Петрик и Кланя тоже вроде бы ничего получились. «Это же абсолютно живые современные молодые люди! — кричал мой благодетель на обсуждении моей повести в Доме кино. — Это современная молодежь с ее абсолютно новым, раскованным отношением к вопросам любви и секса!» (Я вообще-то много в южных отрядах таких романтических пар встречал. Приехали в Якутию из центральных областей, приехали вдвоем — заработать денег на будущее, испытывают, безусловно, симпатии друг к другу, но держат их в тайне — иногда даже не показывают виду, что знают друг друга.)

Одним словом, написал я повесть, но в газете нашей опубликовать ее так и не удалось. Главный наш в го время уехал в длительную командировку в одно иностранное государство.

6

Отнес я повесть в журнал. И что удивительно — звонят мне через неделю и говорят — повесть вашу будем печатать в следующем номере. Я думал, что разыгрывают, но нет — выходит очередной номер, и в нем вместе с моей фотографией действительно напечатана повесть.

А тут как раз и книга моя о Якутии вышла. Получил я деньги, уплатил за путевки и отправился в Ливан.

Ну, что из этого вышло, уже известно. Сразу после возвращения ушел я из дома, снял комнату, махнул в командировку в Омск, прилетаю обратно, — и вот тут-то и раздается звонок от кинорежиссера, от благодетеля моего — лауреата и борца за мир. Договор, аванс, ресторан в Доме кино, балерины…

Короче, гони сценарий через два месяца. Я уединился в подмосковном доме отдыха творческих работников, почитал кое-какие книжечки о том, как надо писать киносценарии (есть такие учебники, очень даже неплохо написаны, так что все очень «просто» — прочитал учебное пособие, покупай пишущую машинку, садись и создавай будущий шедевр советской кинодраматургии).

Тем не менее свой сценарий за два отпущенных мне месяца я почему-то не написал. (Дело оказалось и простое, и сложное.) Возвращаюсь я в Москву, и в чемодане у меня лежит только половина сценария.

Режиссер, как только узнал об этом, кинулся со всех ног мне помогать. Каждый день меня к себе приглашает, ходит со мной в обнимку по Дому кино, по вечерам сидим мы с ним регулярно в ресторане — то да се, Феллини, Антониони, скрытая камера, блуждающая маска… Наконец ставлю я точку. Благодетель последнюю страницу прямо из машинки выхватывает, запирается у себя в квартире на целый день, вечером звонит — приезжай.

Приезжаю, вхожу в кабинет с фотографиями (Чарли Чаплин, Мери Пикфорд). Благодетель сидит за письменным столом и кисло так на меня поглядывает. А рядом с ним похаживает какой-то очень уж оживленный человек с внешностью Раджа Капура — усики, полуседая шевелюра, наимоднейший темно-серый костюм в белых яблоках, галстук-бабочка (не то фокусник, не то факир, не то ученый индус — чалмы только не хватает). И глаза почему-то все время разной величины: один полуприкрыт, а второй, огромный, как чернослив, на меня так и зыркает, а потом — наоборот: второй глаз отдыхает, а первый изучает ситуацию.

— Садитесь, — скучным голосом говорит режиссер.

«Так, — думаю, — кончилась наша дружба. Что-то слишком уж похоронный вид у моего благодетеля».

— Должен вас огорчить, — говорит режиссер, — сценарий у вас не получился…

Я молчу.

— Вам нужен помощник, — продолжает режиссер.

Я молчу.

— Я пригласил на нашу встречу Аркадия Леонидовича, — и кивает головой в сторону Раджа Капура. — Это очень опытный сценарист…

Ну уж об этом он мог бы мне и не говорить — я как только вошел, так сразу же, еще с порога, понял, что никем другим, кроме как «очень опытным сценаристом», человек в таком костюме с белыми антоновскими яблоками быть, конечно, не может.

— Знакомьтесь, — говорит режиссер.

Рукопожатие. Аркадий Леонидович закрыл правый глаз, открыл левый.

— Он будет вашим соавтором, — продолжает режиссер. — Новый вариант сценария должен быть готов через месяц. Больше ждать я не могу — натура уходит.

Я молчу — чего тут скажешь. Не могу же я удержать натуру за ноги.

— Договаривайтесь, как будете работать, — говорит режиссер и делает руками жест, как бы сводя нас вместе.

— Я думаю, — скрипучим голосом говорит Аркадий Леонидович, — что нам будет лучше всего подъехать сейчас ко мне в гостиницу.

— А здесь вы не смогли бы поговорить? — спрашивает режиссер.

— Чего мы вам будем морочить голову? — говорит Аркадий Леонидович, закрывает оба глаза, поднимает плечи выше головы и держит паузу в целых пять секунд. — Мы доедем сейчас до гостиницы, поднимемся ко мне в номер и за чашкой кофе или за рюмкой коньяка тихо-мирно все обсудим, а завтра утром каждый позавтракает и начнет работать.

— Ну, в таком случае, как говорится, бог в помощь, — улыбается режиссер. — Желаю успешного творческого содружества.

7

Благодетель мой прямо как в воду смотрел. Приезжаем мы с опытным сценаристом к нему в гостиницу (он, оказывается, не москвич был, это я по дороге успел выяснить), поднимаемся в номер. Радж Капур тут же сбрасывает с себя свой серый в яблоках пиджак, облачается в стеганую пижамную куртку бордового цвета, сажает меня в кресло, сам садится напротив, закрывает левый глаз, открывает правый и несколько секунд молча разглядывает меня.

— У вас папа и мама тоже высокого роста? — спрашивает наконец опытный сценарист.

