Катрин покачала головой. Нет, этот человек ни в чем не виноват. С какой стати ему отвечать за боль, причиненную другим? И все-таки трудно преодолеть навязчивую мысль, что за всеми поступками Гордона как темная тень прошлого стоял Джеф. Но опять-таки, вина ли в том Томпсона? Просто по характеру он гораздо сильнее Гордона. Мужественная, самодостаточная личность. Разве можно обвинять его за то, что он таков, что природа одарила его щедрее, чем братьев по полу? Ах, какая же она упрямая, жестокая, глупая…

Катрин добрела до кресла, пораженная откровениями, касающимися себя самой, провалилась в мягкие подушки, благодарная за уют, и попыталась смирить бурю, бушующую в ее сознании.

Джеф предрекал, что она его возненавидит и эта ненависть затмит все, что он для нее сделал, все его чувства к ней. Ну вот, он оказался прав. А ей так стыдно, что по ее вине предсказание сбывалось. Этого человек явно не заслужил. Джеф ни к чему не принуждал ее. Просто был с ней. За что уже достоин благодарности. Может быть, он всегда был с ней… даже когда она жила с Гордоном? «Любовники», – сказал он, но не в физическом смысле. Сколько же его страданий стоит за этими словами?

Тело ее сжалось при воспоминании об их близости. Как сильно они желали друг друга! В тот миг не существовало ничего, кроме непостижимого влечения, кроме страсти, которую невозможно остановить. Это было… прекрасно. Более чем прекрасно. Удивительно. И совершенно. Ну вот, а она не смогла удержать свое счастье, не сумела оставить прошлое в прошлом. Что ж, придется принять новую жизнь с Джефом? Ведь так хорошо ей еще не было.

Джеф говорил, что никогда не обижал ее. Никогда не делал ничего плохого. Слова, которые нечем опровергнуть. Но тем не менее ей трудно смириться с мыслью, что этот человек лучший друг Гордона… его компаньон в бизнесе. Человек, знавший слишком много про ее неудачный брак. А вдруг ее ненависть к нему – это оборотная сторона любви? Что, если она просто защищается от собственного чувства к Джефу?

Если бы только можно было вспомнить побольше! Годы, прошедшие после медового месяца, скрывала серая пелена забвения. Ни одной картины, ни даже намека. Может быть, к счастью подобное затмение? Или к беде?

Четко помнит только Рона. Милый малыш, драгоценный ребенок, которого безумно любила и потеряла.

Рон… Взгляд женщины невольно устремился за окно… Скалы! Неприступные скалы на другом склоне долины. Страшная правда настигла ее! Кровь отхлынула от лица – Рон упал с отвесной скалы и разбился насмерть… Гордон погиб, пытаясь спасти сына… Но было слишком поздно… слишком поздно.

И Джеф как-то с этим связан. Он всегда покрывал друга. Нет, нельзя доверять этому Томпсону. Неизвестно, какие мысли и чувства тот от нее скрывает. Рассказывает только то, что считает необходимым. Да, всегда говорит только правду– но, интересно, всю ли правду?

Откуда знать? Но как же страшит собственное незнание. Ясно одно: оставаться здесь с этим человеком больше нельзя. «Замок Бер-роуза» полон воспоминаний, и избавиться от них не сможет ни он, ни она.

Но что же делать дальше? Необходимо время, чтобы заполнились пробелы ее памяти. Если она и вправду за что-то мстит Джефу, как тот только что сказал, то, по крайней мере, здесь нужно разобраться до конца. Но сейчас подобное просто не по силам. Предстоит ждать, когда утраченные куски прошлого вернет выздоравливающая память.

Уезжать куда-то далеко не хотелось, но возвращаться в мертвый дом, где они жили с Гордоном, просто невозможно. Вспомнилась красивая гостиница, которую они проезжали по дороге сюда, – «Уютный уголок». Пожалуй, стоит пожить там несколько дней и поискать ответы на некоторые вопросы. Захочет вернуться в город – возьмет машину или поедет поездом. От мужа у нее должны были остаться какие-то деньги.

Приняв решение, Катрин заставила себя подняться с кресла и позвонить в гостиницу. Свободные места были. Она зарезервировала за собой номер на неделю. Довольная, что нашла себе пристанище, приняла душ и оделась, потом с сожалением окинула взглядом теплую и уютную комнату, взяла сумку и спустилась вниз. Может быть, однажды они с Дже-фом вернутся сюда и снова будут счастливы в постели с желтым балдахином. Хотя вряд ли. Не так легко избавиться от призраков прошлого.

