Олег Николаевич, отдав находку, тотчас забыл о ней, весь занятый размышлением о странном погребении без головы. Он разминал пальцами комочки глины. Они распадались легко. Почему? Обычно цельная глина с такой глубины более вязкая. Попробовал ножом. Лезвие плавно вошло в глину. Почему? Неужели под погребением не материк, не цельный сплошной слой? Кто его потревожил, когда? Кто насыпал эту красную краску? Как огонек в темной ночи, мелькнула догадка: надо завтра взять поглубже!

На сегодня работа была закончена. Краев с сыном отправляли последние пожитки экспедиции.

Анатолий Васильевич обошел поляну, где совсем недавно горбились брезентовые крыши палаток. Ни души. Вздрагивает от колючего ветра рябинка. Банки, склянки аккуратно собраны в яму и засыпаны землей. Под одним кустом Алеша увидал чей-то разодранный ботинок. На месте бывшей кухни валялась, вся в саже, губка, которой теперь никто не собирался чистить кастрюлю. Теперь, кажется, никаких следов не осталось - ни древнего, ни современного человека...

Отец тщательно засыпал их веселый вечерний костер. Алеше было жаль его желтого буйного пламени, которое столько дней помогало им вырывать из тьмы неизвестности тайны земли. Мальчишка понял, что простился с большим и давним другом.

Странное дело, они ехали домой, можно было радоваться, но в эти последние мгновения на Сунгире мальчику стало грустно, его охватило ощущение, что так, как было, больше никогда, никогда не будет. Конечно, можно снова приехать сюда, можно увидеть тех же ребят, то же место, и все-таки это будет немножко не так, как было. Это лето его жизни ушло безвозвратно и в то же время осталось с ним навсегда.

Пора было прощаться с Олегом Николаевичем.

- Жду вас в гости в Москве! - пригласил он Краева. Алеше, как взрослому, пожал руку: - Расти здоровым, археолог. Это главное. Большого тебе пути!

"Интересный этот Олег Николаевич, - подумал Алеша, - все у него главное: и цель главное, и эврика, а теперь вот здоровье. Поди разберись, что главнее всего!"

Они постояли молча перед свободной теперь поляной, где свежий ветерок гулял на просторе, наполняя, как парус, одинокую профессорскую палатку, но, крепко привязанная к земле, она только вздрагивала под сильными порывами.

Пора! Отец и сын вскинули рюкзаки на плечи, надо торопиться - время не ждет, да и электричка тоже.

- Счастливого пути! - пожелал профессор. - А мы еще останемся ненадолго, поработаем... Видишь ли, Анатолий... - хотел было что-то сказать Олег Николаевич, но махнул рукой, мол, потом.

Орешник, дальний синий лес, сизая река словно кивнули Алеше издали на прощание.

...Дома "мальчишек" ждали Маша и мама. Как же хорошо снова быть всем вместе! Первым делом сравнили загары, получилось, что Алеша с папой загорели даже больше, чего Маша не могла ему простить.

- Море синее-синее-пресинее, - хвалилась маленькая морячка - Мы персиками, яблоками объедались.

- А хобот мамонта ты пробовала? Мы в экспедиции каждый день ели, - не сдавался Алеша, нисколько не смущаясь явным преувеличением.

- Мы с мамой камешки, ракушки собирали!

- Мы с папой древнего человека нашли!

- Подумаешь! Ничего особенного! - надула губы сестрица.

- Очень даже особенное. Настоящее научное открытие. Без нас его не было бы!

- Без тебя?

- Да вот, и без меня тоже! Без профессора, без папы, без Начарова, в сердце которого живет эврика!

- Чего-чего?

- Эв-ри-ка! Разве ты поймешь? - махнул рукой Алеша, собирая в портфель учебники.

В школе за ним табуном ходили мальчишки, все просили рассказать, какой на вкус хобот мамонта, какая такая сайга, с какими известными учеными он встречался.

Решили организовать вечер "Как ты провел лето?", где Алеша все про Сунгирь расскажет.

Отец похвалил затею и обещал показать на вечере цветные диапозитивы о Сунгире.

