Теперь лорд встревожено обдумывал неприятную проблему. Значит, письмо все-таки было! Но куда оно делось? Кто осмелился его взять?

Ответ напрашивался, и чем дальше рассуждал лорд на эту тему, тем больше убеждался, что кроме Иннин это сделать было некому.

За обедом он то и дело поглядывал на черноволосую головку жены, не зная, как приступить к столь неприятному разговору. Он боялся обидеть её несправедливыми обвинениями и одновременно понимал, что другого выхода нет. Но, может, жена сама поможет ему в этой ситуации, предоставив приемлемое объяснение пропаже?

За рыбным блюдом Кавендиш всё-таки решился. Наверное, его в очередной раз вывел из себя унылый вид супруги, с отвращением ковыряющей вилкой превосходно приготовленную треску. Её нелюбовь к английской здоровой пище часто выводила из себя лорда, с уважением относящегося к еде. Поставили рыбу - ешь, не привередничай!

- Дорогая,- отложил он нож и вилку,- я недавно получил письмо из Брайтона!

- Да?- щеки, потупившей глаза Иннин мгновенно окрасились румянцем. - От кого?

Собственно, её виноватый вид уже был доказательством того, что совесть у жены нечиста, и лорда обуял вполне справедливый гнев.

- От кого же ещё, кроме леди Вудворт я могу прочитать послание, ведь письма Лили не доходят до адресата?

У Иннин задрожали и руки, и голос:

- О чем вы говорите, мой друг? Какие письма Лили?

Кавендиш стукнул кулаком по столу.

- Вы никудышная лгунья, миледи! Мне известно, что перед Рождеством моя дочь прислала письмо, и теперь желаю знать - куда оно делась?

- Я..., я...,- у супруги полились слезы, но в этот раз они не произвели на лорда должного впечатления.

- Сударыня! Я жду!

Иннин, нервно комкая салфетку, лихорадочно соображала, чтобы такое правдоподобное солгать. Проклятая, мерзкая старуха! Вечно она сует свой нос в чужие дела!

- Это произошло случайно,- взвыла она, демонстрируя отчаяние,- хотела посмотреть, а оно... там было темновато, и я подошла к камину, а оно..., оно сгорело, едва я его вскрыла!

Кавендиш хмуро хмыкнул. Такая нелепая ложь вряд ли кого-то смогла бы ввести в заблуждение.

- Ладно,- холодно согласился он,- пусть это письмо само ринулось в огонь! Но почему вы утаили сам факт его получения? Вы же знаете, насколько это важно для меня!

- Я боялась вашего гнева!

Лорд долго мерил суровым взглядом провинившуюся супругу.

- Стыдно, сударыня, очень стыдно! - в конце концов, упрекнул он её. - Мне стыдно за вас, коль вы сами лишены этого чувства!

И, зло скомкав салфетку, Кавендиш покинул стол, не дожидаясь конца обеда.

Столь серьезная размолвка, конечно же, не входила в планы Иннин. Она поплакала, с надеждой поглядывая на дверь в ожидании возвращения супруга, но он не вернулся.

- Милорд уехал в деревню, - доложил слуга, посланный разузнать, где хозяин,- передал, что к ужину не вернется!

Расстроенная Иннин весь остаток вечера простояла у окна, вглядываясь в темнеющую ленту подъездной дороги, но возвращения всадника так и не дождалась.

Её сердце тревожно билось, и сон бежал прочь. Почему она заранее не придумала приемлемой отговорки на этот случай? Но кто же мог подумать, что старая наседка возьмет в руки перо и нацарапает нечто такое, от чего Джордж взбесится!

Иннин плакала, ругала себя, металась по кровати, но ни разу не задумалась о том, что происходит с Лили, если даже миссис Вудворт преодолела свою нелюбовь к написанию писем.

Зато эта мысль ни на минуту не оставляла, играющего в бридж в соседнем поместье Кавендиша. Сидя за игральным столом в компании местной знати, он проигрывал партию, потому что не мог сосредоточиться на картах. Дочь и новорожденный внук терпели нужду, весь Брайтон чесал языки об их семье, а он ни о чем не подозревал, потому что ревнивая Иннин не пожелала его ни с кем делить.

