- О каком роке вы говорите? – с испугом спросила я.

- Мать Найджела Брэдфорда страдала тяжёлым душевным расстройством. Однажды она наложила на себя руки, невзирая на наличие мужа и маленького ребёнка. Это очень подкосило отца молодого лорда, его здоровье ухудшилось, и он умер, оставив сына на попечительство старшего брата. Увы, как рассказывал мне супруг, с самого детства Найджел был чересчур впечатлительным, легко поддающимся меланхолии, чередующейся с приступами неожиданной энергичности. Всё это наводит на мысли о том, что он не совсем здоров.

- Вы имеете в виду…

Мой дядя, в семье которого я воспитывалась, служит врачом в лечебнице для душевнобольных в нескольких милях отсюда. Я слышала от него много рассказов о пациентах и симптомах их болезней, а кое-что могла наблюдать и собственными глазами. Увы, мне страшно за лорда Брэдфорда.

- Но разве его обязательно должно постичь несчастье матери?

- Дядя уверял меня, что такого рода недуги переходят по наследству, а из рассказов мужа я могла сделать вывод, что в раннем возрасте у Найджела проявлялись тревожные признаки. Будем надеяться, что они не повторятся, но меня это всё же беспокоит. Надеюсь, этот разговор останется между нами, Джорджина? – строго нахмурившись, добавила миледи, и я уверила её, что ни с кем не стану этого обсуждать и не предам оказанного мне доверия.

В тот же день в поместье появились мистер Блэйз и ещё несколько джентльменов, уверявших, что были приглашены в Брэдфорд-Холл молодым лордом, чтобы провести здесь несколько дней, отдохнуть и поохотиться. Но сам лорд Брэдфорд был чрезвычайно удивлён их приездом и заявил, что никого не приглашал. Гости же ответили, что ни в коем случае не прибыли бы без приглашения, и это недоразумение грозило затянуться надолго, но миледи позволила себе вмешаться и попросила нового хозяина дома позволить приехавшим погостить, раз уж они проделали такой долгий путь.

Для гостей были спешно приготовлены комнаты. Я никого из них не знала, кроме мистера Блэйза, который, будучи другом покойного мужа миледи, нанимал меня на работу от её имени. Поприветствовав меня, он поинтересовался, нравится ли мне в Брэдфорд-Холле, и я ответила, что, разумеется, нравится и поблагодарила его ещё раз за содействие. Остальные же джентльмены, несомненно, принадлежавшие к высшему обществу, практически не обращали на меня внимания. Я была для них невидимкой, зато на миледи они смотрели с неизбежным восхищением, будто на спустившегося к ним с небес ангела.

Миледи и лорд Брэдфорд считали своим долгом развлекать гостей и не давать им скучать. Они приступили к выполнению этой задачи со всем усердием. Я старалась быть полезной, но вынуждена была признать, что практически не осведомлена о досуге людей высшего класса. Пугали подробные рассказы об охоте, звучавший в доме громогласный мужской хохот, а также охотничьи собаки, которые, казалось, смотрели на меня сверху вниз – точно так же, как и их хозяева. Я надеялась, что гости не задержатся, но они не торопились уезжать.

Мне сложно было не думать о рассказе миледи, и каждый раз, пытливо вглядываясь в лицо лорда Брэдфорда, я питала себя надеждой, что ему не придётся страдать от душевной болезни. Было бы величайшей несправедливостью, если бы этот красивый, неглупый и хорошо образованный молодой человек, ставший наследником значительного состояния и большого поместья, окажется в числе тех, кто вызывает в других жалость, а порой – насмешки и презрение. Об этом были мои молитвы, и мне оставалось лишь верить, что лорд Брэдфорд не повторит судьбу своих родителей, так рано оставивших этот мир.

Однажды ночью, проснувшись от мучительной жажды, я обнаружила графин в моей комнате пустым и решила спуститься на кухню. Взяв свечу, я отправилась в путь. В такое время дом был погружён в тишину, на стенах плясали тени от огня свечи, и всё это заставляло невольно вспоминать рассказы Молли о призраках. Но я отважно двигалась вперёд и лишь чуть-чуть прибавила шаг. Я не боялась никого разбудить – стены в особняке были слишком прочны для того, чтобы кто-то мог услышать сквозь них звук моих шагов.

