— Когда выходят из наркоза, — догадалась она. — Или когда посылают тебя куда подальше. А какая другая кличка?

— Доктор С и М. Но это всего лишь мои инициалы, — обворожительно улыбнулся Стен.

Стоя у окна своей квартиры, Стен смотрел на баскетбольную площадку во дворе, где дотемна бросал мяч один и тот же мальчишка. Интересно, где его родители?

В задумчивости Стен барабанил пальцами по раме. Кто бы мог подумать, что ему доведется оперировать Дженну Джин Андерсон? Нож. Остроты ей было не занимать и раньше. Она и сейчас наверняка может располосовать любого обвиняемого, если захочет.

Дженна Джин всегда была для него загадкой. С сильным характером и гораздо умнее большинства мальчишек в выпускном классе, она уделяла все свое внимание учебе и близким подругам, а не любовным интрижкам, которыми совсем не интересовалась. Определенно женщина типа А, с твердыми правилами.

Менталитет этого типа женщин Стен понимал, а вот правила — нет, потому что предпочитал сам устанавливать правила.

Однако Дженна Джин достигла того, чего ему, в общем-то, не удалось: она осталась верна своим старым подругам и нашла свое место в жизни.

Он завидовал ей, потому что чувствовал себя одиноким. Закончив ординатуру в медицинском центре на Западном побережье и поработав во Флориде, он вернулся в Роунок в поисках стабильности. Он сто лет не был дома и скучал по нему, сам не зная почему.

Когда он уезжал, то думал, что никогда не вернется. Роунок всегда казался ему сонным городком. Бешеный ритм жизни больших городов, разнообразие людей и мест поначалу заворожили его. Но потом Лос-Анджелес показался ему слишком деловым, да и Майами тоже. Внезапная смерть лучшего друга заставила его задуматься о том, как он живет.

Чем, кроме своей профессии, он мог похвастаться? Он понял, что его друзья — это всего лишь знакомые, а женщины… Они сменяли одна другую, не оставляя в его душе никакого следа…

А ему хотелось большего. Все, во что он верил, оказалось ерундой, все нагоняло тоску. Свой дом, хорошие друзья, цель в жизни, возможно, кто-то, кто мог бы на него рассчитывать. Он не совсем четко себе представлял, как этого добиться, но понимал: для того чтобы изменить свою жизнь, ему придется измениться самому.

Прошла неделя. Дженна пришла на прием и со страхом наблюдала, как Стен распиливает гипс. После травмы нога опухла и была какого-то загадочного цвета. Дженна с трудом поборола непроизвольное желание чем-то ее прикрыть.

— Почему ты так скоро меняешь гипс?

— Чтобы снять швы и проверить, все ли в порядке, — ответил он, отбрасывая куски гипса. — Вроде хорошо. Ты принимаешь антибиотики?

— Нога как будто чужая, — кивнув, заявила Дженна хмуро.

— Немного опухла, только и всего, — ухмыльнулся Стен. — Но так и должно быть. Мэри вымоет ногу, а я сниму швы и наложу новый гипс.

Мэри стала осторожно мыть ногу, и Дженна немного расслабилась. Она была напряжена с того момента, как Стен вошел в комнату. Он проявлял явную компетентность и основательность, но она слишком хорошо помнила его другим — негодным мальчишкой в дни их детства. Она постаралась сосредоточиться на докторе Майклзе.

— А больше ты не будешь менять гипс?

Он начал снимать швы и покачал головой.

— Гипс будем менять каждые три недели. И каждый раз будем делать рентген, чтобы убедиться, что все срастается правильно.

Как это ее угораздило сломать ногу! Неподвижность была мучительной и к тому же слишком высокой платой за то, чтобы обрести еще одну добродетель — смирение.

Дженна с отвращением взглянула на отросшие под гипсом волоски на ноге и спросила у Мэри:

— Вы можете достать мне бритву?

— Могу, но…

В это время раздался звонок внутренней связи, и Стен нажал на кнопку.

— Мне нужна Мэри, чтобы сделать рентген ребенку, — раздался мужской голос.

— Она сейчас очень занята, Эбернати, — ответил Стен.

— Мне нужно идти, — заявила Мэри. В трубке был слышен плач ребенка.

