— Я думал, что четвертое измерение — это время.

— Нет никакого «конкретного» четвертого измерения, есть обычные три и все остальные. Время и правда можно представить в виде отдельного измерения. Иногда это помогает. Иногда — нет. Так или иначе, вы не путешественник во времени. Я говорю о четвертом измерении в пространстве. Представьте, что Вселенная — это плоский стол. А мы все — плоские объекты на этом столе.

— Вроде подставок для пива?

— Хорошо, Митч, пусть будут подставки для пива. Впресованные в плоскость стола. Все, что мы можем — это скользить по его поверхности. Мы наблюдаем реальность через узкую щелочку и не можем оторваться от стола. А вы, как мне кажется, нашли способ выбраться наружу.

— Вообще-то подставки для пива — это удачная идея. Так вот, в обычных условиях мы просто скользим по столу. Но так как подставки имеют некоторую толщину, мы сталкиваемся и не можем проходить друг друга насквозь. Но если вы сумеете хотя бы чуть-чуть подняться над поверхностью стола, то сможете проскользнуть надо мной, пока я сама остаюсь на месте. С трехмерной точки зрения создается впечатление, что вы движетесь прямо сквозь меня, хотя в действительности вы обходите меня сверху. Но есть еще один момент: если вы остановитесь и попытаетесь расслабиться, вернувшись в трехмерный мир,… то застрянете. Вы будете испытывать давление — и сверху, и снизу.

— Как будто на подставку сверху поставили пинтовую кружку.

— Вроде того. Вообще-то правильнее было бы сказать, что подставки для пива очень тяжелые. Это бы объяснило, почему мы сжаты всего до трех измерений. Все дело в весе. Или в каком-то физическом барьере, что тоже не исключено. Когда вы расслабляетесь, то по умолчанию возвращаетесь в ту же плоскость, где находятся все остальные обитатели нашего мира. Так что падение к центру Земли во сне вам, скорее всего, не грозит — если, конечно, это вас беспокоило. Если же вы поставите два предмета друг на друга, то давление вызовет взаимное трение, и хотя оба предмета — в силу необходимости — не взаимодействуют друг с другом на атомном уровне, их движение будет блокировано. Именно так и работают ваши фокусы. Вы материальны, когда находитесь в реальном пространстве. Когда же вы теряете материальность или становитесь невидимым, структура вашего тела в каком-то смысле становится рябью в четвертом измерении (не считая, понятное дело, ваших подошв). Судя по всему, эти перпендикулярные силы вы можете прикладывать и к предметами, с которыми вступаете в контакт — вроде столовых приборов или одежды. Если хотите, я могу смоделировать это математически.

Митч вне себя от восторга.

— Я же говорил, что вы умная! Шикарно! Я понял, я понял: меня можно назвать «четырехмерным человеком». Прекрасно. Жаль, что в моем настоящем имени нет аллитерации.

— Отлично. Я объяснила, на что вы способны. Но одновременно подняла миллион новых вопросов. Я не имею ни малейшего понятия, как именно вы это делаете, какова механика процесса и почему вы единственный, кому это под силу. Поймите: дополнительные измерения были предсказаны уже очень давно. В теории. На данный момент имеется обширный массив фактов, указывающих на то, что они могут существовать на самом деле. Но еще никто и никогда не предсказывал, что эти измерения будут доступны обычному — обычному, на первый взгляд, человеку, не вооруженному специальным оборудованием.

— Значит, нам все еще нужно разгадать тайну моего происхождения.

— За этим мы сюда и приехали, — отвечает Зеф, сворачивая с главной дороги на более узкую, ведущую вверх по склону холма мимо слегка запущенного указателя с надписью «ЛПФИСК». Митчу не удается рассмотреть расположенные под ней более мелкие буквы, но Зеф и без того дает ему объяснение. — Это Лаборатория Перспективных Физических Исследований Соединенного Королевства. Ее построили несколько лет тому назад.

— Это здесь нашли то странное послание, о котором вы упоминали?

— Здесь нашли странное послание, которое по большей части еще никому не удалось расшифровать. Мы здесь по двум причинам. Первая — это ваше рентгеновское зрение. С этим я разобралась. На самом деле вы не видите в рентгеновском диапазоне. В вашей голове просто нет необходимого оборудования. Это просто смешно. В действительности вы видите свет, искривленный четвертым измерением. Когда вы всматриваетесь внутрь предмета, ваши глаза поворачиваются так, чтобы засечь свет, который не идет сквозь третье измерение напрямую, а огибает все препятствия на пути. В четырехмерном пространстве часть света, как и вы, может проходить сквозь предметы.

— Так и есть?

Зеф паркует машину на небольшой стоянке. Одна машина там уже стоит, что ненадолго заставляет Митча задуматься, однако Зеф продолжает весело болтать, доставая тем временем из машины свой рюкзак и запирая дверь.

