Я бросила взгляд в сторону кухни и заметила, что мой брат сделал не только свои фирменные спагетти карбонара, но также устроил беспорядок, который сопутствовал его готовки на кухне.

Кейт бросилась ко мне и, ухватив меня за верх плеч, потянула, сообщая:

— Он хочет познакомиться с Дэйном.

Это счастье, что Сэм собирался познакомиться с удивительным Дэйном.

— Если ты не против, конечно, Вай, — произнес Сэм.

Будто ему нужно было мое разрешение.

Это было круто. Было здорово, что он решил остаться на пару дней или даже на пару лет, я бы не возражала. Я не буду чувствовать себя уже такой одинокой. Да, именно так сильно я любила своего младшего брата.

— Здорово.

— Превосходно! — Закричала Кира.

— Я принесу вещи, — предложила Кейт и выбежала из дома.

— Кира, дорогая, накрывай на стол, — сказала я другой своей дочери.

— Конечно, — согласилась она, подходя к шкафу, а Сэм подошел ко мне.

— Поговорим о твоих сверхурочных после ужина, — тихо произнес он.

Я посмотрела на него, задрав голову, поймала его взгляд, кивнула и вошла на кухню.

* * *

Мы ели спагетти карбонара за ужином, я почувствовала укол боли, когда Сэм сел на стул Тима, а не рядом с Кирой, где обычно сидел миллион раз, когда ужинал с нами, пока мы жили в Чикаго также, как и он. И во время ужина я задавалась вопросом, чувствуют ли мои девочки то же самое, но, наблюдая за ними во время трапезы, я поняла, что они слишком возбуждены визитом Сэма, чтобы что-то замечать вокруг.

Сэм сделал также чесночный хлеб и большую миску салата «Цезарь» к спагетти, все было восхитительно вкусным, не только из-за того, что я не сидела сейчас в одиночестве и мне не приходилось самой себе готовить, но и потому, что спагетти карбонара Сэма могли бы стать всемирно известными, если бы миру посчастливилось их попробовать.

Я потягивала вино, пока дочери заканчивали свою еду. Обе рассказывали о своей новой школе, о своих новых друзьях, Кейт, конечно, много рассказывала о сказочном Дейне. Поэтому они мало внимания обращали на еду.

Я видела, как Сэм поднялся из-за стола и подошел к своей дорожной сумке, которая лежала на полу возле дивана в гостиной. Наклонившись, он что-то достал оттуда и вернулся к столу, держа это что-то в руке, в это время Кейт отправила в рот последний кусок хлеба, а Кира доела свои спагетти.

Сэм встал рядом с Кейт и шлепнул на стол карточку, сказав:

— Одна тебе, — потом он шлепнул карточку перед моей второй дочерью, продолжив:

— Другая тебе. — Он обошел стол, Кейт подняла карточку, внимательно изучая, ее глаза расширились, а рот открылся. Остановившись рядом с Кирой, Сэм повторил все сначала, говоря, фактически, то же самое. — Одна для тебя, другая тебе.

— О, Боже, — наконец, выдохнула Кейт, прижимая карточки к лицу, как будто не могла поверить своим глазам и ей необходимо было ее почувствовать физически, чтобы поверить в это чудо, которое она видела перед своими глазами, что они, на самом деле, были реальными. Глаза у моей старшей дочери были, как блюдца.

Сэм подошел ко мне, положил карточки рядом с моей тарелкой, сказав:

— И для тебя.

Я посмотрела на подарочные карты, лежащие рядом с моей тарелкой, Кира в этот момент завопила:

— Пятьсот долларов в «Лаки»!

— И двести на МАК! — Закричала Кейт, размахивая двумя картами.

Я посмотрела на свои подарочные карты. Одна из них была одноразовой кредиткой на пятьсот долларов, другая — двести долларов на МАК.

В шоке я уставилась на Сэма, но девочки вскочили со своих мест и снова стали прыгать, обхватив его руками, толкая своего дядю, пока скакали.

— Вы должны их компенсировать, малышки, — произнес Сэм, крепко обнимая их и целуя в макушки. Я наблюдала за ним, пока они не успокоятся, потом он приказал:

— Убрать со стола и помыть посуду, а?

Кейт никогда не возражала делать какую-либо работу по дому. Когда ее просили помочь, она, не откладывая, принималась за уборку, а потом двигалась дальше, занимаясь своими делами. Кира же ненавидела что-либо делать по дому, поэтому откладывала как можно дольше, а потом мы все время с ней пререкались. Но за семьсот долларов, с подарочными картами в два ее самые любимые магазины, она готова была вымыть посуду. Черт, да кто бы отказался?

Поэтому они обе согласились с криком:

— Агааааа!

Они ринулись к столу, похватали тарелки, а Сэм подошел ко мне. Он взял меня за руку, поднял со стула, прихватив со стола бутылку вина. Я взяла свой бокал, рука Сэма скользнула вниз по моей руке, обвив за пальцы. Он с привычной легкостью забрал свой бокал, неся вместе с бутылкой, уводя меня в кабинет.

Я переставила туда видавший виды, потертый стол Тима с нашим старым компьютером, и дочки иногда делали уроки за папиным столом. Я также поставила два кресла, которые были у нас в доме, в мужской берлоге Тима, в углу, под углом друг к другу, и Сэм подвел меня именно к ним. Я свернулась калачиком в одном из них, поставив ноги на сиденье, а колени прижав к подлокотнику, Сэм наполнил мой бокал, потом свой и сел в другое кресло.

— Сэм, подарочные карты... — начала я, зная, что у него нет столько денег.

Сэм прервал меня, сказав:

— Папа.

