Взгляды всех присутствующих магов тут же устремились на него, даже Архимаг на его фоне стал выглядеть жалким стариком. Подле трона стоял истинный маг и воин. Он держался с той статью, с которой, когда-то сидели на своих тронах драконы-создатели, и казалось, что сила принадлежит ему по праву.

В нем Тира едва узнала своего брата. От былого в нем ничего не осталось, и смотрел он уже по-другому. Свою сестру он не видел, и только внимал тихим словам Архимага. Сложив руки на широкой обнаженной груди, Аргелор слегка наклонил голову к своему новому наставнику. Из одежды на нем были черные штаны, с широким поясом, который украшали темные камни. Откинув волосы с плеч, он вдруг выпрямился и посмотрел на арену. По взмаху руки Архимага, он стал спускаться по узким ступеням к песочному кругу.

Тира стояла не шевелясь, но сердце билось. Ей стало больно, хотелось броситься к брату, а неведомая сила ее сдержала. Архимаг долго смотрел вслед своему ученику, словно наслаждаясь своей работой. Только его заслуги тут не было, и это он знал. Впервые за все свои странствия его охватило чувство, очень близкое к огорчению. Ни в одном мире он не встречал никого, подобного Аргелору. Этот мир принес ему много нового, даже его правила, он еще осознал не до конца. Мир будто обманул его. Привлек пустотой, а оказался полон неожиданностей. Больше тысячи лет, он древний, не имеющий имен, изучал его, а понять не смог. Эта жизнь состарила его очень скоро. Мир будто пил из него, а не наоборот, и ученик, его гордость, в тоже время вызывал в нем и большие сомнения. Он отнимал силы, много сил и требовал знаний. Архимаг знал, что настанет момент, когда этот ученик его перерастет, только остановить он это не мог.

Отогнав эти мысли, Архимаг наткнулся на еще одно препятствие. Иллигеас в этот момент применил все силы, чтобы скрыть себя и Тиру. Он с опаской смотрел на Аргелора, который вошел на арену, и смог передохнуть только тогда, когда объявили о начале игрищ. Это сделал глава тритрагдорских магов.

— Пусть игрища начнутся! Орденам стоит помнить о правилах! Проигравшему ученику — смерть, Орден же перейдет во владения Архимага! — громко заявил он.

И все же, драконы увидели друг друга. Через толпу, Аргелора обожгло взглядом и болью. Стоя отдельно от всех, он развернулся и увидел высокую фигуру в зеленом плаще. Это был краткий миг, прежде чем арена ушла из-под ног Тиры, но этого хватило. Боль драконицы канула в пустоту, и она это осознала. Лицо брата даже не дрогнуло, а ее трясло от озноба боли.

Далеко от них, Эодар, собрав все посохи и соединив их в один, поднялся на самую высокую башню Этиль Арада, чтобы посмотреть еще раз на рассвет. Тут время текло своим чередом. На высоте оно почти не осознавалось. В городе, маги его Орденов, уже заменили боевых магов на арене, на пустые иллюзии, и теперь готовили город к погружению. Горы дали согласие принять его обратно, в свои глубины. Эодар уже ощущал легкую земную дрожь и шепот скал. Камень раздвигался медленно и верховному магу надлежало сдержать атаку безликих, чтобы они не ринулись в Этиль Арад.

Подняв над головой посохи, он обратился к светлым потокам силы. Это было тяжело, все равно, что войти в водоворот. Эодар едва устоял на ногах. Вихрь стремительно закручивался вокруг него. Верховный маг собирался с силами для одного единственного удара. Безликие уже заметили его. Их магия стала подбираться к городу, и всадники открыли свой истинный вид. Они были призраками пустоты и хаоса, без лица, без тела, сотканные из ничего, и оружие их было такое же, несущее только разрушение и пустоту. Этиль Арад достойно встретил их первую атаку. Эодар успел создать защитный купол, и безликие ударились об него. Из посохов верховного мага брызнул белый столб света, который растекся по городу.

— Никто не пройдет! — выкрикнул Эодар, отдавая в поток последние силы, а потом произошло слияние.