Готовились всем классом. Толик, первый Алешин друг и приятель, светловолосый, полноватый, за что его и прозвали Кубышкой, привел в порядок в классном музее стенд с орудиями первобытных - кремневым наконечником, ножом, топором. Все укрепил на фанере и подписал таблички: что где найдено, кем. Боря взялся оформить коллекцию ракушек, окаменевших растений: фосфоритный пласт, на котором теперь работал завод в их поселке, когда-то был мелководьем. Море ушло, моллюски, водоросли окаменели, и время сделало из них ценное удобрение.

Анатолий Васильевич, как начальник заводской лаборатории, попросил сотрудниц собрать образцы пород фосфоритной руды.

Лучше всех в классе рисовал, конечно, Эдька, и ему поручили нарисовать древний пейзаж с болотистой тундрой и стадом оленей на переднем плане. Когда он принес рулончик белой бумаги и развернул - все ахнули, как было похоже.

Вечер удался на славу. Анатолий Васильевич и Алеша едва успевали отбиваться от вопросов. Отца выручил многолетний опыт археолога-любителя, знатока окрестностей, а сына - неудержимая фантазия. Всем так понравилось, что решили собраться вновь и назвать свой краеведческий клуб "Сайга".

После вечера Маша страшно расстроилась, дома забилась под папин письменный стол и горько заплакала. Сколько ни вытаскивал ее оттуда Алеша, сестрица не шла и причину тоже не говорила. Еле-еле удалось ее оттуда вытащить.

- М-меня ту-да можно? - все еще всхлипывая, проговорила наконец Маша.

- Куда туда?

- Куда вы ездили, в экспедицию...

- Вот ты о чем? Глупышка, конечно, можно. Только, понимаешь, ты никому не скажешь?..

- Что ты, что ты! Никому-никому!

- Понимаешь, там, на Сунгире, мы, я и Светланка, была такая с черными волосами, договорились быть сильными, как охотник Байо, меткими и смелыми, как мудрый Арч. Понятно? Ну, как древние люди?

- "Быть сильными, как охотник Байо, меткими и смелыми, как мудрый Арч", - повторила, как эхо, Маша. - Как интересно, Алеша!

- Тише ты! Мама услышит! Сама подумай, ну, какая ты сильная, если тебя каждый мальчишка догонит?

- Я научусь, Алеша, обязательно научусь, только возьми меня с собой на твою лыжню.

- Ладно. Слушай, вот как ты думаешь, что такое "быть смелым"?

- Это... когда, ну... это... - Подняла черные, как спелые вишенки, глаза Маша. - Это когда ты не испугаешься спрыгнуть с крыши нашего сарая.

- Смешная!

- Ну, тогда со школьной ограды?

- Вовсе нет, не в этом дело: смелый - это когда в каком-то деле человек первый, понимаешь?

Маша ничего не понимала.

- Вот ты считать не любишь, значит, математики боишься!

- Сам ты боишься, - обиделась сестренка. - Ты-то какой смелый - по письму одни тройки...

- Правильно. Но ты заметила, что я каждый вечер читаю и пишу по полстраницы? Вот увидишь! Так натренируюсь, одни пятерки пойдут. Только, чур, молчок! Тайну мудрого Арча не выдавать!

...Дверь хлопнула, послышались шаги. Это мама с работы.

- Эх, и тяжелый был сегодня день, детвора! "Забивали" в план одну цифру, а она никак не лезла.

Алеша не раз думал, что работа у мамы какая-то непонятная, из двух слов состоит: "экономист-плановик". То она цифры в план "вколачивает", то с бумажками борется, как один рыцарь (позабыл его имя!) с ветряными мельницами боролся. Но все равно на мамином отделе весь завод держится: какие завтра привезут машины, сколько для них людей потребуется, сколько удобрений завод получит за пятилетку - все ей быстрее всех известно!

Устает, конечно, страшно, и ужин, бывает, нет у нее сил готовить. Поэтому они с Машей уже давно научились чистить картошку без единого глазка, варить вермишелевый суп, кипятить чай.

"Обедали? - конечно, спросит их мама, как обычно. - Здоровы ли?"

- Обедали? - так точно и спросила она, вымыв руки.

- Нет еще, не ели, тебя ждем, - как можно солиднее пробасил Алеша. Сегодня у нас хобот мамонта по-сунгирски, эх, и мясо получилось, мам!

Володина наука - уметь самому сготовить себе пищу - не пропала даром. Да и сам Алеша пришел к выводу, что познания в кулинарии необходимы настоящему путешественнику, и археологу, конечно, тоже.