- Все мои знакомые девушки имеют связи с мужчинами, причем множество связей, - отчаянно возразила она,- и ничего не происходит!

У Кентсома не было ни малейшего желания толковать с ней о средствах контрацепции и прочих интимных делах. Да и что проку махать кулаками после драки?

Но вдруг её лицо исказилось таким страхом, что от ужаса высохли даже слезы.

- Теперь ты меня оставишь,- простонала Хелен, вскинув на него расширившиеся тревогой глаза, - да? Помолвка разорвана?

И что ей можно было на это сказать?

- Я никогда тебя не оставлю! - твердо заверил её герцог. - А на счет остального..., нам надо успокоиться, и все спокойно обсудить. Поедем в твой итальянский ресторанчик!

- Да, конечно, поедем! - Хелен торопливо закивала головой, нервно натягивая перчатки. - Я голодна, как волк! Ты, правда, знаешь, как нужно поступить в этой дикой ситуации?

Кентсом вставил ключ в зажигание. Ему не хотелось сейчас посвящать выведенную из себя девушку в подробности разговора с матерью.

КЕНТСОМЫ.

Мать отнеслась к рассказу сына со свойственной этой даме прагматизмом.

- Если свадьбы не будет, значит, я смогу купить новую машину?!

Эдвин только тяжело вздохнул.

- Может, поговорим серьезно?

Дама неторопливо поправила на голове шляпу.

- А почему я должна забивать себе голову этой неприличной историей? Насколько я поняла - если Хелен и беременна, то в этом виноват тот самый американец, к которому вы ездили летом?

- Его сын. Мистер Майкл Фрейзер!

- Не все ли равно! Ой!

Её светлость обрезала розы в саду, и случайно укололась шипом.

В свое время их жизнь с покойным герцогом протекала между любимым клубом мужа и обществом цветоводов жены. Изредка супруги сталкивались за столом, в гостиных общих знакомых или в гольф-клубе. Вот и сегодня она упорно щелкала секатором, подготавливая розы к зиме и доводя старшего сына до головной боли мельканием колючих неопрятных веток и неприятными скрежещущими звуками. У него с детства сложились напряженные отношения с этими цветами, но он почтительно терпел причуды родительницы.

Глория была не самым приятным человеком на свете, но в выдержке ей не отказывали даже многочисленные любовницы мужа. Вот и сейчас, ловко обрезая розовый куст, она размеренно высказывала свое мнение:

- Я знаю, что ты помешался на этой девчонке, хотя твоя невеста мне никогда не нравилась. Правда, Маргарита высказывалась о ней одобрительно. Мисс Вормсли сумела понравиться даже королеве Марии, а уж от её величества редко дождешься похвалы.

- Хелен - чудесная девушка!

- Возможно! Но ты слишком носишься с ней. Я знала, что это добром не кончится. Современные девицы распущенны и легкомысленны!

- Только не Хелен!

- Разумеется! Девица полна всяческих достоинств, но после того, как она забеременела от другого, ты выглядишь сущим болваном!

- Разве дело в этом?

- А в чем? Ты позволишь, чтобы корона Кентсомов украсила голову ублюдку какого-то паршивого янки? Это все равно, что осквернить могилы всех твоих дедов и прадедов!

- И что мне делать?

- Плюнь на неё!

- Я не смогу оставить Хелен в такой беде!

- Посочувствуй девушке! Дай ей адрес 'Ассоциации помощи одиноким матерям'!

Герцогиня в такой момент могла и не острить, по крайней мере, у её сына неуместная ирония вызвала приступ гнева.

- Ваша светлость, видимо забыли, что я люблю эту девушку!

Дама разогнула поясницу и насмешливо смерила взглядом покрасневшее от возмущения лицо отпрыска.

- Это девица забыла, что ты любишь её! Ладно, - терпеливо перевела она дыхание,- может, Хелен, действительно, не так уж и виновата. Что она видела, кроме стен палат, да халатов врачей, а тут этот бойкий повеса... Но, милый, что ты можешь теперь изменить? Ей нужно выйти замуж за Фрейзера!

- Только не это!

Герцогиня снисходительно усмехнулась, и вновь устремила придирчивый взгляд на розарий, выискивая себе работу.

