Нет, ее желание — желание глубоко замужней женщины, недавно покинувшей уютный мирок декрета, - удачно пристроить замуж симпатичных лично ей девушек, чтобы они тоже познали ее счастье стать женой и матерью, понятно и объяснимо. Но в случае со Стасей оно не реализуемо, потому что… Не реализуемо.

- Марин, я… - Станислава встала и принялась быстро запихивать в папку разбросанные повсюду макеты. - Зайду, в общем, причешусь в туалете. А ты иди, сообщи Игорю Валентиновичу.

- Ну-ну, - Короткова тряхнула темными волосами, скептически улыбнувшись. - Причешется она… Садись!

Собрав папку, Станислава нехотя подчинилась, громко вздохнула.

- Только побыстрее, - умоляла она, пока руки Марины боролись с ее непокорными локонами.

Игорь, само собой разумеется, простит многое, считая Стасю своей второй сестрой, но вот клиенты агентства все как один склонны раздражаться и ругаться при малейшей задержке. И с чего вдруг Марине в голову взбрело сватать ее за какого-то мужчину, пусть и «приятной наружности и обхождения»? Но что поделать — плетью обуха не перешибешь, она потерпит минуту-другую…

Через пять минут Станислава Осеева, волосы которой были уложены с той красивой искусной небрежностью, добиться которой мечтают все женщины, а подправленный макияж подчеркивал глубину серо-голубых глаз, неслась по коридору к кабинету начальства, зажав под мышкой папку с едва не вываливающимися из нее листами макетов. Шпильки, отстукивающие частую дробь по полу, и узкая юбка мешали сделать шаг шире, чтобы быстрее добраться до цели.

Наконец запыхавшаяся Стася распахнула дверь в кабинет Пятигорского, готовая к активному и эффективному обсуждению с клиентом первоначальных результатов ее работы. Вот только если бы она знала, что всего через две минуты после этого готова будет сквозь землю провалиться, лишь бы в глаза не видеть ни этого клиента, ни этого кабинета, вообще ничего…

***

Вячеслав краем глаза отметил новое появление Марины Коротковой и нахмурился, наклонившись, вернувшись к изучению папки, подсунутой ему Пятигорским. К разговору девушки и Игоря он практически не прислушивался.

Болезненные ассоциации. С некоторых пор Вячеслав Ледянов недолюбливал молчаливых, холодно и независимо держащихся брюнеток. Вот и Марина, помощник Игоря, была из таких. Пусть и фигура не та, и возраст, и рост, и тип лица, и цвет глаз тоже, но своим поведением отчасти напоминала её. Ту, которой давно нет в его жизни, но которая — парадокс! - так в ней и осталась. Каждая, претендующая на более длительное пребывание рядом с ним, чем ночь-две, сравнивалась с ней, и каждая проигрывала. Потому что была не нужна. А Ледянов еще раз равнодушно отмечал: начать заново ожидаемо не выходит, и на самом деле ему этого не требуется.

Марина, выслушав Игоря Пятигорского, тихо бросила: «Хорошо», а Ледянова захлестнул новый приступ раздражения. Хотелось выплеснуть свою желчь, наговорив девушке язвительных замечаний о ее работе: кофе нести не торопилась, в документах нашел опечатки, оделась не в соответствии с деловым этикетом, смотрит на него слишком часто и пристально. Очень хотелось высказаться, но… С тех самых пор, как он стал подобным образом воспринимать холодных и принципиальных брюнеток, Слава старался не давать волю своему дурному нраву и языку. Поэтому извлек из личных запасов несколько шаблонных, хорошо отработанных на других комплиментов и даже дважды улыбнулся этой Марине, чем, видимо, завоевал ее распоряжение, девушка чуть оттаяла.

Раздражал его и хозяин агентства, а также этого кабинета, сам Игорь Валентинович Пятигорский. Во-первых, долго и совершенно безосновательно нахваливал своих специалистов. Во-вторых, явно представлял собой либеральный тип руководителя, который Слава презирал. И, в-третьих, их заказ отдал в родственные руки, это ему одна птичка сведущая нащебетала. То, что Игорь Валентинович пренебрег знанием об известной всем привычке отца и сына Ледяновых собирать информацию и наводить справки перед тем, как что-либо предпринять, тоже очков ему не прибавляло.

Недопустимо смешивать бизнес и родственные связи, недопустима некомпетентность, небрежность, а также опоздания — это то правило, которое работало и работает. Но, по всей видимости, не здесь.

- Станислава молодец. Она у меня уже пятый год. Да, случается, иногда так в работу погружается, что обо всем забывает…

Пятигорский не скупился на одобрения и восторги, а его клиент застыл в кресле. Знакомое имя болью отозвалось в сердце. В следующую секунду Ледянов взял эмоции под контроль. Имя, конечно, не в числе очень популярных, но ведь могут быть совпадения.

Но совпадением это не было, в чем Вячеслав Ледянов убедился очень скоро. И что невероятно его обрадовало.

2.

- Я прошу прощения за задержку. - Задыхающаяся Станислава ворвалась в кабинет.

