Она постаралась не покраснеть, но ее обдало жаром. Она явно не в лучшей форме, однако Стен дал ей почувствовать себя привлекательной, даже сексуальной. Интересно, может ли сломанная нога повлиять на рассудок, подумала она.

— Ты замечательно управляешься с бритьем. Стен закончил работу и принялся мыть ногу.

— Я люблю свою работу, — подмигнул он ей.

— А что тебе в ней нравится?

— Комплекс Шалтая-Болтая. Мне нравится собирать людей по кусочкам.

— После того как они рассыпались на кусочки, — поняла она, чувствуя, что начинает уважать его. — И сколько тебе приходится брить ног? — полюбопытствовала она.

— Перед операцией?

Она кивнула головой.

— А, ты имеешь в виду женщин, которые не выносят небритых ног? Ни одной. Тебя — в порядке исключения.

— Это потому, что я юрист, или потому, что когда-то побила тебя в игре один на один?

— Ни то и ни другое. Просто мне всегда нравились твои ноги.

Следующие две недели Дженне пришлось прибегать к помощи братьев и Мэдди. Ей уже опротивел гипс и надоели боль и общая слабость.

Доктор Стен Майклз не переставал ее удивлять. При каждой встрече он проявлял профессионализм и явную симпатию. Она была крайне раздражена своим вынужденным бездельем, а его манера обращаться с больными действовала на нее успокаивающе.

Дженна не знала, чем занять свободное время и как дать выход бурлившей в ней энергии. Она лишилась ежедневных утренних пробежек и плотного делового расписания, при котором у нее иногда не было времени даже вздохнуть.

А теперь свободного времени было хоть отбавляй.

И Дженна стала задумываться.

Например, о том, что у нее маловато друзей, что, с одной стороны, она нервничает, потому что не может вернуться к работе, а с другой — вдруг поняла, что ей хочется чего-то еще помимо работы. Может, она читает слишком много женских журналов, но чем-то же ей надо отвлекаться! Однако впервые за долгие годы Дженна задумалась над тем, от чего она отказалась ради карьеры.

Она вдруг обнаружила в себе какую-то мягкость, даже ранимость, несмотря на то что целенаправленно вырабатывала в себе жесткость, необходимую, чтобы преуспеть в жизни. Это открытие привело ее в замешательство. Сколько раз, лежа в тиши темных ночей одна в постели, она ощущала свою непреклонность как одежду, которая ее стесняла в движениях! Сколько раз мечтала о том, чтобы кто-нибудь держал ее в своих объятиях!

Дженна представляла себе, что будет, если в ее жизни появится мужчина. Не муж и не обязательно пылкий любовник и, конечно, не какой-то фантастический мужчина, а просто приятный человек, который бы ей нравился и которому бы нравилась она, с кем можно было бы делить радости и невзгоды жизни.

Идея показалась ей привлекательной, она манила, как спрятанная в медальоне фотография, не оставляла даже тогда, когда Дженна вернулась на работу.

Она решила поговорить со своим боссом о дальнейшей карьере. Тщательно подбирая слова, она призналась ему, что надеется вскоре стать судьей, но его реакция оказалась для нее совершенно неожиданной.

— Он рассмеялся, — чувствуя себя несчастной, поделилась она с Эмили Рэмсей и Мэдди Блэкуэлл, встретившись с ними после работы. Эмили приехала к родителям из Северной Каролины, и подруги намеревались провести вместе несколько дней. — Наш главный рассмеялся, когда я ему сказала, что хочу быть судьей.

Эмили вздрогнула.

Мэдди нахмурилась:

— Ты его пнула?

Вообще-то ей очень этого хотелось, но, взглянув на гипс, она сказала:

— Пнуть было бы трудновато.

— Хочешь, я сделаю это за тебя?

Предложение Мэдди вызвало у Дженны слабую улыбку. Мэдди уже не раз предлагала подругам подобные услуги.

— Он же прокурор. Он обвинит тебя в нападении на власть.

— А хоть что-нибудь он тебе пообещал? — со вздохом поинтересовалась Эмили.

— Он заявил, что я прирожденный прокурор, но что у меня слишком развито чувство справедливости и это помешает мне стать судьей. А кандидатов в судьи рекомендует местная коллегия адвокатов.