— Да. Но дальше— кромешная тьма. Как вам удается разглядеть в моей сумке яблоко и определить, что оно зеленого цвета? Почему вы видите мои внутренние органы в красных, пурпурных и прочих тонах? Внутри сумки темно. Внутри моего тела нет источников света. Это означает, что некий свет должен исходить из самого четвертого измерения. Далее он отражается от частиц предмета в вашем поле зрения и, испытав частичное поглощение — отсюда и цвет — достигает ваших глаз. Фотоны могут перемещаться в четырехмерном пространстве, но при этом обязаны двигаться вдоль некой дуги — возможно, параболической, возможно, какой-то другой. А это, в свою очередь, означает, что Солнце должно излучать такой суперсвет постоянно. Именно поэтому вы не сможете воспользоваться вашим рентгеновским зрением на Солнце! Попробуйте.

Полдень только-только миновал. Митч пробует взглянуть на Солнце. — Ой. — Он моргает, пока пятна не исчезнут из поля зрения. На мгновение он как будто замечает в воздухе какое-то движение, но через секунду все исчезает.

— Так вот: четырехмерный суперсвет. Он упоминается в Эка[12]-рецепте. В течение ближайших десятилетий мы бы, скорее всего, открыли его и своими силами. Так что теперь мы знаем, что он действительно существует. Это реальное явление.

— Эка-рецепт?

— То самое странное послание. Мы называем его Рецептом, Сообщением, Справочником, Документом и так далее. Эка — всего лишь одно из имен, которое кому-то пришло на ум. Это язык, на котором составлено послание. Так или иначе, Митч, четырехмерная томография — это умопомрачительно мощный инструмент. Речь идет об магнитной томографии +++. Представьте себе хирурга, вооруженного четырехмерным скальпелем. А теперь представьте солдата, способного проходить сквозь стены. Или грабителя. Да и вообще все что угодно. По сути я хочу сказать, что сейчас мы все стоим на ужасающе высоком трамплине. Если вы не единственная в своем роде генетическая аномалия, то очень скоро весь наш мир может пойти наперекосяк.

— Ясно… Вы говорили, что есть и другая причина, по которой я оказался здесь?

Прежде, чем Зеф успевает ответить, они заворачивают за угол СПП и оказываются перед фасадом здания, где уже собрались все остальные: Чэн, Майк Мёрфи и Том Муока.

— Привет, — говорит Зеф.

— Вы рассказали об этом кому-то еще? — шикает Митч.

— Нет, — отвечает Зеф. — Я не знаю, зачем они приехали. Какими судьбами?

— Зеф! — вскрикивает Чэн, бросаясь вперед и горячо приветствуя Зеф в первый раз за последние несколько лет. — Что ты здесь делаешь?

— Мы еще кого-то ждем? — со вздохом спрашивает Майк Мёрфи.

— Я вообще никого не ожидал здесь встретить, — отвечает Чэн. — Я думал, что кроме меня здесь никого не будет. Но я рад, что ты здесь, Зеф. Нам нужна твоя помощь. Нам нужно поговорить.

Какое совпадение, что все они одновременно собрались в одном и том же месте.

Разразилась на Небе война, и обломки достигли самой Земли.

За работой Чэн, Майк, Том и Зеф делятся друг с другом своими познаниями. Чэн умалчивает о своих летающих спутниках; бессмысленно убеждать своих коллег в том, что он видел собственными глазами, не имея веских доказательств. Вместо этого он рассказывает им все, что ему удалось узнать о Сообщении с момента их последнего разговора, а это не так уж и много. Помимо прочего Чэн рассказывает о том, что ему, возможно — именно что возможно— удалось открыть нечто, напоминающее «антигравитацию». Точно так же и Зеф раскрывает остальным лишь то, что у нее есть доказательства существования четырехмерного суперсвета, не поясняя, как именно ей удалось прийти к такому выводу. Пока что особой необходимости в доказательстве озвученных фактов нет. На это еще будет время.

Том рассказывает долгую и все более обескураживающую историю о телепортационной науке и Анне Пул. Майку Мёрфи сказать почти нечего. А Митч Калрус постепенно отдаляется от дискуссии, которая становится все менее понятной для неспециалиста, и в итоге, выбрав место, откуда открывается наилучший вид, усаживается на крыше СПП, где развлекает себя игрой на PSP-консоли. До поры, до времени он позволяет остальным думать, будто он с Зеф, что вполне соответствует действительности, если, конечно, не вдаваться в частности.

В течение нескольких минут Чэну выдается свежая распечатка нового сообщения. Спустя час ему удается подтвердить опасения их группы. Они собираются на крыше, рядом с собранным на скорую руку дисплеем, показывающим данные в реальном времени. Неподалеку расположился не обращающий на них внимания Митч. День близится к закату.

— Эка-рецепт действительно изменился, — сообщает Чэн. — На этот счет у нас не было никаких сомнений. До недавнего момента в сообщении на втором канале утверждалось, что сверхсветовая связь недоступна, так как некий необъяснимый параметр выходит за допустимые границы. Прошлой ночью к списку запретов добавилось еще кое-что. Телепортация. Ее отключили.