- Точно! - добавил Кридер. - Сомневаюсь, что они когда-нибудь смотрели "Капитана Марвела".

- В том-то и проблема, - сказал Фишер, - особенно с людьми в Вашингтоне.

Фишер оказался круглолицым, загорелым, веселым парнем, который в свое время тоже вгрызался в фантастику Барнетта.

- Когда они были детьми, они ничего не читали, кроме "Приключений капитана Билли". И вот поэтому они продолжают задавать вопрос: "Зачем надо отправлять человека на Луну?"

- Ну, - сказал Барнетт, - это не ново. То же самое люди говорили Колумбу. К счастью, всегда найдется какой-нибудь идиот, который не прислушается к здравому смыслу.

Кридер поднял правую руку.

- Друзья-идиоты! Я приветствую вас!

Барнетт рассмеялся. Теперь он почувствовал себя лучше. Уж слишком ребята были спокойные и расслабленные; он не мог сдерживать себя.

- Не умничайте со мной! Я написал вас! Когда вы под стол пешком ходили, я создавал вас из чернил, ежедневного труда и необходимости платить по счетам. И что же вы сделали, неблагодарные маленькие мерзавцы? Вы все стали реальностью.

- А над чем вы сейчас работаете? - спросил Мартин. - Вы собираетесь писать продолжение рассказа "Дитя тысячи солнц"? Вот это была бы история!

- Посмотрим, - ответил Барнетт. И ответил скорее сам себе: - Если вы обещаете мне держаться подальше от созвездия Геркулеса до тех пор, пока я не напишу книгу...

Он начал загибать пальцы.

- Содержание, твердая обложка, мягкая обложка... Три года как минимум. Подождете?

- Для вас, Джим, - воскликнул Фишер, - мы постараемся попридержать лошадей. Все расхохотались.

- Ладно, ладно, я понял, - сказал Барнетт. - Но для меня это не смешно! Эти зонды, летающие вокруг Марса и Венеры, передающие все, что им удалось узнать, эти умники ученые, выступающие каждый день с новыми психоили криогенными теориями, новые звездные карты. Сегодня я прежде всего должен понять то, о чем говорят, вместо того чтобы разрабатывать теорию или выдумывать что-то из головы. А теперь еще и мой собственный сын летит на Луну. И он сможет вернуться и рассказать мне, какая она на самом деле. А я смогу написать дюжину новых историй.

Разговоры, всего лишь разговоры. Но эта беседа, добрые, улыбающиеся, молодые лица успокоили его, и холод в груди отступил. Отступил ли?

- Поверь, папа, - говорил Дэн, - я найду тебе что-нибудь там, в пещерах. Мертвый город или, в конце концов, покинутый форт, форпост галактической цивилизации.

- А почему бы и нет? - спросил Барнетт-старший. - Ведь все остальное уже случилось. - Он улыбнулся. - Вот что я вам скажу, парни! Научная фантастика - это нелегко! Но я рад, что все мои истории становятся реальностью и что я дожил до сего момента и увидел, как люди, которые часто смеялись над детскими сказочками о путешествиях в космос, приняли его. Его - значит космос!

Хотел бы я видеть их лица, когда первый спутник вышел на орбиту. И тот священный ужас, охвативший их, когда они начали понимать, что Там, Наверху, - действительно безбрежное пространство.

Сейчас Барнетт не просто говорил, он чувствовал возбуждение и гордость за то, что его собственная плоть и кровь становились частью будущего, которое так внезапно стало настоящим.

Они еще поговорили, но затем настало время уходить. И Барнетт попрощался с Дэном так обыденно, словно тот отправлялся в поездку от Кливленда до Питтсбурга.

И он ушел.

Только один раз, когда Барнетт оглянулся на ракету, которая казалась сейчас отдаленным странным силуэтом, сигарой, направленной в небо, он вновь почувствовал страх.

В эту ночь он вернулся в Картерсбург, городок в центральной части Огайо. Он допоздна просидел в гостиной, разговаривая с женой, рассказывая ей о Дэне - как тот выглядел, что говорил и как, по мнению Джима, Дэн себя действительно чувствовал.

- Он был счастлив и спокоен, говорил Барнетт. - Тебе следовало бы поехать со мной, Салли, чтобы увидеть его.

