Расслабленно-созерцательная поездка на броне ревущего БТРа длилась недолго. Не успел Веселин Панайотов с удобством расположиться у распахнутого десантного люка, вдохнуть сравнительно свежего воздуха и оглядеть унылые деревца справа от колеи, как…

— Мать твою! — вполголоса, едва слышно за шумом двигателя выругался молчаливый солдат по фамилии Шутов — и без всякой команды передёрнул затвор. Может, так у них принято.

Веселин встрепенулся. В высокой траве слева ему почудилось странное шевеление — далеко, под самым горизонтом. Мутантский дозор? Да нет, пустое… Двуногие твари с такой скоростью ползти просто не смогут.

— Прёт на нас! — Шутов смотрел именно туда, где Веселин уловил движение.

Что, правда на нас? А я диссертацию так и не закончил…

— Вижу! — коротко и зло бросил капитан Нефёдов. — Машина, стой! Орудие готовь! Автоматы к бою!.. — голос у капитана негромкий, но двигатель он легко перекричал.

БТР чихнул соляркой и послушно замер. Во внезапной тишине Веселина одолело беспокойство. Нет, они что-то перепутали! Как же «стой», когда нечто такое на тебя движется? Тут бы лучше уходить…

Скрежет. Развернулась башня с орудием. Залязгали затворами автоматчики. Веселин дёрнулся было к люку, чтобы спрятаться от неведомой угрозы, но оттуда уже лез на подмогу боец.

Панайтов устыдился, взял себя в руки и плавно сместился за напряжённые солдатские спины. Солдаты знают свое дело, нечего им мешать.

Нечто в траве между тем приближалось. Больше того — неслось с нехилой скоростью, напоминая торпеду. И оставляло за собой широкую борозду примятой травы. И точно нацелилось.

— Ой, кажется эта штука нас настигнет… — вырвалось у Веселина.

— Это не штука! — оборвал его Нефёдов. И правильно. Не до вежливых объяснений. Объяснения — удел учёных. Стрелкам же пора стрелять.

Раздалась короткая очередь. За ней — ещё несколько слились воедино. Ухнула башенная пушка. Они вместе оглушили Панайотова, казалось, уже навсегда. Ой, ошеломлённо вопросил он себя, как же я теперь смогу изучать песенный фольклор? По движениям сплюснутых мутантских губ?

И да, не штука. Существо.

Из травы навстречу БТРу выскочил огромный вепрь с широко разведенными вилообразными клыками. Три налитых кровью глаза злобно зыркали на примостившихся на броне людей. А те знай поливали его тело свинцом из своих оглушительных трещоток. И вроде, доставали, но будто без толку. Сейчас эта тварь вспрыгнет на борт…

Но нет. Удар чудовищных клыков пришёлся на броню. БТР содрогнулся, и Веселин едва не соскользнул наземь с противоположного борта. Судорожно уцепившись за торчащие из корпуса хреновины, он глядел, как Шутов, Нефёдов и Рябинович в упор расстреливают из автоматов жуткого зверя. Они-то как удержались при столкновении, с занятыми руками?

Второй удар в броню — куда полегче, но Веселин и его почувствовал.

Потом автоматы смолкли.

— Всё, затих, — выдохнул Нефёдов в звенящем безмолвии.

— Кажись, пронесло! — перекрестился Рябинович.

— Уделали! — нервно расхохотался Шутов.

— А долго сопротивлялся. Шесть рожков на него извели!

— Мутант. У них часто по два сердца. — Нефёдов спрыгнул с борта, всё ещё не сводя с твари настороженного взгляда. Товарищи присоединились к нему, только Шутов остался настороже (видать, сегодня его черёд обозревать окрестности).

— Ядри твою, ну и кабанище! — подоспел общительный капитан Суздальцев со второго БТРа. — Клыки-то…

Военные столпились вокруг поверженного зверя. Веселин тоже с любопытством подошёл к изорванному в клочья телу. И с известной гордостью — как участник события, если и не прямой победитель вепря-мутанта.

— А броню-то на машине как распанахал! — уважительно протянул Суздальцев.