Я даже засмеялся от неожиданности.

— Да нет, — говорю, — папа и мама обыкновенного роста.

— В кого же вы такой большой? Кто-нибудь был в семье высокий?

— Может быть, и был, — отвечаю, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, — точно не скажу.

Правый глаз закрылся, левый открылся.

— Вы спортсмен? — спрашивает Аркадий Леонидович.

— Был когда-то, — отвечаю.

— Мне рассказали, что вы были даже мастером спорта.

«Кто же это мог ему рассказать? — думаю. — Не иначе как благодетель мой, режиссер, все справки обо мне навел».

— Все в прошлом, — говорю. — Был и мастером спорта, и чемпионом страны, и даже мировым рекордсменом.

— Мировым рекордсменом? В самом деле?

Опытный сценарист даже оба глаза открыл.

— Слушайте, Курганов, если вы были такой талантливый спортсмен, зачем же вы начали писать сценарии? Оставьте это ремесло нам, людям маленького роста. Вы же прекрасно можете зарабатывать себе на хлеб с маслом и без кино — без этого сумасшедшего дома, без этих средневековых пыток, без этой Хиросимы и без этой Нагасаки!

Эх, не знал я тогда, сколько справедливого было в этих словах моего будущего соавтора.

— Нет, я положительно удивляюсь, — снова поднял плечи выше головы опытный сценарист и смотрит на меня своими обоими черносливами сразу. — Иметь на руках такую вкусную профессию, как спорт, и кидаться головой вниз в кино — в этот горький омут разочарований, в этот бездонный колодец надежд? Я вас не понимаю… Вы с вашей внешностью могли бы прекрасно устроиться телевизионным комментатором по спорту. Ездили бы себе по заграницам — сегодня теннис в Лондоне, завтра футбол в Париже, послезавтра стрельба из лука в Рио-де-Жанейро. Чем плохо? Да если бы у меня…

— Аркадий Леонидович, — перебиваю я его, — а может быть, мы немного поговорим о нашем деле?

Опытный сценарист даже вздохнул от огорчения. Оттого, что я не дал ему развернуть блестящие перспективы такой ситуации, в которой он был бы телевизионным комментатором по спорту и поехал бы в Париж, в Лондон, в Рио-де-Жанейро…

— Можно поговорить и о деле, — кисло говорит Аркадий Леонидович. — Я только сейчас закажу ужин. Вы любите жареную колбасу?

— Люблю, — говорю я сквозь зубы.

— Может быть, выпьем пару бутылок пива? Коньяк на ночь — это не так-то уж и полезно.

Я молча соглашаюсь.

Опытный сценарист снимает телефонную трубку.

— Алло? Буфет?.. У вас можно заказать три порции жареной колбасы?.. А две бутылки пива?.. Очень хорошо. Занесите, пожалуйста, в триста двадцать второй номер.

Кладет трубку, поворачивается ко мне. Левый глаз закрылся на три четверти, правый — наполовину.

— Я прочитал вашу повесть. Байка сама по себе не плоха. Вы извините, что я употребляю слово «байка», — у нас на профессиональном языке так называют сюжет. Да, история любопытная. Вам кто-нибудь рассказал ее?

— Нет, никто не рассказывал.

— Придумали сами? Очень оригинально. Скажите, а что, там, в Якутии, действительно иногда так бывает, что совсем нечего кушать?

— Да, иногда бывает…

— Но ведь это ужасно! Люди ищут алмазы, люди находят их, люди дают государству огромную прибыль — ведь это же миллиарды, я посчитал, и при этом приходится еще и голодать?

— Аркадий Леонидович, — встаю я из кресла и делаю несколько шагов по номеру, — мне кажется, что мы ведем сейчас совсем не тот разговор, который…

— Я вас перебью, — говорит опытный сценарист. — Если хотите, можете называть меня просто Аркадием, без отчества. Я, знаете ли, иногда люблю почувствовать себя молодым. Это очень важно на такой вредной работе, как кинодраматургия.

— Мне неудобно будет называть вас без отчества.

— А вы попробуйте. Ничего страшного не произойдет.

— Хорошо, попробую… Так вот, мы несколько отвлеклись от нашего общего дела… Нам через месяц надо сдавать сценарий, я за него уже получил аванс… Вы кинодраматург опытный, а я начинающий…

— О, это правильный разговор! Вы, кажется, начинаете понимать специфику нашей профессии… Да, вы действительно начинающий сценарист, а я сценарист опытный. Совершенно правильно. Но у вас есть байка, а у меня ее нету. Зато я умею писать сценарии, а вы не умеете. Я пишу сценарии всю жизнь. Еще не было такого случая, чтобы какой-нибудь режиссер, заказав мне сценарий, не стал бы потом снимать по этому сценарию фильм. По моим сценариям сделано четырнадцать полнометражных кинокартин! Это не так-то просто!.. В наше время, когда еще совсем недавно в кинематографе был период малокартинья и все киностудии страны выпускали в год не больше семи-восьми фильмов, иметь в своем творческом активе четырнадцать вышедших на экраны картин — это очень большая марка!.. Ого, я много крови заплатил за эти четырнадцать фильмов!.. Я очень многим пожертвовал ради них. Я иногда по полгода не вижу своей семьи, живя в разных городах, работая на разных киностудиях. Но зато меня ценят, к моей помощи прибегают каждый раз, когда происходит какой-нибудь пожарный случай — вроде случая с вами. Таким образом, соавторство со мной — это гарантия того, что сценарий будет написан, что он получится, что он будет принят и выпущен на экран. А это значит, что вы получите деньги. И деньги немалые!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: