Все же она попыталась:

— Бури тут просто ужасные. Это, наверное, потому, что для ветра здесь нет барьеров, один плоский лед по всей планете.

— М-м-м.

— Двуокись углерода. Ты обратил внимание? Три процента.

— Да. Странно. А каков разброс?

— Не больше процента. Бури хорошо перемешивают атмосферу. Все континенты под тоннами льда, верно? Известняк не образуется. Где же весь углекислый газ?

— Слушай, ты не можешь полдня обойтись без меня? Я хочу поменять орбиту и пройти над полюсами — проверить, может, СО2 вымораживается.

— Валяй.

На следующее утро Кимбер решила забраться подальше. Альтаред дал ей понять, что желательно оставаться в пределах отмеченной рефлекторами зоны, и до сих пор она так и делала, ко на карте локации оказалась большая область, где ветер вроде был тише, у Кимбер появился свой план исследований, и к тому же юридически она имела право осматривать любую точку планеты.

Она оставила приблизительную схему своего маршрута в компьютере лагеря и со спокойной душой уехала.

Кимбер направила скиддер в сектор, который, находился между горной грядой и предполагаемым океаном; на карте он был обозначен желтым, как тундра. Ее расчет таков: встретить подходящее обнажение геологических пластов и, быть может, подолбить вечную мерзлоту в поисках свидетельств того, что когда-то климат в этом районе был теплым. Целый час она ехала по голому и плоскому ледяному полю. Через два часа Кимбер удалилась от лагеря на вдвое большее расстояние, чем намеревалась.

Въехав на вершину невысокого холма, она вдруг почувствовала, что начинает соскальзывать. Ломая острые иглы льда, с вкраплениями горных пород, скиддер все быстрее и быстрее обрушивался в пропасть. По пути он дважды разбил своим весом тонкие ледяные стены: вода замерзла сверкающими листами, словно водопад, застигнутый внезапно вернувшейся зимой. По кривым расщелинам Кимбер сползла в узкую ледяную долину.

Ее ошибки здесь не было: на карте область с этими координатами обозначалась как тундра. Странно… Впрочем, наиболее подробно треи картографировали совсем другой район — там, где был первый лагерь.

Кимбер позвала:

— Эрик?

— Ага, я вернулся. Ты где?.. Слушай, ты только что опустилась на триста метров!

— Я в каком-то каньоне. Его нет на карте, хотя он очень глубокий. И отличается от других: здесь больше камня и меньше льда.

— Рад, что ты цела. Знаешь, на полюсах слишком тепло, чтобы углекислый газ мог замерзнуть. Не могу представить себе, куда он девается.

— Ладно. Потом. Просмотри, пожалуйста, область к югу и к востоку от меня.

— Oui, mon Capitairie![2]

Кимбер послала Эрику несколько фотоснимков, чтобы он оценил нагую красоту каньона, потом завела двигатель и пустила скиддер вперед. Сцепление с поверхностью было хорошим, и она могла без помех любоваться пейзажем. Из склонов каньона, закованных в лед, торчали высокие каменные шпили. Ледовая броня показалась ей странной: обычно при постепенном оледенении такие ровные стены не образуются. Но, быть может, их сгладил водяной поток, когда-то бежавший через ущелье?

В наушниках зазвучал голос Эрика:

— Отлично. Я тебя вижу. Каньон тянется на две мили. Увеличение. Так… Эй — по-моему, я вижу что-то похожее на каверны. Ты, наверное, над водой?

— Вряд ли. При обычных темпах оледенения вода начинает замерзать у поверхности. Может, воздушные пузыри?

— Уж очень большие.

Кимбер внимательно осмотрела лед впереди, но ничего, кроме обычных оттенков белого, не заметила. Она поехала дальше и, когда скиддер проткнул еще один тонкий ледяной лист, очутилась перед толстым наплывом льда над скальным навесом. Под навесом не было ни камня, ни льда — только глубокая черная тень.

— Эрик, — сказала она в передатчик. — Я нашла пещеру. Никакого ответа.

Кимбер подала скиддер назад и выехала обратно за дыру в ледяном занавесе.

— Эрик?

— Я здесь.