- Ты сущий дурачок, Эдвин! Маргарита сказала, что твоим шафером на свадьбе должен стать принц Уэльский?

- Да, Эдуард изъявил такое желание!

- Ты поставишь его высочество в очень неприятную ситуацию, если поведешь под венец беременную неизвестно от кого девицу!

- Зачем ему об этом знать?

Леди Глория задумчиво стащила с рук грубые перчатки для работы.

- Твой родитель был, мягко говоря, блудливым котом! Я всегда благодарила Всевышнего, что ты не пошел в отца, а унаследовал трезвый ум и сдержанность моего деда!

Эдвин потупился. Он вовсе не заслужил такой похвалы, и у него были свои тайны, которыми он не желал делиться ни с матерью, ни с Хелен, да и ни с кем другим. Постель джентльмена не то место, которое нужно выставлять напоказ! Но к чему этот неуместный панегирик? Оказывается, мать сказала ещё не всё.

- В этой ситуации, наверное, отец дал бы тебе более хороший совет,- внезапно признала она,- все эти непристойности... Я плохо разбираюсь в столь щекотливых делах! В мое время, девушка, пробывшая наедине с мужчиной четверть часа, уже становилась изгоем и не могла рассчитывать на брак. Но времена меняются и все сейчас вверх ногами! Обратись за советом к лорду Бэркли!

- Дядюшке?

Изумление Кентсома можно было понять. Лорд Бэркли приходился матери младшим братом, и был так называемой 'паршивой овцой' в благочестивом семействе леди Глории. Гуляка, пьяница, неисправимый игрок! Что только не делал его дед, чтобы исправить младшего отпрыска - и отправлял в колонии, и запирал под домашний арест. Но с того, как с гуся вода! Сэр Гай был всегда в центре событий, готовый собирать на свою голову все неприятности, какие только возможно вообразить. Во время войны он воевал во Франции, и даже не был ранен, попадал в плен пиратам, но бежал, прибивался к археологам и раскапывал древние могилы в поисках золота и славы, но ничего не нашёл. В общем, тот ещё субъект!

Эдвин любил дядюшку и не раз подкидывал ему деньги, когда тот оказывался совсем на мели. Но по вполне понятным причинам он не афишировал свою приязнь перед матерью и тетками, выступавшими единым фронтом против изгоя. И вот, пожалуйста!

- Мне обратиться к сэру Гаю?

- Да, - нервно отмахнулась мать,- как раз по его части утрясать неприличные истории. Он на этом собаку съел, и может дать тебе подходящий совет!

И тут леди узрела какой-то избегший общей экзекуции куст и, с плотоядным возгласом, устремилась с секатором наперерез к несчастной розе. Эдвин понял, что мать сказала всё и продолжения не будет.

Он немного погулял по осеннему парку, подышал свежим, с привкусом прелых листьев воздухом, и неожиданно пришел к такому же выводу, что и мать. Реальную помощь ему может оказать только не обремененный особой моралью и оковами приличий дядюшка.

ЛОРД БЭРКЛИ.

После недолгих поисков, он обнаружил сэра Гая на собачьих бегах, устраиваемых его любимым клубом. На небольшом поле на задворках заведения собралась шумная компания кобелей разнообразных пород, их не менее громко вопящих хозяев и просто болельщиков. Ор стоял жуткий! И найти в этой компании нужного человека оказалось непросто.

Дядюшка обретался возле трехцветной мохнатой дворняги и, не смотря на сопротивление хозяина, норовил влить животному в пасть какую-то подозрительную жидкость, скорее всего, виски.

- Эдди, миляга, - заорал родственничек при виде племянника,- подгребай сюда! Гляди, какой многообещающий пес! Я поставил на Снайка все свои сбережения!

Сэр Гай и сбережения были вещами несовместимыми - стоило в его кармане появиться хотя бы фунту, как джентльмена начинали обуревать такие фантастические идеи его вложения, что деньги в страхе покидали хозяина.

Вот и сейчас, солидно потрепанный жизнью кобель прибыл к финишу самым последним. Дядюшка тот час начал доставать племянника новыми прожектами, но Кентсом уже пресытился и сумасшедшим собачьим лаем, и прочим антуражем собачьих бегов.