– Нет, еще не будем, вначале надо устроить Алиску.

– Хорошо, сейчас устроим, – согласилась Ирина, с какой-то странной покорностью вытащила с антресоли старенькое одеяло и положила его в углу у двери.

– Нет, нет, мама, Алиска будет спать со мной.

– Нет, вот этого не будет. Так нельзя.

– Но почему нельзя? Ведь вы же с Глебом спите вместе. А я буду спать с Алиской.

Глеб с Ириной переглянулись и засмеялись. А что им еще оставалось делать? Девочка была непосредственна и говорила правду.

После долгих споров Глеб в конце концов смог убедить Аню в том, что щенок должен спать отдельно. Так, мол, заведено у всех.

Девочка согласилась. Она вымыла руки, и все трое уселись за стол. Аня задула семь свечей, правда, Глеб и Ирина ей помогли Весело смеясь, они сидели за столом, шутили, подкладывали на тарелки угощения и подливали в бокалы вино.

Щенок лежал на одеяле, свернувшись калачиком.

Словно теплым одеялом, он укрылся пушистым рыжим хвостом, только белый кончик время от времени подрагивал.

– А он спит? – спрашивала девочка.

– Конечно, спит.

– А он видит сны?

– Конечно, видит, – отвечал Глеб.

– А что он видит во сне?

– Наверное, тебя.

– Ура! Ура! А я во сне буду видеть его. Вот здорово!

А когда он вырастет, будет большим?

– Нет, не очень. Вот таким, – Глеб развел руки и показал.

– Ото, таким огромным?! А какого он будет роста?

Глеб опустил руку к полу.

– Ну, вот такой.

– Так я намного больше его.

– Конечно, больше.

– Ну ладно, пусть спит. Вы не шумите.

Ирина и Глеб переглянулись, удивленные такой заботой девочки о своем подопечном.

– Ему нужно купить поводок, и я буду ходить с ним гулять.

– Хорошо, обязательно куплю, – пообещал Глеб.

– Только прямо завтра.

– Хорошо, я куплю поводок завтра.

Праздник продолжался. Глеб включил музыку, и они все втроем принялись танцевать. А щенок, устав, даже не обращал на танцующих внимания. Он продолжал крепко спать.

В самый разгар веселья ожил телефон. Звонки были настойчивы.

– Это, наверное, меня друзья поздравлять будут, – Ирина подошла к телефону и сняла трубку.

– Добрый вечер, – послышался вежливый мужской голос.

– Добрый вечер, – ответила Ирина.

– Будьте добры, пригласите к телефону Глеба Петровича.

– Да, сейчас, – Ирина пожала плечами и удивленно взглянула на Глеба, ведь раньше ему никто никогда сюда не звонил.

Глеб тоже пожал плечами, и его лицо сразу же стало суровым, в уголках рта появились твердые складки. Он решительно взял трубку, прижал к уху.

– Я слушаю.

– Добрый вечер, Глеб Петрович. Вас беспокоит генерал Потапчук.

– Слушаю вас, – спокойно ответил Глеб.

– Нам с вами необходимо встретиться завтра во второй половине дня.

Глеб слушал, что говорит ему невидимый абонент, и представлял себе сосредоточенное лицо генерала Потапчука. Разговор был недолгим.

Глеб положил трубку и попытался улыбнуться. Но его улыбка получилась вымученной и немного растерянной.

– Кто это? – спросила Ирина, подходя к Глебу.

– Один хороший знакомый.

– А чего он хотел?

– Завтра мне надо будет с ним встретиться.

– Он оттуда? – Ирина качнула головой.

– Да, оттуда.

– Очень высокий чин?

– Не Президент, но птица важная, – пошутил Глеб.

– Ох, Глеб, Глеб… – вздохнула Ирина, скрестив на груди руки.

– Да ладно, чего ты расстраиваешься? Все будет хорошо.

– А что его интересует?

– Вопросы сейчас задавать не время, у нас праздник, – и Глеб, подхватив на руки Аню, закружился с ней по комнате.

Девочка радостно смеялась.

– Ой, ой, как быстро! Как высоко! – вскрикивала она.

И Глеб вторил ей счастливым смехом.

– Сумасшедшие, – покачала головой Ирина, – абсолютно сумасшедшие. Что взрослый, что ребенок, никакого с вами сладу, – и она подключилась к веселью.