Когда в одном из боковых коридоров мелькнула чья-то тень, я испуганно замерла. У человека тоже была свеча, отбрасывающая свет на его лицо, и я сразу же узнала его. Это был лорд Брэдфорд, но выглядел он как-то странно. Я привыкла видеть его полностью и с неизменной элегантностью одетым, а сейчас на нём оказались только штаны и небрежно наброшенная на плечи рубашка, даже не застёгнутая. На лице его отражалось выражение какой-то отчаянной восторженности, и он был так погружён в себя, что не заметил бы меня, даже если бы я стояла ближе.

Гадая, что он мог делать в коридоре ночью, я дождалась его ухода и торопливо направилась дальше. Наутро эта встреча почти показалась мне сном. К тому же, другое событие, также связанное с лордом Брэдфордом, заставило меня снова задуматься о его душевном здоровье и даже усомниться в нём.

Когда к миледи, собиравшейся покинуть свою спальню и отправиться на завтрак, прибежала встревоженная Энни с сообщением о том, что малая гостиная на первом этаже залита кровью, поначалу мы приняли это за шутку. Поспешив туда вслед за хозяйкой, я своими глазами увидела жуткую картину. Кровь была повсюду – на нежном бархате диванов, на ковре, на гладкой поверхности столика и даже на лежащих там книгах.

- Но чья это кровь?! Откуда она здесь? Что это значит? – растерянно произнесла моя нанимательница, переводя взгляд с побледневшего лица горничной на пятна крови.

- Это кровь дикой утки, миледи, - сообщила тихо пробравшаяся в комнату повариха. – Господа подстрелили несколько вчера на охоте. Я собиралась приготовить их к обеду.

- Но кому понадобилось обливать комнату утиной кровью? – с недоумением спросила я, и женщина опустила глаза.

- Пруденс видела, как лорд Брэдфорд рано утром заглядывал в ледник, а позже я не досчиталась там одной утки.

- Лорд Брэдфорд? – переспросила миледи. – Это какое-то недоразумение. Энни, позови Пруденс, и приведите комнату в порядок.

Сказав это, она с удручённым видом вышла из гостиной и направилась в столовую. Я последовала за ней, с ужасом вспоминая сказанные поварихой слова. Если молодому лорду вздумалось взять убитую утку и запачкать её кровью целую комнату, то не иначе как его рассудок помутился. Именно об этом и говорила миледи, рассказывая мне о матери лорда Брэдфорда. За что же ему и всем нам такое наказание?..

Когда хозяин дома и все гости появились за завтраком, я не заметила в его поведении ничего необычного, кроме, пожалуй, частого зевания, будто ночью он почти не спал. Я снова вспомнила ночную встречу в коридоре. Что же касается произошедшего с малой гостиной, миледи запретила мне о нём упоминать и сама не сказала ни слова. Позже, когда джентльмены отправились на охоту, она сообщила мне, что намерена уговорить лорда Брэдфорда отправиться с ней на консультацию к её дяде в расположенную неподалёку лечебницу. При этом вид у неё был невесёлый, и я сама едва не расплакалась от её слов.

Это мой долг перед покойным супругом, - заключила миледи. – Он бы хотел, чтобы его племянник пребывал в добром здравии. Я уверена, что такой опытный доктор, каким является мой дядюшка, поможет лорду Брэдфорду.

- Будем надеяться на это, - со вздохом отозвалась я.

- Ты ведь можешь письменно подтвердить, что у него были замечены тревожащие симптомы? – спросила она. – Я опишу их на бумаге, и мы как свидетели, небезразличные к состоянию Найджела, подпишем её. Договорились?

- Да, миледи, - ответила я. Мне не было известно, как производятся подобные процедуры, но, по её словам, от меня требовалось лишь подтверждение того, что предстало перед нашими глазами в малой гостиной, и тут я, в самом деле, стала свидетелем. Правда, самого лорда Брэдфорда с мёртвой уткой в руках я не видела, но с чего Пруденс бы стала лгать?

Дальше события завертелись так быстро, что не было ни секундочки для того, чтобы как следует обо всём задуматься. Миледи написала бумагу, на которой я поставила подпись. Неизвестно, каким способом ей удалось уговорить лорда Брэдфорда поехать с ней к её дяде, но вскоре они уже отправились туда в сопровождении мистера Блэйза. Остальные гости также разъехались. В Брэдфорд-Холле стало пусто и ещё более холодно, зачастили дожди, а в окна по ночам громко стучали ветки деревьев, будто руки невидимых скитальцев, требующих их впустить.