— А ты им всем задавала жару в суде, — предположила Эмили.

— Не всем, — поправила ее Дженна. — Но я редко шла на компромиссы.

— А если бы шла, чувствовала бы себя лучше?

— Нет. Но я все равно хочу быть судьей.

— И станешь, — уверила ее Мэдди. — Только, может быть, не так скоро. А пока…

Дженна знала, что за этим последует. Мэдди уже год была замужем и решила, что и для Дженны настало время сделать то же самое.

— …ты можешь уделить внимание и другим сторонам жизни.

— Баскетбол пока исключается, — пробурчала Дженна, отпивая глоток коктейля и удивляясь тому, что Эмили беспрерывно жует соленые крекеры.

— Мне хотелось выразиться помягче, но ты вынуждаешь меня сказать тебе прямо. — Вкрадчивая улыбка Мэдди не могла обмануть Дженну. — Тебе надо начать жить. Куда-то ходить, иметь личную жизнь, наконец.

— Мужчину, — откровенно добавила Эмили, удивив этим Дженну. Хотя за последние два года Эмили тоже определилась, она была среди них самая сдержанная.

Схватив костыли, Дженна встала. Раньше она пресекала такие разговоры прямо на корню, но сегодня была грубо попрана ее мечта, а два коктейля развязали ей язык.

— Я не умею общаться с мужчинами в неформальной обстановке. Мама говорит, это потому, что я все время пытаюсь их унизить, вместо того чтобы держаться скромно и скрывать свой ум.

— Женщина должна скрывать свои дряблые бедра, а не ум, — хрустнула очередным крекером Эмили.

— Просто ты еще не встретила своего мужчину, — заявила Мэдди. — А он оценит и твой ум, и вообще все. Он даже сможет справиться с твоим деспотизмом.

— Ты опять читала на сон грядущий любовные романы?

— Я по опыту знаю.

— И я, — подключилась Эмили.

— Вы обе встретили необыкновенных мужчин, двух самых исключительных мужчин на планете. Больше таких не осталось.

Дженна подметила азарт в глазах Мэдди, и если бы она была менее подавлена, это бы ее насторожило.

— Тебе надо познакомиться с одним из моих клиентов, — заявила Мэдди. Дженна даже застонала. Мэдди работала в бюро путешествий, а туда приходят, как известно, самые что ни на есть странные люди. — Он очень образован, симпатичен и одинок.

— Ты не посоветовала ему завести котенка?

— Дженна Джин! — возмутилась Мэдди.

— Дженна, — поправила ее Дженна и вздохнула. Она подумала о том, сколько сил и времени угробила на то, чтобы сделать карьеру. А вот общаться с мужчинами на вечеринках не умела и частенько уклонялась от свиданий с ними. Она много размышляла эти две недели и поняла, что ее жизнь дает крен. Может быть, настало время ее изменить?

Образован и симпатичен. Она тут же подумала о Стене Майклзе и его запоминающемся голосе. Пришлось признаться, что она довольно часто вспоминала о нем все это время. Даже чаще, чем ей хотелось.

— А какой у него голос?

— Не как у Паваротти, но в общем нормальный.

Нормальный. Мне не нужен мужчина с нормальным голосом, подумала Дженна. У моего мужчины должна быть светлая голова, красивый голос и доброе сердце. Вот так. Может, я уже сделала первый шаг, чтобы изменить свою жизнь?

— Я обещала пойти на той неделе на благотворительный вечер… — неуверенно сказала она.

— Я дам ему номер твоего телефона. Дженне почему-то показалось, что она только что положила свою голову на плаху.

Он был образован и привлекателен.

Но Дженна не могла отделаться от мысли, что голос у него какой-то скрипучий.

Ее спас писк пейджера. А может, он спас и его, в зависимости от точки зрения. В это время как раз начался сбор пожертвований, но ему пришлось срочно уйти. Мужчины и раньше по разным причинам сбегали от нее, но этот превзошел всех. Он был ученым, и что-то случилось с его муравьями. А у Дженны вдруг разболелась нога.

— Ты слишком долго стоишь, — раздался у нее за спиной знакомый голос.