Веселин тоже поглядел и с изумлением оценил глубину оставленных в металле борозд. А ведь бронежилет от такого кабанчика никого бы не спас! Что бы стряслось с уважаемой экспедицией, если бы военные не предложили подвезти её на бронетехнике? И что ещё можно ждать, когда проходимые для БТРов места останутся позади? Он нервно сглотнул.

Во внезапной тишине подошёл полковник Снегов. Едва взглянув на вепря, распорядился:

— Чуров, Елохин, Зверев — оттащить мутанта на обочину! — и, оборотившись к только-только подскочившему Кшиштофу Щепаньски (даже странно, что-то он сегодня замешкался), любезно пригласил. — Садитесь, профессор. Ситуация под контролем, едем дальше.

Пан Кшиштоф скривился, повёл хищным носом, но, видно, понял, что дальнейших разъяснений ему не дождаться: полковничья спина удалялась в направлении хвоста колонны. Не станет же великий учёный бежать следом!

Щепаньски сцепил зубы, ястребом зыркнул на Веселина — невольного свидетеля начальственной досады — и тоже удалился.

— Не желаете ли спуститься в десантный отсек? — предупредительно спросил Нефёдов, когда Панайотов занимал своё место на броне у люка. — Всё-таки безопаснее.

Веселин долгим взглядом проводил уволакиваемую бойцами тушу, но отрицательно покачал головой. Правда, словил себя на том, что первоначально вложил в этот жест — утвердительный смысл, принятый у болгар.

— Спасибо, я верю полковнику, — как можно непринуждённее улыбнулся он. — Ситуация под контролем, не так ли?

Атака мерзкой твари на головной БТР пану Кшиштофу кое-что прояснила, и от снизошедшей ясности его захватила такая досада, а за ней взыграла такая ярость — впору пинать бронемашину дорогими итальянскими туфлями. Это ж надо! Какой-то неумытый полковник Снегов! Да что он себе вообразил, песье отродье!

Да, разумеется, этот негодяй Снегов — в своём праве. Но от этого становится ещё более тошно. Что здесь делает он — начальник высокой экспедиции Объединённых Замков Западной Европы, если всё равно находятся такие вот варвары, которые — в своём праве. А экспедиция-то — ещё до своего начала озолотила добрый десяток московских царьков, ну а те — хоть бы пальцем о палец почесали. Чисто русская, плебейская неблагодарность!

У главного экспедиционного БТРа пана Кшиштофа встретил Йозеф Грдличка:

— Есть жертвы среди наших солдат? — по-своему истолковал он невесёлое лицо патрона.

— Пока нет. К сожалению! — процедил сквозь зубы пан Щепаньский, вовсе не заботясь о том, слышат ли его русские солдаты. А те слышали — ишь, переглянулись. Слушайте, слушайте, морды плебейские, авось ума в глазах прибавится, криво улыбнулся ироничный пан.

— Простите, учитель, — Грдличка сглотнул, — что-то идёт не так?

— Что-то идёт совсем не так! — вот тут пан Щепаньски понизил голос. — Скажи мне, друг Йозеф, а который из БТРов сейчас идёт первым?

— Полагаю, тот, где едут Горан и Зоран? — при ответе Грдличка несколько замялся.

— А вот и нет! — пан Кшиштоф остервенело сплюнул под мощные колёса бронемашины. — Наши доблестные Горан и Зоран плетутся где-то далеко в хвосте колонны. И настолько далеко, что ни мы их, ни они нас не видят. Эти олухи, наверное, до сих пор считают, что едут первыми.

— Значит, в головном БТРе…

— В нём едет этот дурачок болгарин. Которого теперь поздно инструктировать. И два старика-серба, на которых я бы вообще не стал полагаться — я их просто не знаю.

— Я их видел в Академии, — ввернул было Грдличка, — это правда…

— Не в Академии дело, — устало бросил пан Кшиштоф. — Я их просто не знаю.

Нехотя забираясь в главный экспедиционный БТР, профессор Щепаньски услышал диалог недавеча переглянувшихся солдат. Взревел дизельный двигатель, но тонкий слух специалиста по песенному фольклору вынудил услышать лишнее.