зюзей, но озверел. А следом за ним, давним вожаком, и остальные трое ринулись на Шкворня.

Конечно, Шкворень был в таких делах не подарок, но против четверых отмахаться не сумел. По паре раз он, наверно, попал каждому из четырех, но не так ловко, как Зюзе. После этого его сшибли на пол и стали всей кодлой пинать и топтать. Тут уж осталось только подтянуть ноги к животу, закрыть морду руками и кататься по полу, чтоб поменьше ребер сломали. Хорошо еще, что все были обуты в резиновые сапоги, а не в ботинки, иначе могли бы и позвоночник перешибить, и руки-ноги переломать. Сопели, хекали, крякали, рычали… Во зверье, нелюди, блин! Шкворень надеялся, что они отведут душу и остановятся. В конце концов, повод-то был пустяшный… Да пусть они подавятся этой Райкой! Сейчас он уже мечтал, чтоб эти кобели поскорее вспомнили о ней и занялись групповой дрючкой ресторанной сучонки. Но фиг он угадал, дубасить поверженного пахана было тоже немалым удовольствием. Зюзя, довольно быстро очухавшийся от нокаута, поднялся на ноги и тоже присоединился к пинающим. Именно от его удара, нанесенного носком резинового сапога по голове — кирзовым бы вообще убил на фиг! — Шкворень вырубился.

— Хорош! — сказал Брынь, отдуваясь. — Шкворень живой нужен, как и этот козел, — он мотнул головой в сторону столба, к которому был привязан Аркан.

— На фига он нам? — спросил Зюзя.

— Булке отвезем. Или Басмачу. Я знаю, где его контора в райцентре.

— Вот там он нас и попишет… Думаешь, откупимся Шкворнем?! Валить надо отсюда и поскорее!

— Должно быть, Зюзя, тебе Шкворень последнюю соображалку отбил! — ухмыльнулся Брынь.

Зюзя набычился, и драка могла в один момент возобновиться. Был бы тут сведущий в истории Никита Ветров, так моментально припомнил бы схожую ситуацию из начала века, когда в 1912 году сербы, черногорцы, болгары, греки и примкнувшие к ним румыны дружным православным коллективом расколотили Турцию и как следует ей намякали. Но буквально сразу же после победы в 1913 году братья-славяне болгары подрались с братьями-славянами сербами, а потом все бывшие участники 1-й Балканской войны (и турки в том числе) дружно накинулись на болгар и во 2-й Балканской войне отобрали у них немало территории.

Но Никиты Ветрова здесь не было, и проводить исторические параллели никто не стал. Однако здесь был Механик, и потому события стали развиваться совсем не так, как должны были.

Для тех, кто вот-вот был готов вцепиться друг другу в глотки, все произошло катастрофически быстро.

Крышка того самого люка, куда Шкворень намеревался спихнуть после расстрела Аркана и Райку, откинулась в одно мгновение, и оттуда, будто чертик из коробочки, по плечи выставилось нечто черное и непонятное.

Та-та-та-та! — Брынь с компанией и моргнуть не успели, как оттуда, из люка, с расстояния не более пяти метров, по ним хлестнули пули. Много и сразу! Ни укрыться, ни отскочить, ни тем более выхватить оружие они просто не смогли. У них осталось время лишь на предсмертные крики и конвульсии на залитом кровью полу.

Механик всадил в них около двух третей магазина. Потом выскочил из люка и подошел поближе. Не спеша, держа автомат наизготовку. Ему было наплевать, кто подает признаки жизни, а кто нет — Еремин всем хладнокровно раздал контрольные в голову. В том числе и Шкворню, который вообще-то был не ранен, а только избит. Но Механику с этим человеком было не о чем разговаривать. Все, что надо, он уже знал…

Допрос Аркана Механик прослушал, сидя под крышкой люка, на скобах. Все у него получилось именно так, как замышлялось.

В то время как ребята Шкворня пристегивали пленников, Олег подобрался к «коровнику», проскользнул внутрь через дальние от джипа ворота и бесшумно спустился под пол. «Коровники» были построены по одному проекту, поэтому Механику не потребовалось много времени, чтоб понять, как подобраться поближе к месту событий по подземным коммуникациям. Малость посмотрел, послушал. Когда началось избиение Шкворня, вмешиваться не стал: Брынь с товарищами делал, на его взгляд, очень полезную и нужную работу. Но когда они между собой завелись, Механик решил это безобразие прекратить. И прекратил.

Убедившись, что на полу лежат шесть трупов, которые уже никому не мешают жить, Механик подошел к Аркану, который только в ужасе моргал, не зная, чего ждать дальше.

— Привет! — произнес Механик, обходя кровавые лужицы. — Значит, это ты нас Крюку застучал?