— Отлично. Я нашла пещеру. И собираюсь ее исследовать. Скала экранирует, так что связи не будет. Ты услышишь меня приблизительно через час.

Перед тем как углубиться в пещеру, она пристегнула поверх парки пояс с приборами и инструментами и включила головной фонарь. С каждым шагом луч света подпрыгивал, и ей было трудно сосредоточиться. Стена пещеры — неестественно гладкая — у самого входа поворачивала вправо. Придерживаясь за стену рукой в перчатке, чтобы не потерять равновесия в скачущем свете, Кимбер прошла через проем, оказавшийся за поворотом. Там она остановилась и щелкнула выключателем ручного фонарика, чтобы добавить света. На мгновение сердце у нее замерло — и бешено заколотилось. Обегая пещеру, луч высвечивал грубые рисунки на стенах и наконец выхватил из тьмы скелет у дальней стены.

Существо было вдвое выше человека и, черт возьми, явно не являлось треем. Полые кости напомнили Кимбер о птицах; их сочленения — о картинах Эшера. Строение скелета не вызывало в памяти аналогий ни с одним из видов, обитающих на Земле. У существа был удлиненный позвоночный столб — позвонки длиной сантиметров десять скреплялись каким-то диковинным способом, — а вместо рук длинные кости, наводящие на мысль о крыльях. На скелете сохранились остатки плоти, мумифицированной, словно трупы священных жертв в Андах. Как треи могли пропустить такой факт? Наверняка это не единственные сохранившиеся останки представителей этого вида.

Наверное, просто какая-то птица, гнездящаяся в пещерах, подумала Кимбер. Треи, безусловно, исследовали эту пещеру; и стены разрисовал их геолог, которому стало скучно.

Скучно, когда у них было всего тридцать часов?

Она еще раз осмотрелась.

Угловатые линии были выбиты в камне. Поискав, Кимбер нашла четыре грубых рубила, которые явно не раз подтесывали до нужной остроты. В руке Альтареда они выглядели бы нелепо. Зато у птичьего существа кисть была одновременно ступней: мощной, с короткими, но гибкими пальцами — такой рубила пришлись бы впору. Кимбер приложила мерзлую кость к рубилу. Так оно и есть!

Осветив центральный рисунок, она сделала снимки. Остальные линии показались ей только набросками. Лабиринт… или абстрактный узор… Но что-то в этом узоре не давало ей покоя. И внезапно она увидела — птица в полете, такая же, чей скелет лежал у стены.

Выйдя наружу, Кимбер отправила снимки Эрику. Потом вернулась в пещеру и тщательно уложила в рюкзак кусочки костей и плоти, взятые со скелета, и рубила. Послушаем, что скажет Эрик.

Уже стемнело. Кимбер решила, что безопаснее переночевать в пещере, чем добираться до лагеря. Она послала свои координаты на «Звездный Топограф» и в свете звезд принялась ставить палатку. Потом улеглась, но вопросы не давали ей заснуть. А если треи ничего не пропустили? А вдруг они знали об этой пещере и специально обозначили на карте ровную тундру? Но зачем им это скрывать?

В бледном свете утра ночные подозрения показались ей никчемными призраками. Разумеется, она случайно наткнулась на пещеру, которую треи просто-напросто не заметили. У них было меньше тридцати часов, чтобы обследовать этот район.

На голом льду спать не слишком приятно. Кимбер торопливо собрала палатку и на максимальной скорости, которую позволяли условия, повела скиддер к базе. Возле посадочной площадки два трея долбили пещеру. Альтареда среди них не было, поэтому разговора не получилось. Но они догадались помочь ей погрузить ящики с образцами в капсулу.

Вплыв на «Звездный Топограф» (полет, не падение!), она позвала:

— Эрик! Помоги разгрузиться.

Эрик спустился к ней из кабины управления. За это время он весьма поднаторел в умении передвигаться в невесомости.

— Иду, мой капитан! — и, не останавливаясь, проскользнул мимо.

Кимбер не понравился его тон. Впрочем, собственный тоже: чересчур командирский. И тем не менее продолжала она в прежней интонации:

— Почему я не слышу от тебя ни слова о собранных материалах? С таким же успехом я могу отсылать их в черную дыру.