Домой я добралась к половине девятого. Успела съесть тарелку супа и принять душ. Он позвонил в половине десятого. К этому времени я уже лежала на диване с питательной маской на лице.
— Ну что, обсудим погашение долга?
— Мартин, ты очень, очень меня выручил. Я решила оплатить тебе три полных рабочих дня.
— Мы все должны помогать друг другу, разве нет? Но деньги меня не интересуют. Как насчет ужина?
Хотела бы я вот так спокойно говорить: «Что деньги? Тлен». Пришлось сцепить зубы и соглашаться на ужин.
И тут выяснилось, что расписание у нас не совпадает категорически. Все предрождественские дни я работала до восьми, а он — после шести. Кроме выходных — у меня их было два, а у него — только суббота.
— Ну, значит, суббота. У вас или у нас? — уточнила я, имея в виду Мальмё или Γапенконен.
— В ресторане, — пояснил Мартин, — я, знаешь ли, не очень-то умею готовить.
Я засмеялась и пояснила свои слова. Дело в том, что Гапенконен — самый дорогой город Эвропы. В Мальмё все дешевле в несколько раз. Одеваться я ездила в Мальмё, закупать офисные принадлежности — тоже, да и вся техника для дома была куплена там.
— А ты очень практичная, — с одобрением сказал Мартин. — Но вот то, что ты мне сегодня дала для перекуса… Я побубулил, у вас есть целый ресторан, сто семьдесят пять разновидностей смёрребродов.
*Прим. автора: «Бубл» — аналог нашего «Гугла».
По правде говоря, я датчанка лишь наполовину, поэтому не понимаю, как можно ужинать бутербродом, пусть даже очень большим. Да, смёрреброд — датское национальное блюдо, и истинные датчане очень им гордятся, но… только не я.
По моему молчанию он догадался, что попал не в кон.
— Не хочешь? Ну предложи что-то на свой выбор.
— В Мальмё я однажды ела отличного лосося в ресторане на набережной.
— Любишь морскую рыбу? Тогда тебе нужно обязательно съездить в мой загородный дом в Альвенанге.
Ух ты! У него есть загородный дом! В Альвенанге! Я смогу посмотреть на знаменитые фьорды и скалы почти не тронутой цивилизацией северной Норвегии!
С трудом удержала рвущийся вопль «Согласна!» Пришлось напомнить себе, что с актерами я не встречаюсь. А поездка в загородный дом вдвоем с мужчиной… всем же понятно, чем это закончится.
— Давай пока ограничимся рестораном.
— Ладно. Но в Гапенконене. И ты сводишь меня в ваш знаменитый «Тиволи».
*Прим. автора: «Тиволи» — старейший в Дании парк аттракционов.
Упертый, как все мужчины. Но для актера ведет себя довольно… непривычно. Ρазговаривает спокойно, не лебезит, не заигрывает… Я согласилась.
Оставшиеся до субботы дни мы не виделись и даже созванивались только один раз — когда Мартин последний раз работал за Олафа. Он уже должен был ехать в Мальмё и позвонил отчитаться, что пост Руди сдал. У меня был совершенно бешеный день, Метте — одна из наших актрис — отпросилась на свадьбу кузины, и два спектакля отыграла за нее я, а третий — (он как раз начинался) Мартинка.
Мы были в гримёрке вдвоём, я уже переоделась в своё, она как раз обряжалась в костюм феи Рождества.
— Кто этот Мартин? — спросила подруга. — Я слышала, что он и Руди заменяют беднягу Олафа?
— Да, сегодня в последний раз, — кивнула я. — Олаф уже рвётся в бой, завтра выйдет на половину дня, потому что Руди очень понравилось быть Йолименом, он хочет поработать до конца недели.
— Да-да, а ещё Гертруда очень беспокоится за Олафа и попросила Бригитту поговорить с Руди на этот счёт, — проявила излишнюю осведомленность подруга. — Но я спросила про Мартина. Он что, каждый день мотается из Мальмё к нам и обратно, чтобы просто выручить наше агентство?
— Не знаю, — ответила я, — денег он не взял, наоборот, готов потратиться на ресторан в нашем Наихристианнейшем городе, лишь бы сходить со мной в «Тиволи».
— А это, между прочим, серьёзно.
— Ничего серьёзного. Я же не встречаюсь с актерами.
— А ты ему об этом сказала?
— Слушай, он поставил вопрос так, что у меня не осталось выбора. В ресторан схожу, в «Тиволи» свожу, а потом скажу, что выполнила свои обязательства и… он свободен.
— После «Тиволи»? — с сомнением протянула Мартинка.
— Да, — я помогла ей застегнуть молнию на платье с прикреплёнными к нему сзади стрекозиными крыльями и выскочила из гримерки.
День и без того сумасшедший, я уж и забыла, каково это — играть по два спектакля подряд. Теперь еще надо вернуться в офис, где меня снова подменяла Бригитта, дождаться отчётов по последним спектаклям и… Но в голове упорно крутился заданный вопрос: «После «Тиволи»?»
Когда каждый день создаёшь сказку для других, места для своей сказки в жизни не остаётся. «Тиволи» был самым волшебным местом города, той самой сказкой, в которую я не могла вернуться уже много лет… Хотя вообще-то в этом году я побывала в сказке дважды — на свадьбе Михи и на свадьбе Мартинки, моих лучших друзей, а я так люблю свадьбы… Тем более что было это на красивом маленьком острове у теплого Адриатического моря…
*Прим. автора: Эва-Лотта упоминает события, описанные в романе «Панбархатный сезон».
