Нередко ученые проводили дискуссии, в ходе которых обсуждались последствия корректировки времени. Не раз они задавались вопросом: не могут ли из-за непреднамеренно возникших противоречий произойти временные скачки; что если их эксперимент окажется опасной игрой, содержащей риск чудовищной ответственности, которую они взяли на себя? Но всякий раз среди спорщиков находился кто-то, кто возвращал их к действительности, кто напоминал о невыносимых порядках, которые принесла с собой диктатура, о принудительных мерах, заключении в трудовые лагеря, о психологическом воздействии, которое все усиливалось… И тогда все сомнения улетучивались, и все были едины во мнении, что их цель оправдывала любой риск. Два года неимоверного труда, коллективной работы математиков, физиков, специалистов по электронике, информатике… Феноменальные успехи и обескураживающие срывы, поиски новых путей, умозрительные теории пустого пространства, казалось бы столь далекие от действительности, и наряду-с этим непоколебимая нацеленность на одно-единственное событие, событие, с которым ученые связывали устремленные в будущее надежды и которое, однако, должно было произойти в прошлом…

И вот настал долгожданный час первого эксперимента. Шаг за шагом увеличивали исследователи дистанцию переноса во времени — сначала на часы, потом на дни и недели, наконец, на месяцы. Случилось так, что они раньше, чем ожидали, достигли немыслимой ранее огромной дистанции в десять лет. Десять лет… Это означало возврат к тому времени, когда диктатор еще не достиг всей полноты своего могущества. В те годы он был всего-навсего бунтующим генералом, окруженным кучкой фанатиков; их финансировали крупные промышленники, а потому они не теряли шансы на успех. Эти сопутствующие обстоятельства для ученых представляли интерес, так как от них зависело, как именно спланировать покушение. Однако еще более существенным оказалось то обстоятельство, что в те времена будущий диктатор еще не был огражден от окружающего мира, да-да, он любил заигрывать с народом, гладить по головкам детей, целовать девушек и раздавать подарки, прежде чем отдать приказ сжечь деревни из стратегических соображений.

Ученые досконально изучали биографию Рохаса, им было важно знать не только те места, где он находился, но и обстоятельства, при которых он туда прибыл.

С этой целью они заручились поддержкой нескольких историков; задача последних оказалась сложнее, чем предполагали первоначально: хотя письменных источников было предостаточно — речи Рохаса, философские воззрения Рохаса, дневники Рохаса, — при проверке содержащихся в них данных выяснилось, что по большей части все это выдумка. Оказалось нелегко отделить вымысел от правды. Лишь немногие позиции в пространстве и времени удалось подтвердить с определенностью. На одной из них коллектив ученых и сосредоточил свои усилия.

Рохас прекрасно понимал, что форсирование реки было чревато огромными опасностями. Но другого выбора не было, — если он хотел продолжить продвижение к столице, ему необходимо было перебраться со своей армией на другой берег; если он к тому же хотел опередить правительственные войска, то это нужно было сделать быстро. Все мосты были взорваны, период дождей вызвал затяжной паводок — был один-единственный брод, через который они могли пройти на танках и вездеходах. После некоторых колебаний Рохас отдал приказ переправляться.

На противоположной стороне поднимался крутой склон, поросший кактусами и кустами терновника; за ними высились известняковые скалы — идеальное место для возможного покушения. А ведь было немало людей, готовых ради денег рисковать собственной жизнью: за его голову было назначено крупное вознаграждение.

К счастью, внешне Рохаса ни с кем нельзя было спутать. Он был огромного роста — на голову выше других, — медведь, а не человек. К тому же только он носил расшитую золотом зеленую офицерскую фуражку и красные погоны на летней рубашке навыпуск. Автомобиль его также легко было отличить от других машин: особого изготовления, с двумя отдельными моторами для привода передних и задних колес. Рохас прекрасно понимал, что тем самым представляет собой весьма заметную мишень для нападения. Но ему во что бы то ни стало нужно было сохранять «имидж»: от него ожидали, чтобы он выглядел именно таким, каким его изображали на бесчисленных картинах и в кинофильмах.