- Нет! отвечала она. - И я, считаю, правильно поступила.

Ее лицо при этих словах казалось спокойным и расслабленным, как у Дэна, но в голосе прозвучала нотка, которая заставила Барнетта обнять и поцеловать жену.

- Успокойся, дорогая! Дэн совсем не волнуется, и он тот, кто сделает это. Я верю в него.

- Да. Я знаю, что наш сын справится.

Для того чтобы уснуть, Барнетт пропустил пару лишних стаканчиков. Но все равно он плохо спал, а с утра появились репортеры.

Барнетт начинал недолюбливать их. Среди них встречались и дружелюбные ребята, и те, кто просто делал свою работу. Но попадались и такие, кто видел интригу в том, что писатель-фантаст отец астронавта.

- Скажите, мистер Барнетт, когда вы впервые начали писать фантастику, верили ли вы в то, что все это станет реальностью?

- Скользкий вопрос, не так ли? - спросил Барнетт. - Если вы имеете в виду, думал ли я, что полеты в космос станут реальностью... Да, думал.

- Я читал некоторые из ваших ранних рассказов, - говорил один из репортеров, - мне удалось раздобыть старые журналы...

- Вам повезло! Некоторые из них продаются за такую большую сумму, которую я когда-то получил за весь тираж. Продолжайте!

- Итак, мистер Барнетт, не только в ваших рассказах, но практически у всех остальных писателей-фантастов я столкнулся с интересной вещью, точнее странной уверенностью. Скажите мне, вы действительно считаете, что научная фантастика, которую вы пишете, помогла сделать космические путешествия реальностью?

Барнетт фыркнул.

- Давайте будем реалистами. Самая главная причина того, что ракеты улетают в космос сейчас, а не через век, в том, что две великие нации боялись отстать друг от друга.

- Но вы ведь думаете, что научная фантастика действительно кое-что сделала, чтобы приблизить это. Не так ли?

- Ну-у, - протянул Барнетт, - можно сказать, что она способствовала появлению неортодоксального мышления и некоторым образом готовила ментальный климат.

Этого репортер и ожидал. С триумфом он спросил:

- Значит, можно сказать, что рассказы, которые вы написали много лет назад, частично ответственны за то, что ваш сын летит на Луну?

Холод вновь охватил Барнетта. Резко он ответил:

- Если вы хотите сказать, что причина полета на Луну - сентиментальный человеческий интерес, то это не так!

Репортер улыбнулся.

- Да ладно вам, мистер Барнетт! Ваши рассказы, конечно же, повлияли на Дэна в выборе профессии. Я имею в виду, что он всю жизнь жил среди ваших рассказов, читал их, слушал... Не это ли подтолкнуло его?

- Нет! - сказал Барнетт. Он открыл дверь. - А теперь извините меня. У меня много работы.

Барнетт захлопнул дверь и даже закрыл ее на замок. Салли куда-то ушла, чтобы избежать встречи с журналистами, и дома было тихо. Он прошел на задний дворик и стоял там, глядя на какие-то красные цветы, и курил до тех пор, пока не взял себя в руки.

- Ладно! - громко сказал он сам себе. - Забудь это!

Барнетт вернулся в дом, в свою рабочую комнату - он никогда не называл ее кабинетом - запер дверь и сел перед пишущей машинкой. В ней была заправлена наполовину исписанная страница, а шесть других лежали рядом. Это была первая незаконченная глава продолжения "Дитя тысячи солнц". Барнетт перечитал последнюю страницу, затем страницу в пишущей машинке и положил руки на клавиатуру. Прошло много времени, прежде чем со вздохом он начал почти механически печатать.

Позднее пришла Салли и застала его все так же сидящим за рабочим столом. Он вытащил ту страницу из печатной машинки, но не вставил другую. Он просто сидел.

- Проблемы? - спросила Салли.

- Не могу начать и закончить. Она нежно похлопала его по плечу.

- Пойдем! Выпьем немножко. А потом давай на время выйдем из этого чертова дома.

Она не часто так говорила. Барнетт кивнул, вставая.

- Поездка в город может пойти нам на пользу. А вечером посмотрим кино.

"Сколько угодно, только чтобы выкинуть из головы мысль, что завтра утром, если погода будет хорошей, старт".