Пока ехала до офиса, можно было помечтать, что и у меня когда-нибудь будет такая же волшебная свадьба… Или хотя бы волшебный вечер в «Тиволи».
Бригитта сразу уловила мой настрой.
— Деточка, — сказала она, — придётся вернуть тебя с небес на землю. Вот тут записи — кто звонил, когда и почему. И кстати. Мартин спрашивал, какие рестораны ты любишь.
— Да? — пробормотала я, погружаясь в работу. — И что ты ему сказала?
— Я сказала, что ты их не любишь, — усмехнулась Бригитта. — Так что где вы будете ужинать — решит какой-нибудь Йольский ниссе.
*Прим. автора: Йольский ниссе — помощник Йолимена, обычно изображается человечком небольшого роста, одетым в полосатый свитер, полосатые чулки до колен и обязательный красный колпачок. Выражение «решит Йольский ниссе» означает случайность, чуть-чуть приправленную Рождественским волшебством.
Я махнула на неё рукой и окончательно погрузилась в записи и подсчёты.
В пятницу вечером я приползла домой совершенно без сил. Их не хватило даже на расслабляющую ванну. Быстро приняла душ, проглотила последнюю порцию супа и упала в постель. Спать… И тут позвонил Мартин.
— Ты помнишь, что завтра суббота?
— Помню, — сказала я сонно. — До обеда буду спать…
— Хорошо, скажи адрес, куда за тобой заехать. К четырём ты уже проснешься?
— Проснусь… Давай встретимся на Центральном вокзале.
— А там есть парковка?
— Мартин… я так хочу спать, — зевнула я. — Не знаю ничего про парковки.
— Тогда скажи адрес, я буду у тебя в четыре.
Я продиктовала ему адрес, после чего отключилась. Во всех смыслах и сразу.
В субботу я действительно проснулась ближе к обеду. Выпила крепкого кофе, позвонила в офис — уточнить, как дела. В выходные в офисе обязательно кто-нибудь дежурил. Сегодня до четырёх отрабатывала Метте, а потом шла играть фею Рождества в последнем вечернем спектакле, сменяя Мартинку.
— Привет, Эва-Лотта, — прощебетала она. — В этом году у нас будет отличное Рождество. Уже привезли ящик просекко.
*Прим. автора: просекко — итальянское игристое вино.
— Поставь его в дальний угол, — распорядилась я.
Разориться на шампанское я пока позволить себе не могла. Впрочем, двадцать третьего декабря, когда все нормальные люди пораньше уходят с работы, нам тоже особенно некогда устраивать вечеринки. Если кто и забежит в офис, выпьет бокал просекко и закусит чем Бог послал. Обычно Олаф играл Йолимена, а Бригитта в роли феи Рождества разливала напитки, тогда как мы с Мартинкой по мере надобности нарезали бутерброды и торт.
Вспомнив о торте, я вспомнила и о сегодняшнем ужине с Мартином. Ох. Обидно всё-таки, что он актёр. Радует только одно — явно не безработный.
Звонок раздался ровно в четыре. Мне оставалось только накинуть куртку, спуститься к подъезду и сесть в знакомую машину.
— Привет, — Мартин вышел и открыл мне дверь со стороны пассажирского сиденья.
— Привет, — ответила я слегка нервно. — Ты нашёл ресторан с парковкой?
— Ребята подсказали, что рядом с «Тиволи» есть отель. Там, конечно, парковка только для постояльцев, но я договорился.
— Ух ты.
— А Бригитта предупредила, что ты не любишь рестораны, — продолжил он. — А в «Тиволи» наверняка найдётся что-тo подходящее.
Я не успела сказать, что в «Тиволи» всё очень дорого. Мартин газанул так, что меня вдавило в сиденье.
По дороге мы почти не разговаривали — уже стемнело, шёл мелкий дождь, и я не хотела, чтобы Мартин пропустил какой-нибудь поворот. Но он хорошо подготовился. Заранее выстроил маршрут по навигатору, так что через двадцать минут уже въехал на парковку.
Вход в «Тиволи». Вот она — сказка. Деревья, украшенные фонариками и искусственным снегом, большие Йолиниссе в красных колпаках, тоже припорошённые снежком. Всё светится и сияет — сувенирные лавочки, аттракционы, зелёные ели, украшенные гирляндами, и просто деревья, на голых ветках которых висят большие сердечки и звёзды, подсвеченные изнутри. И среди клумб, где летом только трава, между коробами с живыми разноцветными гиацинтами тоже лежит снег…
Волшебно. Мартин надолго завис у крошечной железной дороги, которая расположилась на пригорке среди елей. Маленькие поезда бегали по узеньким рельсам туда-сюда, туда-сюда. За пригорком вырисовывались световые контуры пагоды, китайских фонарей и самая высокая карусель, а чуть левее был мостик через ручей, где в этом году построили к Рождеству почти настоящий дом Йолимена: там продавались сувениры.
На полках стояли игрушечные ниссе, снеговики, олени, «снежные» шары… У «снежных» шаров зависла я. В прошлом году я разбила шар, который долго был главным украшением моей квартиры, а потом и офиса. И вдруг сейчас я увидела его точную копию. Внутри — украшенная игрушками ёлка, а под ней — маленькие санки, нагруженные подарками.
— Любишь «снежные» шары? — спросил Мартин, беря с полки соседний.