— Я… — пробормотал Аркан, и его пробрала мелкая дрожь. Он действительно в лицо Механика не знал, но голос запомнил. Кроме того, припомнил, как характеризовал «минера» ныне покойный Шварц: «…Ростом мне по грудь, седенький такой. Еремой его там никто не называл, а звали Механиком. Во-первых, потому, что он в танковом шлеме рассекал и черный комбез носил, а во-вторых, он в технике петрит капитально. И в машинах, и в электричестве, и в электронике. Небось, и в минах тоже». Но про то, что этот Механик еще и стреляет — Шварц не рассказал. И о том, что убивает так быстро и так много без дрожи в руках и без угрызений совести — тоже. Что ему стоит сейчас свести счеты с Арканом, если он только что расстрелял Шкворня, на которого работал?

— Молодец, — неожиданно похвалил его Механик. — Хорошо систему замаскировал. Я, когда к этим козлам на встречу ходил, думал, что подслушать могут, но никак не мог прикинуть, где микрофон был запрятан. Ну и где ж он был?

— В люстре… — с трудом выдавил Аркан.

— Толково, — еще раз одобрил Механик и, словно бы потеряв интерес к Аркану, принялся обыскивать трупы. Точнее, собирать трофеи. Четыре «макара» нашел, «ТТ» у Брыня и шикарный «стечкин» у Шкворня. Все с полными обоймами, да еще по запасной у каждого нашарил. У Зюзи еще выкидуха нашлась, а у Брыня — милицейский баллончик с «черемухой». Часишки у всех, кроме Шкворня, который с понтом дела носил «Ролекс» (не самый дорогой, правда), были довольно дешевые, электронные тайваньские, разных мастей. Механик прибрал их не столько с перспективой загнать, сколько для технических надобностей. Мало ли, может, еще придется что-нибудь с часовым механизмом изготовить… Правда, у Механика в хозяйстве имелась куча пластмассовых будильников, которые Юлька так и не распродала в свое время. Но будильники были крупные, а могла потребоваться какая-нибудь совсем изящная штучка. У Брыня обнаружились также очень полезные ключики от наручников, но их время еще не приспело. Еремин решил подождать с освобождением и прежде как следует подумать.

Бумажники Механик тоже просмотрел. Как ни странно, все они ни под пули не попали, ни в крови не измарались. И деньги — тыщи четыре новыми рублями да шестьсот долларов — были вполне чистенькие, в физическом смысле слова, конечно. Поэтому их Олег прибрал. Пока они с Юлькой в деньгах особо не нуждались, но Механику с детства помнилась фраза из фильма «Чапаев»: «На войне, бабка, и поросенок — дар Божий!» В справедливости ее он еще в Афгане убедился от и до. Сначала брезговал ворочать духов — они и при жизни ароматами не отличались! Да и вообще не любил мародерничать. Но потом увидел — другие-то запросто выворачивают и карманы, и пояса, в которых у бойцов Аллаха «капуста» попадалась. Даже афганями не гнушались. И чарс прихватывали, кто приловчился пыхать — для себя, кто нет — для продажи товарищам.

Механик все прибрал в рюкзачок. Хотя он совершенно не смотрел в сторону Аркана и тем более Райки, которая, услышав стрельбу и вопли, впала в полуобморочное состояние и сидела на полу, уткнув лицо в прикованные к «бодалке» руки, все его мысли были поглощены именно этой парой. Вопрос был серьезный: мочить их или не мочить.

В отношении судьбы Аркана особых проблем не было. У него была перед Механиком прямая вина, и вовсе не его заслуга, что Еремина не поймали. Просто все были убеждены, что раз Механик сказал, будто заминирует «Мерседес» в ночь с воскресенья на понедельник, значит, так и будет. И опять же, если он решил приспособить взрыватель к звонку автомобильного телефона, значит, другого места не найдет. А он нашел и другое место, и другое время. Потому что очень хотел подставить Шкворня в отместку за то, что тот его за человека не посчитал. Аркан передал Крюку все от и до и честно отработал бабки, которые тот ему платил за шпионство. Да и вообще, Аркан, судя по всему, был человек дерьмовитый. Ни разу не попросил, например, отпустить свою бабу, которая влипла ни за что ни про что. А ее, между прочим, не только убить собирались, но и опоганить всем колхозом. Шкворня и то вроде бы совесть замучила — решил просто так прикончить, без изнасилования. Но он, возможно, прежние понятия вспомнил, когда в воровской среде 117-я статья старого УК считалась позорной. Опускали за нее, петушили. Теперь — куда там! Воров в законе почем зря мочат, беспредельщики иной раз в авторитетах ходят. Конечно, есть и конторы, и зоны, где пытаются не нарушать обычаев, но, увы, некоторым кажется, что число стволов и нужные знакомства позволяют чихать не только на УК, но и на заветы предков.