Катрин оставила у портье сумку и пошла искать Джефа. Прежде чем вызвать такси, конечно, следовало поговорить с ним. Взглянула на автостоянку – его машина стояла там. Женщина двинулась по дорожке, едва замечая красоту окружающего пейзажа, не глядя на таблички с названиями величественных деревьев. Джефа нигде не было видно.

По извилистой тропе стала спускаться в долину, надеясь, что тот не успел уйти далеко. Для долгой прогулки у нее не хватило бы сил. У первого поворота остановилась. Над долиной повис густой туман, скрывая скалы. Катрин призвала на помощь Всевышнего – помоги рассеять туман в ее сознании! Верни былое видение жизни! Самой не справиться.

На сердце опустилась тяжесть, никакой радости встреча с Джефом не сулила, но и просто уехать (он-то подумает– убежала!) она не могла. Уж вежливого объяснения-то человек точно заслуживает. Кроме того, надо бы извиниться, раз уж хочешь остаться справедливой по отношению к нему. Если она толком почти ничего не помнит, то, может быть, причиняет ему боль совершенно незаслуженно.

Ссутулясь, опустив голову, он сидел на скамейке за третьим поворотом. Погруженный в свои мысли, не услышал, как подошла Катрин. Вид у него был бесконечно усталый.

Сердце женщины болезненно сжалось. Господи, ну зачем она так жестоко испытывает его терпение? Может быть, хватит терзать и терзаться, пора наконец отбросить сомнения и решиться соединить свою жизнь с ним…

– Джеф…

Мужчина, замерший в угрюмом отчаянии, поднял голову, изумленно оглянулся – не ожидал увидеть ее здесь. Наверное, уже ничего хорошего не ждет от нее… Медленно поднялся, собирая все душевные силы, готовый ко всему. Катрин почувствовала, что он опять вооружается против нее, ее несправедливых слов, упреков. Господи, если бы только им можно было взять и, ничего не говоря, вернуться назад… стать свободными от прошлого. И все-таки пока это невозможно.

– Прости, что я вела себя так жестоко, – произнесла женщина, понимая, что не сможет выразить словами свои чувства.

– Так и должно было случиться, Катрин. Я знал, что так будет… и все же не могу смириться, – отозвался Джеф, внимательно, с надеждой найти отклик, вглядываясь в ее лицо. – Ты остаешься со мной или… уходишь? Никакой попытки отговорить. Опять полагается только на ее решение.

– Джеф, ты сам знаешь, как меня тянет к тебе…

– Это что, увертюра? Наверное, ты сейчас скажешь: давай останемся добрыми друзьями? – Голос выдал раздражение мужчины.

Катрин вспыхнула.

– Я не могу позволить себе повторить ошибку, которую уже совершила с Гордоном.

– Почему, дорогая, ты не хочешь довериться своему сердцу? – В вопросе горечь смешалась с надеждой.

– За Гордона я вышла замуж, тоже следуя своему сердцу! – возразила женщина, понимая, что в ее словах присутствует не столько логика, сколько протест. – Мне нужно время, чтобы все расставить по местам.

– Ты же все прекрасно расставляла по местам, когда ничего не помнила. – Джеф протянул к ней руки. – Перестань заниматься самоанализом. Просто прислушайся к своему сердцу и иди ко мне.

– Не могу. Пока не могу. Пожалуйста… – Она отступила назад, сердце бешено колотилось в груди. – Джеф, я прошу тебя немного подождать.

– Подождать?! – Лицо его исказилось от боли. Несчастный Томпсон пытался взять себя в руки, но безуспешно. – Сколько я должен ждать на этот раз, Катрин? До скончания века? Или пока ты опять попадешь под машину?

– Пока я не поверю тебе!

Человек вздрогнул от этих слов, словно от удара. Потом отвернулся и уставился на кроны деревьев.

– Обманчивая надежда, – проговорил он. – Ты до самой смерти будешь связывать меня с Гордоном.

Неужели так оно и будет? Катрин не могла ответить на этот вопрос. Муж обманывал ее. Насколько можно догадываться, лучший друг прикрывал его, а возможно, даже поощрял. Смысл? Ну, скажем, хотел, чтобы обманутая жена все узнала и бросилась бы к нему за помощью. Вот тогда в вечном соперничестве друзей-компаньонов он смог бы наконец посчитать себя победителем. Впрочем, возможно, она опять несправедлива и в ней говорит обида за ту удивительно жалкую жизнь, которую пришлось влачить с Гордоном.