Почти все лампы в вестибюле были погашены, но саму стойку портье заливало светом флюоресцентных ламп. Доминошников сегодня в вестибюле не было, поскольку по пятницам кубинцы пропивали свое недельное жалованье в близлежащих барах. Порой им удавалось подцепить в заведении женщин, и тогда Эдди Коэн незамедлительно извещал об этом Хока, чтобы тот утихомирил темпераментных кубинцев, поскольку их шумные оргии нарушила сон бабулек-пенсионерок, которые ложились почивать в девять вечера.

Возле стойки стояли две девочки, одетые в похожие шорты, футболки и кроссовки. Встреть Хок девчонок на улице, он ни за что не признал бы в них дочерей, но сейчас он сразу догадался, что та девчонка, которая повыше ростом — это его старшая дочь Сью Эллен, а вторая — Эйлина, его младшенькая. Эдди Коэн был не прав: девочки больше походили на отца, чем на мать. У обеих такие же, как у Хока, рыжеватые волосы, а у Сью Эллен еще и фирменный неправильный прикус Мозли — два передних верхних зуба торчат как у кролика и видны даже тогда, когда рот закрыт. Обе девочки были довольно худые, но у Сью Эллен уже округлились бедра, да и лифчик она носила по делу Эйлина же пока нескладная девочка-подросток с мальчишечьей фигурой — во всяком случае, грудь у нее была совершенно плоская. Красивыми девчонок не назовешь, подумал Хок, но и невзрачными их вряд ли кто посчитает.

У Эйлины весь рот был забит золотыми проволочками, штифтами и винтиками, так что зубов почти и не было видно. Те же зубы, которым удалось избежать золотого плена, были снабжены резиновыми растяжками. К красному плетеному поясному ремню Эйлины был прицеплен плейер «Сони», который она слушала через наушники.

Обе девочки выглядели немного взволнованными.

Увидев приближающегося мужчину, Сью Эллен сверилась с фотографией, которую держала в руке, и лишь после этого застенчиво улыбнулась Хоку.

— Папуля? — неуверенно произнесла она.

— А ты Сью Эллен, да? — сказал Хок, поздоровавшись с нею за руку. — А это, значит, Сестренка, — улыбнулся он младшей девочке.

— Мы уже давно ее так не зовем, — осторожно сказала Сью Эллен.

— Эйлина, — представилась вторая девочка, пожала Хоку руку и хотела поспешно отступить назад, но Хок не дал ей этого сделать, потому что сгреб обеих девочек в охапку и прижал к своей груди.

— Это мои дочки, Эдди, — обернулся он к расплывшемуся в улыбке старику. — Познакомьтесь, девочки, — это мистер Коэн, дневной и ночной портье, а также заместитель управляющего отелем.

— Здравствуйте, — приветливо сказала Сью Эллен.

Эйлина улыбнулась и кивнула Коэну, ничего не сказав. Потом сняла наушники и выключила плейер.

— А где же ваша мама? — спросил Хок.

— Наверное, уже в Лос-Анджелесе, — ответила Сью Эллен. — Она сказала, что пыталась до тебя дозвониться, но никто не брал трубку. Мама просила передать тебе вот это... — Сью Эллен открыла сумочку, сделанную в виде банана, вытащила из нее запечатанный конверт и передала его отцу.

Хок распечатал конверт, но прочесть письмо не успел, потому что в это мгновение в вестибюль вошел латинос лет тридцати пяти. Громко возмущаясь, он двинулся к стойке.

— А кто мне заплатит? — орал латинос. — Я не собираюсь торчать тут всю ночь! Мне в парк возвращаться надо!

— Вы самолетом прилетели? — спросил Хок у дочерей.

Сью Эллен покачала головой, и ее длинные волосы рассыпались по плечам.

— Приехали на автобусе, — сказала она, неодобрительно поглядывая на таксиста-латиноса. — Мы были в Майами уже в семь вечера, позвонили тебе с автобусной станции, но... — Сью Эллен опасливо покосилась на Эдди Коэна, — ...но никто не отвечал. Тогда мы пообедали в пиццерии, а потом пошли в кино. После кино взяли такси и приехали сюда.

— Вам не надо было гулять по вечернему Майами. Это опасно. Никогда этого больше не делайте.

— Да все было нормально, папуля. Перед тем как идти в кино, мы все вещи сдали в камеру хранения.

Сейчас «все вещи» стояли возле стойки: два больших дорожных чемодана и два рюкзачка цвета хаки.