Каждый маг может достичь этого всего один раз, и заплатить за это жизнью. Постепенно поток поглощал Эодара, а взамен высвобождал немалую силу. От верховного мага в разные стороны побежали белые реки. Купол засиял так пронзительно, что безликие не выдержали его напора. Серые тени растаяли, не оставив следа. Их магию оттолкнули, и этот удар почувствовал Архимаг, а затем и Иллигеас. Их словно накрыло ледяной волной. Впервые, после своего заключения в Высшем Мире, Архимаг ощутил настоящую боль.

Эодар не отступал. Поток принимал его в себя и все расширялся, а город погружался в недра скал. Оставалось немного, совсем чуть-чуть, прежде чем Верховный маг исчез. Его тело и силы отдались потоку, чтобы сохранить город. Этиль Арад поглотили горы без следа. Исчезли величавые шпили, на их месте остались лишь ледяные шапки, и огромный столб света брызнул мириадами осколков. Они разлетелись, а их отголоски коснулись самой далекой земли, где жили Высшие эльфы.

Дух Эодара еще мог наблюдать этот мир, и он видел, как всколыхнулись слои магии, только эльфы не ответили на их зов. Тогда зрение верховного мага обратилось к дальним берегам. Другие ответили на призыв, и его дух спокойно покинул этот мир, улетев вместе с белыми потоками света.

Взрыв и в самом деле был силен. Тело Архимага будто иглами пронзили. Он еще не ведал такой силы прежде. Даже армия света, что когда-то заключила его в тюрьму из камня, казалась сейчас стайкой слабаков. Этот мир и в самом деле скрывал тайны, не виданные им. Успокоившись, Архимаг глянул на своего ученика. Волна магии его даже не задела. Он остался тверд и тот позавидовал его силе.

А Иллигеас наоборот, лишь сдвинул брови и вытер капельки крови с губ. Удар магии не прошел для него даром. Без поддержки Высшего Мира, в теле человека, ему оказалось трудно. Однако забыв про свою боль, он отдался тому, что происходило вокруг. Архимаг уже все узнал и без своих доносчиков. Это было негласным началом войны. А еще он увидел Тиру. Иллигеас не смог скрывать ее бесконечно. Завеса спала, и Архимаг уставился на то, что от него спрятали. Посреди всего мира, этот свет сиял ярче всего. Эта магия не уступала Аргелору, но являлась иной.

Одно мановение руки, и несколько безликих, невидимые для всех, скользнули на арену. Слепящий песок исчез, и в лицо Тире ударили холодные брызги воды. Удар невидимой руки вдавил ее в упругую толщу, и только когда магия кончилась, Тира вынырнула за глотком воздуха. Вокруг нее бурлила река, настоящий горный поток, со смертоносными перекатами. Борясь с течением, она выбралась на острые камни, и оказалась у чьих-то ног. Ее глаза, скользнув наверх, встретились с глазами брата. Он смотрел на нее сверху вниз.

— Аргелор! — забыв о холоде, Тира встала рядом с ним, и ей стало еще холоднее.

Тот смотрел молча, и связи с ним она не чувствовала. Драконье чутье внутри нее обострилось, словно почуяв чужака. Прежде, она не знала такого, но теперь дракон в ней просто трубил об опасности. Тело напряглось само. Крылья рвались наружу, только Аргелор оказался быстрее. Его рука вмиг опрокинула Тиру спиной на камни, а вторая уперлась в грудь.

— Ты сделала неверный выбор, — спокойно сказал он. — Мы по разные стороны теперь!

— Аргелор! Мы же родные по крови! — Тира дернулась.

— Ты не сестра мне, — сказал тот. — Выбор делается один раз, и я свой уже сделал.

— Мы же дети одного отца! Аргелор!

— Одного отца? — кривая ухмылка исказила его лицо, и рука надавила сильнее, чувствуя под собой биение горячего сердца другого дракона. — Один был человеком, а второй слабым драконом. Для меня ни один из них не отец. Архимаг открыл мне знания, о которых ты даже не ведаешь.

— Он открыл тебе ложь! Как ты можешь?! Хоран был нам отцом! — дракон в Тире рвался спасти ее, только она сама не верила в опасность.

Перед ней был не брат, а черный дракон. Память крови тут же полыхнула былыми битвами, и Аргелор увидел перед собой кровного соперника, которому надлежало вырвать сердце.

— Тира! — в сознание ударила магия Иллигеаса.