— Ладно. Иди, но возвращайся как можно скорее. Поможешь наложить гипс. У нас сегодня не хватает персонала. Одна из сестер беременна, и ее по утрам тошнит, — пояснил Стен своей пациентке.

Дженна рассеянно кивнула и, набравшись духу, спросила:

— Могу я получить бритву?

— Неужели тебя смущает такая ерунда, как эти волоски?

Но Дженна не считала это ерундой, волоски смущали ее, и даже очень.

— Мне действительно нужна бритва, — Дженна изо всех сил старалась сохранить хладнокровие.

— Как правило, мы не бреем ноги в больнице, — заметил он, готовя все для наложения гипса. — Я советую женщинам представить себе, что они прибыли к нам на три месяца из каких-нибудь экзотических стран.

С каким удовольствием она перепилила бы этого Стена пилой для гипса! Но она взяла себя в руки и, молча сосчитав до десяти, спокойно попросила:

— А нельзя ли на этот раз сделать исключение?

— Это тебе и вправду мешает?

— Мне что, умолять тебя? Но учти, трудновато будет встать на колени.

Стен встретился с ней взглядом и постучал карандашом по столу. При том, что на нем был белый халат и галстук, что он с легкостью употреблял сугубо медицинские термины и вел себя с профессиональной уверенностью, он не был похож на врача. Волосы слегка взлохмачены, плечи — как у атлета, черты лица — мужественные. Уж слишком он мужчина. Слишком сексуален.

Боже, откуда только выскочило это слово? Она чуть не произнесла его вслух!

— Глупость какая-то, — удивленно пожал плечами Стен. — Ладно. У меня есть немного свободного времени.

Он порылся в каком-то ящике и достал одноразовую бритву. Намылив ей ногу, Стен приготовился брить.

Дженна сначала оцепенела, а потом отстранила его руку.

— Я сама.

— Ха. Интересно. Ты начнешь брить, порежешься, занесешь инфекцию, а потом предъявишь мне иск.

— Не выдумывай. Я не подам на тебя в суд.

— Выбирай: или брею я, или мы вообще не будем брить.

Если бы отросшая щетина не была столь невыносима, она отказалась бы от процедуры. Надо преодолеть этот приступ малодушия! В конце концов, для Стена ее нога наверняка то же самое, что для механика какая-нибудь деталь машины. Так что вряд ли она вызовет у него чувственные эмоции. И она сдалась.

— Ладно. Брей.

Стен кивнул, но ей показалось, что он подавил улыбку.

— В чем дело?

— Вот бы удивились ребята с Черри-Лейн, если бы увидели, что я брею ногу Дженны Джин Андерсон.

— Ты имеешь в виду «Клуб скверных мальчишек», этих малолетних правонарушителей, терроризировавших всю округу?

— Мы так загордились, когда мать Эмили, возмутившись какой-то нашей выходкой, так нас назвала, — хохотнул Стен. Он осторожно провел бритвой снизу вверх. — Мы тогда поклялись, что сделаем себе татуировку из этих слов.

— Неужели и ты сделал? — не поверила Дженна.

— Хочешь, покажу? — В глазах Стена блеснул коварный огонек. Выражение его лица привело ее в неожиданный трепет.

— Все равно не верю.

— К сожалению, нам удалось достать только так называемые несмываемые маркеры, но они оказались очень даже смываемыми.

Стен еще раз провел по ноге бритвой. Он так близко наклонился к Дженне, что она почувствовала запах его лосьона и могла бы пересчитать его ресницы. Затаив дыхание, она прислушивалась к странным ощущениям, которые вызывали у нее равномерные чувственные движения бритвы в его руках.

— Эти ребята были мне почти как братья, — пробормотал Стен, и в его голосе ей послышалась еле уловимая тоска.

— А почему ты не разыщешь кого-нибудь из них?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Часто люди оказываются не такими, как прежде. Не то что ты. Все всегда были уверены в том, что Дженна Джин станет большим человеком.

— Спасибо, но мне до этого еще далеко, — ответила Дженна. Сердце ее сжалось от этого комплимента, прозвучавшего очень искренно.

— По-моему, ты уже многого добилась, — сказал он, окинув ее взглядом.