Я почувствовала, как сжались мои губы.

— Вай, не надо, — предупредил Сэм, — просто возьми эти карты и потрать на какую-нибудь глупость. Ты знаешь, что глупость может разозлить нашу маму больше всего.

Конечно, разозлит. Мама ненавидела легкомыслие, особенно глупые траты денег на модную одежду и макияж.

— Она знает, что папа дал тебе деньги, чтобы купить нам подарочные карты? — Спросила я.

— Узнает, как только будет сверять баланс чековой книжки.

— Папа огребет.

— Папе наплевать.

Я посмотрела Сэму в глаза.

— Мне тоже. Слишком мало и слишком поздно.

— Вай…

Я отрицательно покачала головой.

— Слишком мало и слишком поздно, Сэм.

И взглянула на своих дочерей на кухне, убирающих посуду, их густые, красивые, длинные, темные волосы блестели в свете кухонных ламп, безупречная, молодая кожа сияла; их стройные, изящные, в самом расцвете сил, тела девочек-подростков двигались с бессознательной грацией. И наблюдая за своими дочерьми, которые двигались по кухне, я думала о том, что они совсем не общались со своими бабушкой и дедушкой. Мои родители отреклись от меня, когда я забеременела в семнадцать лет, поставив ультиматум или они, или ребенок, от которого я должна избавиться, а о замужестве на отце ребенка вообще не могло быть и речи, они совсем не одобряли ни один из этих моих поступков, по крайней мере, мама. Но сейчас я задала Сэму, правда тихо, один вопрос:

— Папа хочет, чтобы его внучки узнали от кого получили эти подарки?

— Это тебе решать.

Я вздохнула, решив сказать девочкам, потому что это было справедливо, хотя мне это не нравилось.

— Вай, — позвал меня Сэм, и я повернула к нему голову. — Почему ты работаешь сверхурочно?

Его вопрос заставил меня снова вздохнуть.

— Потому что у Кейт появился Дэйн, и она сильно привязалась к нему, хотя они встречаются всего несколько недель. Кира подружилась со всем восьмым классом. Мои дочери не часто стали бывать дома, и я предпочитаю в это время заработать немного денег, шастая по центру садовода, чем возвращаться в пустой дом.

Я увидела, как глаза брата смягчились, и отвела взгляд.

Сэм тут же понял мое настроение, поэтому решил сменить тему, но выбрал не менее неприятную тему, хотя и не столь болезненную.

— Он как-то давал о себе знать?

— Нет, — мгновенно ответила я.

— Нет?! — Удивился Сэм.

— Ничего.

Я почувствовала, как Сэм придвинулся ко мне и посмотрела на него, делая глоток вина.

— Я следил…

Все мое тело тут же напряглось, страх сжал внутренности, и я невольно наклонилась к брату.

— Сэм…

Он отрицательно покачал головой.

— Кто-то должен что-то предпринять. Он с тобой еще не закончил.

— Этот кто-то не обязательно должен быть ты.

— Вай, кто-то должен что-то делать.

— Пусть этим занимается полиция.

Я видела, как Сэм стиснул зубы, челюсть заходила ходуном, настала его очередь отвести взгляд.

— Сэм, пообещай мне, что не будешь ничего предпринимать, — тихо сказала я.

— Не могу.

— Сэм…

Его глаза встретились с моими, и он повторил:

— Не могу.

— Ты не знаешь, что делаешь.

— Я осторожен.

Я наклонилась к нему совсем близко и прошипела:

— Не связывайся с этим парнем. — Сэм не ответил, я положила руку на подлокотник и еще ближе наклонилась к брату. — Ты же знаешь, что случилось с Тимом, а он делал свою работу... не связывайся с этим парнем.

— Ты хочешь сказать, что я позволю этому ублюдку связаться с моей сестрой?

— Он забудет обо мне.

— Да?!

— Да.

— Дерьмо.

— Сэм…

— Чушь собачья, Вай.

— Подумай о Мелиссе.

— Она разделяет мою точку зрения, что надо что-то делать.

Мой брат в течение десяти лет жил со своей девушкой Мелиссой. Вместе они прожили девять из этих десяти лет, но так и не поженились. Они все время поднимали эту тему, но при этом слишком много наслаждались своей жизнью, что так и не дошли до брака. Мел и Сэм были близки с Тимом, обожали его. У Сэма было такое чувство, будто Тим — его брат, Тим, в свою очередь, чувствовал то же самое. Мы все были близки. Когда Тима убили, они переживали это тяжело, почти так же тяжело, как я и дочки. И у Мел была такая же позиция, как и у Сэма. Я понимала, что Сэм говорил правду, Мел, действительно, была согласна, что нужно что-то делать, не только потому, что они любили Тима, но и потому, что они любили меня и моих девочек.

— Поговори с Барри, — предложила я.

— Я с ним разговаривал.

— И что он говорит?

— Он понимает, что брат обязан поступать именно так.

Да, Барри это понимал. Барри был таким же сумасшедшим, как Тим и Сэм.

— Сэм, Барри — полицейский, и он сказал, что не успокоится…

— Он не успокоится.

— Тогда пусть Барри и делает свою работу.

— Это не значит, что ему не нужна помощь.

— Но не от тебя.

— Оставь это, Вай.

Несколько секунд я смотрела в суровое лицо брата, потом отвернулась, сглотнув и подумав, что, может быть, ничего хорошего в этом нет, что мы так близки. Может ничего хорошего нет, что я любила своего брата до безумия, и то же самое он чувствовал ко мне. Может, Мелисса не была такого уж хорошего мнения обо мне и моих девочках.