Как лорд не был взбешен поведением супруги, он её слишком сильно любил, чтобы обвинить, в чём-то более серьезном, чем обыкновенная женская ревность. Но проучить провинившуюся жену все-таки было надо, так же, как и срочно выехать в Брайтон.

Кавендиш с треском продул партию, зато принял нелёгкое решение.

Утром, так и не дождавшаяся прибытия супруга домой, Инн встала довольно поздно. Кинув рассеянный взгляд на часы, она недовольно осведомилась у горничной:

- Почему вы не разбудили меня к завтраку с милордом?

Раздергивающая занавески девушка чуть помедлила с ответом, недоуменно обернувшись в продирающей заспанные глаза хозяйке.

- Милорд спозаранку уехал, миледи!

Иннин тоскливо сморщила нос - Кавендиш, видимо, не собирался менять гнев на милость.

- Он будет к обеду? - кисло поинтересовалась она.

- Нет, миледи! По всей видимости, его светлость пообедает на постоялом дворе!

Остатки сна моментально покинули нашу героиню. Она испуганно подскочила на кровати.

- Постоялый двор? Куда поехал милорд?

Девушка изумленно посмотрела на хозяйку.

- Разве он вам не сказал?

Иннин прикусила губу. Ей не хотелось посвящать в их ссоры прислугу, хотя сплетен всё равно не избежать!

- Пойди и разузнай,- сурово отдала она приказ камеристке,- куда уехал милорд?

Девушка отсутствовала недолго, и за утренним туалетом Иннин узнала, что супруг спозаранку направился в Брайтон, взяв с собой минимум багажа и камердинера.

Леди едва удержалась на ногах при этом известии. Растерянно присев на кушетку, она несколько минут не могла сообразить, что ей делать, а потом отдала приказ собраться в дорогу.

А Мортланд, между тем, пребывал в отличном расположении духа.

По приезде в Брайтон герцог заехал в свой дом только для того, чтобы смыть дорожную грязь, да переодеться к долгожданному визиту.

Губы Мортланда при мысли о бесшабашной и безголовой чудачке Лили изогнулись в теплой улыбке. Он любил её, и это чувство не имело ничего общего с тем, что Эдвин до сих пор испытывал к женщинам. И пусть здесь было чисто физическое влечение, но оно отступало на второй, а может, даже на третий план перед невольным восхищением её бесстрашием. Почему-то именно невестке он был склонен прощать то, за что бы сурово осудил любую другую представительницу противоположного пола. Лили была настолько яркой, настолько непосредственной и открытой, что пресыщенное до циничности сердце герцога трепетало непривычной нежностью при одном только взгляде на отчаянную золотистую головку.

Впрочем, на пути к долгожданному свиданию неожиданно встало настоящее пугало. Обряженный в немыслимо затрепанный сюртук, опирающийся на костыль, но от этого не менее воинственный старикашка встретил его светлость презрительным плевком под ноги.

- Здесь не таверна, сэр,- мрачно просверлил он гостя враждебным взглядом,- сюда не может зайти каждый!

Мортланд удивленно посмотрел на то, что приземлилось в дюйме от его ботинок, но все-таки миролюбиво пояснил:

- Скажите леди Лилиане, что герцог Мортландский просит его принять!

Высокий титул не произвел на старика ни малейшего впечатления.

- Тут и просить нечего - не примет она вас, ваша светлость! У неё мальчонка всю ночь проплакал, спит миледи! Если вам так уж нужно, оставьте записку. Я передам! И вообще, господин хороший, нечего тут шляться и беду накликать! Мало ли, майор прознает, да и не след двум одиноким женщинам принимать у себя мужчину! Не маленький, поди, сами понимаете это!

Внушительная палка, на которую опирался охранник семейства Дугласов заранее исключала возражения. И хотя Мортланд был не робкого десятка, он понимал, что старый солдат, не задумываясь, пустит её вход. Пришлось писать записку.

Но и здесь не обошлось без сентенций вредного старикашки.

- Ходят, ходят, всю бумагу перевели, а она чай то же денег стоит, в кармане-то не густо! Что там можно расписывать? Черкнул два слова, да и закругляйся - чернила в луже не зачерпнешь! Вот, вчера тоже один господин рвался вперед так, словно его черти поджаривали, а хозяйка-то как глянула на подпись и велела его ни под каким видом не пускать!