— Так как же насчет денег? — напомнил о себе таксист, уперев руки в боки и выпятив подбородок. Он был одет в потертые джинсы и белую рубашку с закатанными рукавами. Волосатые руки кубинца были испещрены тюремными татуировками.

— Сколько с нас? — поинтересовался Хок.

— Сейчас посмотрю, — сказал таксист. — Счетчик-то тикает...

— Я с вами, — сказал Хок. — Эдди, разбуди Эмилио и попроси его принести в мой номер раскладушку. И пусть он поднимет туда же чемоданы и рюкзаки.

— Сержант, но на вашем этаже как раз пустуют несколько номеров, — сказал Эдди Коэн. — Может...

— Нет. — Хок не дал договорить портье. — Мистер Беннет ведь не разрешит пользоваться ими бесплатно, не так ли? Девочки остановятся в моем номере.

Хок вышел вслед за таксистом, быстрым шагом направился к машине и, просунув руку сквозь открытое окно, выключил счетчик, на котором набило двадцать шесть долларов пятьдесят центов.

— Сколько вы тут уже стоите? — спросил Хок у таксиста.

Тот неопределенно пожал плечами.

Хок заглянул в свой бумажник. Одна десятка и шесть долларовых бумажек. Он положил бумажник обратно в карман и предъявил водителю свой жетон.

— Сержант Мозли, полиция Майами, — представился Хок. — Я хочу проверить машину.

Открыв заднюю дверцу, Хок заглянул в салон. На обивке сиденья имелся небольшой разрез, на полу валялось несколько окурков, а все боковые стекла таксомотора были опущены.

— Вы включили кондиционер, когда посадили девочек?

— Нет, но они об этом и не просили.

— Вы нарушили действующие в округе Дейд правила. Таксист обязан включать кондиционер, когда везет пассажиров — независимо от того, просят они об этом или нет. На полу в салоне мусор, сиденье порезано... Будьте добры, предъявите ваше водительское удостоверение.

Таксист долго шарил в бумажнике, но потом все же с явной неохотой протянул Хоку права. Они оказались просроченными.

Хок взглянув на водительское удостоверение таксиста, кивком пригласил его вернуться в вестибюль.

— Пройдемте, мистер. Ваши права недействительны.

Подойдя к стойке, Хок взял один из фирменных бланков отеля, попросил у Эдди ручку и записал имя таксиста — Хосе Ризаль, — номер его лицензии и номер автомобиля.

— Если бы вы ехали сюда от автовокзала по дамбе, Хосе, то на счетчике набило бы не больше одиннадцати долларов. Значит, вы решили сделать крюк, и поэтому поехали по Семьдесят девятой улице. Неплохой способ содрать с несовершеннолетних пассажирок лишние пятнадцать долларов.

— К дамбе невозможно было пробиться через пробку на Бискейн, — начал оправдываться таксист.

— Не рассказывайте мне сказки. — Хок вернул водителю права и вручил ему шесть долларов. — К сожалению, у меня сейчас нет при себе квитанций, но если вы заедете в полицейское управление Майами в понедельник, то я отдам вам недостающие деньги, и заодно выпишу штрафные квитанции за нарушение правил эксплуатации таксомотора и просроченные права.

Водитель долго смотрел на шесть однодолларовых купюр, потом свернул их трубочкой, сунул в карман, резко повернулся и пошел к дверям. Уже на пороге он обернулся, громко выматерился по-испански, опрометью бросился к автомобилю и газанул с места в карьер так, что из-под колес полетел гравий. Хок знал, что никогда больше не увидит этого таксиста.

— Он нас надул, да, папуля? — спросила Сью Эллен.

— Если вам понравилась обзорная экскурсия по Майами-Бич, то будем считать, что все в порядке.

Хок вынул из конверта листок бумаги и принялся читать письмо от бывшей жены:

Дорогой Хок,

Я провела с девочками десять замечательных лет. Теперь настала твоя очередь. Я собираюсь переехать в Калифорнию к Карли Петерсону. Мы с ним собираемся пожениться в конце спортивного сезона. Я предоставила девочкам шанс самим решить, с кем они будут жить дальше, и они предпочли остаться с тобой. Возможно, позднее они изменят свое решение и захотят погостить у нас с Карли во время рождественских каникул. Но пока они будут жить с тобой. Если девочки не смогут приехать в Глейндейл на Рождество, то я увижусь с ними весной, когда у Карли начнется тренировочный сбор во Флориде. Пора тебе взять на себя ответственность за дочерей, Хок, и хотя я буду очень скучать по ним, мне не хочется лишать тебя возможности получить свою долю дочерней любви.