Игорь, до этого показывавший какие-то файлы клиенту, атлетически сложенному мужчине, сидящему спиной к двери, - Стася видела только широкие плечи в темно-синем пиджаке в крупную клетку да рыжевато-русый коротко стриженный затылок, заставившие ее похолодеть от какого-то предчувствия-узнавания, - выпрямился и улыбнулся девушке:

- Ничего, мы с пользой провели время, - и, пользуясь тем, что клиент все еще отвлечен — странное дело! - с напускным неудовольствием погрозил ей пальцем, прошептал одними губами: «Ужин».

Стася вздохнула: ясно, требует обычного искупления.

В свои сорок Игорь Пятигорский все еще не был женат. Собственную семью ему с лихвой компенсировали работа и семья его младшей сестры. Домашнюю кухню Игорь Валентинович тоже очень уважал. Особенно когда кулинарными шедеврами его и его зятя Олега баловали Тоня и приходящая к ним в гости Станислава.

- Вячеслав, познакомься, - обратился Игорь к странно напряженному Ледянову, тот немедленно отложил документы, но по-прежнему не поворачивался к Стасе. - Это дизайнер, который работал над вашим заказом. Станислава Андреевна Осеева.

Взглянув на Стасю, решившую занять место за бриффинг-приставкой, Игорь поразился ее бледности и какому-то неестественному выражению лица. Плохо себя чувствует? Станислава тут же растянула уголки губ в улыбке, успокаивая его.

- Станислава Андреевна, - официально обратился к девушке Пятигорский без тени смеха в голосе, первые два года ее работы на него этого Игорю никак не удавалось, прогресс стал наблюдаться лишь последний год. - Это Ледянов Вячеслав Михайлович, совладелец «Спортлайфа».

Стася оцепенела, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, а ноги стали ватными. Никогда она не думала, что они могут еще раз встретиться. Ради того, чтобы вероятность нового их столкновения стала нулевой, она изменила всё: свою внешность, свою жизнь, свою профессию…

Едва осознавая себя, девушка село в кресло, положила перед собой папку, открыла ее и только тогда подняла глаза на Ледянова, смотревшего на нее пристально, безэмоционально.

- Здравствуй, Стася. Очень рад видеть тебя. - Плоский, ничего не выражающий голос. Карие, орехового оттенка глаза мужчины прошлись по ее лицу, прическе, по темно-бордовому жакету, его вырезу, открывающему бледную нежную кожу шеи и горла, вернулись к холодным глазам девушки. - Ты совсем не изменилась.

Станиславе гигантских усилий стоило держать лицо, а вот голос совершенно пропал. Будь она в силах говорить да даже двигаться, то… Непременно прокляла бы его, выплеснула бы всю свою обиду, а потом бежала бы прочь из этого кабинета.

- Вы знакомы? - удивился Пятигорский, замерший возле кресла Вячеслава Ледянова, изумленно оглядывая своего клиента и работника. - Вот так сюрприз! Стася?

Под вопросительным взглядом Игоря Валентиновича Станислава еще больше напряглась, но зато голос нашелся, пусть слабый и подрагивающий:

- Это было слишком давно, - она пожала одеревеневшими плечами. - И мы быстро обнаружили, что друг для друга нам лучше оставаться незнакомцами.

- Это не так, не обманывай, - с жесткой ухмылкой опроверг Ледянов, однако распространяться далее на тему этого давнего знакомства не стал.

- Гм, - спустя несколько мгновений повисшей тишины задумчиво хмыкнул Игорь и умолк, почесал переносицу, затем рассеянно констатировал:

- Интересные дела творятся, - снова посмотрел на Ледянова, после - на свою родственницу.

Вячеслав Ледянов не сводил пронзительного, укоризненного взгляда со Станиславы, бледной, напряженной, будто бы отрешившейся от всего происходящего, уставившись в свои макеты. Все выглядело так, словно знакомство этих двоих не было поверхностным, постепенно сошедшим на нет со временем. Наоборот, все признаки того, что они были очень близки, что имела место ссора, какой-то острый конфликт… Что возможен романтический интерес, до сих пор не ослабевший. Со стороны Ледянова — так точно.

Станислава стала Пятигорскому родной еще семь лет назад, когда ее старший брат женился на Тоне. Тоненькую девятнадцатилетнюю девчушку с копной темных густых вьющихся волос и большими голубыми глазами, выдававшими ее ранимость, наивность и мечтательность, нельзя было не впустить в сердце. Это уже потом Игорь узнал о принципиальности Стаси, о том, какая несгибаемая у девушки воля в достижении своих целей. Что еще больше привязало мужчину к новой родственнице. Она стала для него вторым человеком, о благополучии которого следовало печься, которого следовало оберегать.

А теперь… Как поступить? Следует ли отстранить Станиславу от этого проекта? Конечно, она никогда не была откровенна с ним так, как с Тоней. Сестра, случалось, делилась с ним переживаниями девушки, но Пятигорский не припоминал, чтобы слышал о том, что Стасю кто-то обидел.