– Постой.

Менестрель обернулся, но никого не увидел.

– Посмотри ниже.

– О, прости. Я тебя не заметил.

– Ерунда, – сказал Ринальдо. – Со мной это часто бывает.

– И чего ты хочешь, маленький человечек? Я устал, а мне еще надо найти место, чтобы переночевать.

– Чего же ты не остался в трактире?

– Мне не понравился взгляд трактирщика, – признался менестрель. – Последний раз трактирщик смотрел на меня перед тем, как обобрал до нитки и выкинул на улицу даже без гитары.

– Я живу в замке Нарда, – сказал Ринальдо. – У нас много свободных комнат.

– От замков я тоже предпочитаю держаться подальше, – сказал менестрель.

– Как же ты сводишь концы с концами при твоем-то занятии?

– Я не против того, чтобы петь в замках, – сказал менестрель. – Но ночевать в замке… Бррр, с этим у меня тоже связаны не самые приятные воспоминания.

– Может, пришло время задуматься о смене профессии? – поинтересовался Ринальдо. – Я имею в виду, когда ты бродишь по дорогам и поешь свои песенки, тебя подстерегает множество опасностей, как бы ты ни был осторожен.

– Тем не менее, я стараюсь минимизировать риски.

– И где же ты спишь по ночам?

– В каком-нибудь крестьянском доме, чей хозяин покажется мне достаточно миролюбивым.

– А еще лучше, чтобы там и вовсе не было хозяина, – подхватил Ринальдо. – Веселые крестьянские вдовушки не дадут заскучать ночью, не так ли?

– Эта реплика выдает в тебе городского жителя, – сказал менестрель. – Чего ты от меня хочешь, маленький человечек?

– Называй меня карликом, – попросил Ринальдо. – Или «низкорослым малым» из твоей предпоследней песни. Тем самым, что рифмуется с «героем усталым».

– Не самая удачная моя рифма.

– Может быть, – согласился Ринальдо. – Но мне интересно, поют ли такие песни в столице? Пусть и с более удачными рифмами?

– Я уже полгода не был в столице.

– Сочувствую, – сказал Ринальдо. – Но я спрашивал не об этом. Все знают, что бродячие певцы обмениваются информацией друг с другом. События происходят в разных частях страны, и невозможно всем менестрелям присутствовать на каждом из них, тем не менее новые песни на злобу дня все-таки появляются с совсем небольшой задержкой во времени. И это я не говорю уже об информации более практического характера, вроде той, стоит ли петь определенные песни в определенных провинциях или в присутствии определенных людей. И я уверен, что даже если бы ты не был в столице уже десять лет, ты все равно бы точно знал, какие песни там можно петь, а какие нет.

– Ну и что?

– Так я повторяю свой вопрос, – сказал Ринальдо. – Поют ли в столице песни, похожие на ту, которую ты исполнил предпоследней?

– Видимо, у карликов и ум короткий, – сказал менестрель.

– Иными словами, не поют.

– По крайней мере, с тех пор, как двоим уличным певцам вырвали языки, – сказал менестрель.

– А это все почему? Потому что вы, ребята, неудачно подбираете рифмы, – провозгласил Ринальдо. – «Низкорослый малый» и «герой усталый» – это еще пустяки по сравнению с «король со грудью впалой». За такое не языки рвать, за такое головы рубить надо.

– Мне очень интересно твое мнение по поводу стихосложения, но я тороплюсь, – сказал менестрель, поправляя на плече ремень от гитары.

– Кто понял жизнь, тот не спешит, – сказал Ринальдо. – Мы можем степенно прогуляться до замка Нарда, и ты получишь не только кров, но и горячий ужин. И, чем черт не шутит, может быть, какая-нибудь из смазливеньких служанок одарит тебя своим вниманием. И не только вниманием, если ты понимаешь, о чем я.

– Замок Нарда…- задумчиво произнес менестрель. – Я уверен, что слышал это название раньше, и совсем недавно, но не могу вспомнить, с чем оно связано.

– С твоей предпоследней песней, – ухмыльнулся Ринальдо. – Замок теперь принадлежит «герою усталому». И я уверен, что ему понравится твое пение. Он тебе даже заплатит.