Но ее глаза оставались грустными. В них затаилась тревога – та тревога, которая была ей хорошо знакома и которая, как надеялась Ирина, уже никогда не вернется.

После одного из танцев Глеб обнял Ирину за плечи.

– Ничего не поделаешь, дорогая, – прошептал он ей на ухо, – такова моя работа. Я это умею делать и обязан делать.

– Глеб, не надо. Бросай эту свою работу.

– Не могу. Слишком многое меня с ней связывает, слишком много я потерял близких мне людей. Благодаря этой работе я и тебя нашел, и Аню, – Глеб кивнул в сторону девочки, которая опустилась на колени рядом со щенком и ласково гладила его по голове.

– Какие у него смешные ушки!

– Тебе придется уехать? – напрямую задала вопрос Ирина.

– Я еще ничего не знаю.

– А когда ты будешь знать?

– Возможно, завтра. Может, никуда не придется уезжать.

Всю эту ночь Глеб провел в тревожных размышлениях и уснул только под утро. Ирина спала, уткнувшись в его плечо. Глеб осторожно отстранился от нее, поднялся с кровати. Он прошелся по гостиной, опустился на корточки рядом с мирно спящей Аней, поправил одеяльце, затем погладил щенка, который, увидев Глеба, поднял свою острую мордочку.

– Ну что, приятель, похоже, предстоит тяжелая работа. Иначе они не стали бы меня беспокоить. Ведь они обещали мне три месяца отпуска. А прошел только месяц с небольшим, и вот я опять понадобился.

Он потрепал щенка по ушам. Тот преданно лизнул его руку и улегся поудобнее.

Глеб выпил холодной воды и вернулся в спальню.

Ирина, облокотившись на подушку, смотрела на него.

– Ты волнуешься? – спросила она.

– Да, как-то тревожно.

– Боишься?

– Нет, не боюсь, – покачал головой Глеб, погладил Ирину по волосам, – абсолютно не боюсь. Просто, знаешь, я так к вам привязался – к тебе и Ане – и не хочу с вами расставаться, даже ненадолго.

– А отказаться можно? – задала запрещенный вопрос Ирина.

– Отказаться можно всегда. Но это не в моих правилах.

– Боже, что же будет?

– Не волнуйся, все будет хорошо.

– Ты всегда так говоришь, а затем начинаются какие-то сплошные мучения. Ты куда-то исчезаешь, не звонишь, и я не знаю, жив ты или нет, что с тобой случилось.

Ирина привстала, коснулась кончиками пальцев шрама от раны на его левом плече, затем нежно поцеловала Глеба.

– Я обещаю, что буду тебе звонить, если что-нибудь серьезное.

– Не будешь ты звонить, я знаю.

– Ну ладно, успокойся.

– Глеб, я не хочу тебя потерять. Думаю, Аня тоже не хочет. И я знаю, что ты не можешь отказаться. Мы будем тебя ждать, будем ждать тебя все время. Ты знай это. Нам будет плохо без тебя, очень плохо.

– Перестань, дорогая, – Глеб обнял Ирину прижал ее к себе. – Перестань, сейчас еще не время об этом говорить.

– А у меня такое ощущение, что ты завтра уйдешь и исчезнешь. Исчезнешь надолго, может быть, навсегда.

– Не надо, – Глеб обнял Ирину и почувствовал, что по ее щекам бегут слезы. – Ну вот, ты и расплакалась.

А это ни к чему. Еще ничего не случилось и, может быть, ничего не случится.

– Не надо меня обманывать, Глеб. Если они тебя зовут, значит, уже что-то произошло, причем что-то серьезное. Я знаю о тебе немного, но думаю, если бы узнала все…

Глеб горько усмехнулся: «Если бы она узнала обо мне все – это было бы ужасно».

Он и сам боялся вспоминать да и не любил воспоминаний о своей жизни, о своей безрассудности при выполнении всяческих рискованных заданий – Ладно, давай спать. Завтра посмотрим, как говорится, утро вечера мудренее.

Глеб обнял Ирину, прижал ее к себе. Она еще долго вздрагивала. Он чувствовал ее беспокойство, ее тревогу. Пытаясь уснуть, Глеб сначала считал, потом перепробовал все остальные проверенные и известные ему способы. Но ни один не действовал.

«Да, такого со мной еще никогда не бывало, – подумал он. – Никогда еще я так не переживал. И что-то мне подсказывает, что это задание будет совсем не простым. Я бы даже сказал – архисложным. А может быть, вообще невыполнимым».