- Да нет же, нет! - не выдержала Гу и повысила голос. Ей казалось - чем громче говорить, тем убе-дительнее. - Никто меня не подсылал! Я заблуди-лась, проголодалась, а тут вечер, забор. Я шла ми-мо, сунула нос и вот попалась.
- Прекрасно! Как все просто! А я, неразумная, никак в толк не возьму! простовато улыбнулась Марьиванна. - Выпытываю, выспрашиваю, а выс-прашивать и нечего. Шла, заблудилась, попалась. - Она внимательно разглядывала пленницу. В гла-зах ее вспыхнул хитрый огонек.
- Проголодалась еще, - дополнила Гу.
- Ты мне нравишься, - потянула хозяйка, вы-ключая свет. - Другие сразу раскалываются, про-щения просят, благодетелей своих грязью поли-вают. Ты молчишь. И правильно делаешь. Преда-телей никто не любит. Ни наши, ни ихние. Преда-тель, он всех предает. Сегодня своих, завтра чу-жих. Характер у него испорченный - хлебом не корми, дай кого-нибудь с головой выдать. Моло-дец! Еще немного и я тебе поверю. Только надо честно отвечать.
- Я честная, - с тенью обиды сказала Гу.
- Верю, верю, - успокоила Марьиванна. Она сбавляла обороты и говорила все тише и ласковее. - Жить хочешь, милочка?
Гу ответила не сразу. В таком вопросе всегда таится какая-то подлость. Надо хорошенько взве-сить, прежде чем ответить. "За" - долг, любопыт-ство, молодость. "Против" - усталость, голод, плен. Долг, любопытство, молодость будут и завтра, и через год. Усталость, голод, плен - от-дохнул, поел и что осталось? Три против одного.
- Хочу, выдохнула она.
Марьиванна прилегла на диван и подозвала об-лезлую кошку.
- Расскажи мне о себе, повесели, - попросила она. Знаешь ли, совсем заела проклятая скука. Ба-рахла всякого - полон дом, чего не пожелаешь, все есть. А честной души, подружки рядом нет, с про-стой кошкой поговорить некогда. Да и простых нынче не осталось. Вывелись. Переродились в хитрых и жадных. Подлизы, просители с утра до вечера. Ух, надоели! Всем чего-то надо.
- Это вам кажется.
- О чем ты? - не поняла Марьиванна.
- Что все хитрые и жадные.
- А что, не все?
- Когда рядом с вами только хитрые и жадные, вы весь свет такими считаете, - объяснила облез-лая кошка. Это не она придумала, кто-то высказы-вал при ней эту умную мысль, а она возьми да за-помни.
- И правильно считаю.
- А они, может, только вокруг вас собираются? А в других местах все как на подбор добрые и че-стные. - Как быстро меняется настрой! Стоило за-говорить с ней на равных, и вот Гу поучает Марь-иванну.
- Ха-ха! Что ты понимаешь? Честный и добрый разве пойдет ко мне что-нибудь просить? Да нико-гда! У него совесть есть! Порядочность! А и такой придет сюда, я его на складик провожу, да кое-что покажу. Вот и испытание на честность. Глазки враз его выдадут! Порядочность как галстук - снять недолго. А как снял, но замарал, право голо-са потерял. Сиди не рычи, таракан на печи.
- Зачем же вы его порядочность испытываете? - с упреком сказала кошка.
- А не нужны мне порядочные! Не нужны! Я командовать должна! Одна! Остальные - выпол-нять! - кричала Марьиванна. - И попробуй ослу-шаться! Сначала кормушки лишу, потом посмот-рю на поведение и решу - простить или выкинуть!
- С такой жизненной установкой вы себе еще подружек ищите? - изумлялась облезлая кошка. - Да не будет у вас их никогда.
- Почему же?
- Дружба есть только тогда, когда отдают себя другому. Вы кому что даете?
- Если по твоему судить, у меня должно быть друзей - больше всех в мире я столько раздаю! - рассмеялась Марьиванна. - Машинами каждый день.
- Себя, души, тепла дружбе надо, а не барахла вашего. Тем более не ваше оно.
- Не мое? Врешь! Мое! Я здесь хозяйка! - кри-чала в истерике Марьиванна. А они все завиду-ют, зла мне желают. А ты такая же! На моих золо-тых мышек позарилась! - Она гневалась, но гнев ее не страшил пленницу; он шел в другую сторо-ну.
- Ваши мышки золотые? - ахнула Гу.
- Еще какие золотые! - сказала хозяйка. - Я мо-гу запросто пришить тебе дело, связанное с валю-той. По закону оно карается ох как строго!
- Я не знала, - искренне сожалела облезлая кошка. - Поверьте, я не жадная и не злая. Я голод-ная. Мне бы только одну скушать и больше не на-до.
- Одну? А потом еще одну? И еще? Ты что же, думаешь, их у меня для каждой проходимки при-пасено? - настроение Марьиванны менялось как ветер в подворотне.
- Чтоб мне провалиться на этом месте! Одну хотела, - била себя в грудь Гу.
И она рассказала, как попала в особняк, выду-мывая на ходу про свою бездомную жизнь, про лишения и издевательства. Как выручили ее ко-шачьи подвальные посиделки! Сколько она всяких историй наслушалась про сладкую и горькую жизнь - не один год рассказывать хватит, и не та-кой хитрой кошке мозги запудрить можно. Голод обострил чувства, разогнал в голове мысли, и сло-ва неслись из уст облезлой кошки без запинки. Она столько всего наплела, так часто вытирала грязной лапой нос и глаза, что и каменное сердце Марьиванны забилось чуть чаще.
- Где ты свалилась с проводов? - уточнила хо-зяйка, когда Гу закончила рассказ.
- Возле школы.
- Я проверю, - устало пообещала Марьиванна. - Если наврала, берегись последний день живешь. - И так она спокойно сказала, что облезлая кошка вздрогнула - так же спокойно она и обещание свое выполнит.
На звонок явился Гаврила.
- Посади ее в чулан, - распорядилась хозяйка. - Да покорми как следует мою гостью!
- Зачем ее в чулан? - переспросила Гу. Она со-всем было поверила, что установила с Марьиван-ной добрые отношения и вправе рассчитывать на что-то большее. - Я же хорошая!
- Может тебя в мою спальню проводить? В мою постель уложить? - ехидничала Марьиванна. - Молчишь? Молчи, молчи. Умнее будешь.
А Гаврила ущипнул пленницу и шепнул.
- У нас гостиница так называется.
- Гостиница чуланом или чулан гостиницей?
- Переночуешь, сама узнаешь.
Утром к Марьиванне явился милицейский офи-цер и доложил агентурные сведения.
В числе происшествий за истекшие сутки было: угон трех автомобилей (грузовик и две машины "жигули", оставленные без присмотра хозяевами во дворах; одиннадцать драк и нападений на мир-ных жителей; пожар в подвале дома - мальчишки паклю подожгли, жертв нет; ограбление винного магазина - грабители задержаны на месте престу-пления - отравились вином, один в вытрезвителе, двое в морге; разные мелочи...