Менестрель явно чувствовал себя не в своей тарелке. На его лице застыло испуганное выражение. Стараясь избегать взглядом Ланса, и наткнувшись Плачущего, с мрачным видом вертящего в руках пустой бокал, менестрель решил, что узор на потолке заслуживает более пристального внимания, так что он заканчивал свою песню, картинно задрав голову.

Баллада была длинной, а менестрелю хотелось закончить ее поскорее и последние три куплета он пропел почти скороговоркой.

– Потрясающе, – вынес свой вердикт Ланс.

– Я знал, что тебе понравится, – хмыкнул Ринальдо. – На меня эта песня произвела такое впечатление, что я аж протрезвел.

И, стараясь исправить это досадное упущение, карлик налил себе еще вина.

– Не понимаю, чему вы удивляетесь, – сказал Плачущий. – Король, в самом начале своего правления развязавший междоусобную войну, не будет пользоваться большой популярностью у простого народа, потому и появляются такие песни. Если бы сэр Ланселот не дал им повода позубоскалить, практически в одиночку выиграв эту войну, они нашли бы другой повод, только и всего.

– Это очень ценное наблюдение, Плакса, – сказал Ринальдо. – Но так уж случилось, что в этой песне фигурирует сам Ланселот. Ну, и я вдобавок.

– Может быть, тебе не стоит называть меня так при посторонних? – буркнул Плачущий, бросая взгляд в сторону менестреля, который после окончания песни стоял с совершенно потерянным видом. Потолок уже получил свою долю внимания, и теперь менестрель тщательно рассматривал пол.

– Да он все равно тебя узнал, – беспечно сказал Ринальдо. – Мой тебе совет, Плакса, если хочешь остаться неузнанным, не стоит носить одежду с фамильным гербом.

– Я не знал, что ты притащишь к нам на ужин гостей.

– Кстати, о гостях, – Ланс махнул менестрелю рукой. – Садись за стол, поешь, выпей вина.

– Может быть, мне лучше поесть на кухне, милорд?

– И то верно, – согласился Ланс. – Ринальдо, распорядись, чтобы певца накормили, а потом предоставили ему комнату с теплой постелью.

– Еще я обещал, что ему заплатят за выступление, – сказал Ринальдо. – Понимаю, что я взял на себя слишком много, и он спел всего одну песню, но очень уж он не хотел сюда идти.

– Оно того стоило, – согласился Ланс. – У меня нет с собой денег. Джеймс, ты не мог бы…?

– Конечно, – чуть скривившись, Плачущий сунул руку в карман и бросил менестрелю золотую монету.

– Спасибо, милорд.

Ринальдо и менестрель с чуть посветлевшим лицом отправились на кухню.

– Ты слишком много позволяешь этому шуту, – заметил Плачущий. – Странно, что он еще не водит сюда своих шлюх и не требует с ними расплатиться.

– Тебе не понравилась песня? Там был куплет и про тебя.

– «Второй ученик трусливо бежал», – процитировал Плачущий.

– «И пятки его сверкали».

– Вранье, – сказал Плачущий. – У меня была лошадь.

– Простим бродячему певцу эту небольшую поэтическую вольность, – сказал Ланс.

– Чертов певец видел меня здесь, – сказал Плачущий. – Через неделю эту новость будет обсуждать все королевство.

– Какая разница? Тебя не будет здесь уже завтра.

– Тебе легко говорить. За мной охотится полкоролевства, а нам придется две недели идти вдоль его побережья.

– Если король слышал эту песню, а он наверняка слышал нечто подобное, я теперь тоже далеко не в фаворе.

– Если бы ты не отверг предложенные тебе милости, сейчас никто бы не пел и тебе таких песен, – сказал Плачущий. – А о короле все равно бы пели какие-нибудь гадости. Редкий монарх может снискать расположение черни в первый же год правления, и обычно такое случается, если его предшественник был сумасшедшим деспотом и тираном, и устраивал массовые казни накануне каждого праздника. А отец Леонарда был обычным правителем. Может быть, не самым мудрым, но и особых безумств за ним не числилось.

– А еще он внимательно слушал советы твоего учителя.

– Алому Ястребу не стоило развязывать войну, – сказал Плачущий. – Но все остальное он делал правильно.