Отдав распоряжение о форсировании реки, он приказал прежде всего переправить сотню опытных солдат; они прочесали местность, пробрались сквозь кустарник, взгромоздились на скалы. И все-таки у Рохаса не было уверенности, что им удалось все хорошенько осмотреть. Сигнал «Местность свободна» отнюдь не гарантировал ему полную безопасность.

Человек, установивший свой гранатомет в расщелине между двумя скалами, был превосходно замаскирован. На протяжении долгих недель он кропотливо укладывал слои полимерных кирпичей, закрывших расщелину от взглядов снаружи. Поверх кирпичей он нанес специальную эмульсию; застыв, она превратилась в сморщенную серую массу — даже с близкого расстояния невозможно было отличить ее от настоящей скалы. Свободным остался лишь небольшой люк, который, однако, бесшумно закрывался при любом подозрительном звуке.

Выбор ученых пал на Джеймса Буркхардта. Он был старше всех, кто совершал путешествия во времени. В нем превосходно сочетались высокий интеллект и аккомодационная способность исследователя с физической силой спортсмена. Он очень хорошо выдержал перенос через сингулярную гиперповерхность континуума пространство-время и был буквально одержим выпавшей на его долю миссией. Как и все остальные, он был добровольцем. В прежние времена Джеймс Буркхардт был докторантом естественного факультета университета в Акапулько.

И вот наступил момент, к которому он готовился долгие месяцы и годы: на опушке леса показались бронированные машины. Сминая тяжелыми гусеницами кустарник и небольшие деревца, они выстроились змейкой — первая машина покатила вниз к берегу, остальные последовали за ней. Но не они интересовали Джеймса, он с нетерпением ожидал появления «рейнджеров», транспортируемых на гусеничных вездеходах. Среди них должен быть Рохас. Удостоверившись, что телекамера с приставкой для смещения во времени была направлена в нужную точку, Джеймс ждал, держа один палец на спуске гранатомета.

Наконец они появились, десятки вытянутых узких вездеходов. Их было намного больше, чем он ожидал. Почти в самом арьергарде находилась командирская машина — точно такая, как ее описывали историки. В кузове — на это он даже не смел надеяться — Джеймс разглядел одного-единственного человека; золото на его фуражке и погонах поблескивало, как распознавательный знак. Выждав, пока машина не оказалась в середине реки, Джеймс надавил на рычаг. Первая же граната попала в цель: машина развалилась надвое, от мужчины, сидевшего сзади, не осталось и следа. С промежутками в несколько секунд гранатомет выбрасывал свое смертоносное содержимое, выпуская при этом клубы дыма. Но к этому времени солдаты пришли в себя, и уже после третьего залпа Джеймса осыпало, словно градом; в него стреляли из пистолетов-пулеметов, танковых орудий, гранатометов. Блиндаж из полимерных кирпичей мгновенно расплавился. Укрытие не спасло Джеймса: в него угодили куски горных пород и срикошетившие пули. Когда же, теряя силы, он приподнялся, чтобы насладиться своим триумфом, то увидел, что неподалеку от него, у подножия склона, в самой гуще суетящихся людей незыблемо, как скала, возвышается одинокая массивная фигура. Уже на пороге смерти Джеймс Буркхардт вспомнил, что мужчина в обшитой золотом фуражке, в которого он стрелял, по сравнению с этим человеком представлялся прямо-таки низкорослым и худым. Рохас сумел себя обезопасить.

— Наш план провалился, — сказал профессор Уикрофт. — А все потому, что мы оказались слишком нетерпеливыми. Десять лет в прошлое — это очень мало. Рохас давно успел занять видное положение, и ему приходилось опасаться за свою жизнь. Он пошел на хитрость, снабдив другого своими регалиями и послав на смерть вместо себя. Но нам следовало принять в расчет возможность подобных уловок. Рохас человек весьма неглупый, иначе он не стал бы тем; кто он сегодня. И насколько можно судить, он больше всего преуспел именно в умении ограждать себя от недругов и конкурентов.