Иногда смерть предпочтительнее. Буду сопротивляться до логического конца.

Возможно, это и неразумно, но я как всегда предпочитаю убедиться в этом на своём опыте. Да и увиденное мною то, что они вытворили с Алзаром жутко само по себе.

Не очень верится, что меня минуют подробные сюрпризы.

— Вы, конечно, знаете, что гравитационное поле этого корабля — в моих руках? — спросила я, демонстрируя «Пташку». — Кто-то хочет с ним поэкспериментировать?

— Ну, разве что только ты, — усмехнулся первый, отбрасывая вежливое «Вы», — видишь ли, детка, это вы, жители других галактик, подвержены гравитации. Для нас же её присутствие или отсутствие не играет абсолютно никакой роли. Мало того, именно такой гравитационный фон мы установили на корабле с одной лишь целью, — чтоб Вы — ты и мальчишка — чувствовали себя у нас, как дома. Так что, регулируй её на здоровье, как тебе заблагорассудится. Мы даже не будем отбирать у тебя этот прибор. А вот с остальным, к сожалению, придётся расстаться…

Вот и всё. Всем спасибо за внимание. Adios!..Туши свет. Нет, стоп! У меня же есть ещё одна «фишка»!

Что ж, как говорится, как вы к нам, так и мы… от вас. Я вроде бы незаметно, а значит эффектно, сунула руку в боковой карман правой ноги и рывком вынула оттуда небольшой, всего со спичечный коробок, приборчик. В одну секунду нажала кнопку на нём и метнула в сторону наших «гостеприимных» хозяев. Эта безотказная штука была разработана с учётом особенностей обитателей большого числа галактик. И уж, конечно, про галактику Трёх Красных Звёзд подумали в первую очередь. Им это должно понравиться!

Пираты не успели даже клешнями пошевелить, как раздался взрыв, и в одно мгновение помещение наполнилось густым, непроницаемым дымом-туманом. Я, крепко ухватив за руку Алзара, резко прыгнула в сторону, от этой завесы, увлекая его за собой. Зрительно я запечатлела, где находится коридор и как расположены двери, и теперь рванула туда со всех ног, таща мальчика за собой. Нам вслед раздались выстрелы.

— Дай мне респиратор! — крикнула я Алзару, пригибаясь.

Этот газ, при вдыхании его, постепенно замедлял координацию движений и мог в какой-то момент лишить сознания. Мне он сейчас был более необходим, чем мальчику. Ведь всё сейчас зависело лишь от моих действий.

— Я его выронил!.. — прохрипел Алзар.

Ну, вот тебе и на! Я не могу не дышать на бегу, да ещё и таща на себе Алзара, который, к слову сказать, не совсем невесомый! Первая порция газа уже и так попала в мои лёгкие. Чёрт, надо торопиться, мало времени!

Предательски закружилась голова, но я слышала сзади топот ног и не могла себе позволить расслабиться.

Наконец мы покинули зону тумана и выбежали к нужным дверям. Они мягко разошлись, и мы очутились в зале управления. В глазах всё неумолимо плыло и смазывалось, трудно было сфокусироваться, но Алзару, видимо, было ещё хуже: он хрипел и почти не мог идти, приходилось волочить его на себе.

Добежав до дверей, ведущих в шлюзовый отсек, я уже с трудом передвигала ноги.

Сейчас самое главное — забраться в мой тлоннер, вызвать помощь и попытаться улететь отсюда…

Больших усилий мне стоило раздвинуть двери, которые сейчас казались неимоверно тяжёлыми, и на слабеющих ногах, таща волоком почти бессознательного Алзара, пересечь порог. Тлоннер находился в шести метрах от дверей. Боже, как далеко!

Мы преодолели уже полпути, как сзади раздался шум. Я успела лишь оглянуться и увидеть в дверях одного из пиратов. Он был в противогазе, а в руках держал неизвестное мне оружие, нацеленное на нас. Я даже вскрикнуть не успела до того, как раздался выстрел. Я лишь увидела яркую огненную вспышку и, в следующую секунду резкая, разрывающая боль в груди откинула меня назад, ударив прямо о борт моего же тлоннера.

А дальше я полетела куда-то в чёрную непроницаемую пелену, холодную, как глыба льда, сковывающую тело. Промелькнула последняя мысль: «Меня что, застрелили? Что же будет с Алзаром?..» И дальше пустота…

Яркий, слеплящий свет… Настолько слепящий, что инстинктивно захотелось прикрыть глаза рукой. С удивлением я отметила своё полное бессилие, невозможно пошевелить ни рукой, ни ногой. Я совершенно не ощущала своего тела, и даже возникли сомнения насчёт того, есть ли оно у меня? Если есть, то в каком оно находится положении в пространстве и в каком состоянии? Трудно понять, я не ощущала — лежу ли я, стою, или, может быть, сижу. И, ровным счётом, ничего не воспринимала зрительно: свет был слишком ярок. Я зажмурилась, поморгала.

Единственное, что я в такой ситуации поняла, это то, что я всё-таки жива, потому что в следующий же момент услышала чей-то голос:

— Она очнулась! — и сразу же почувствовала вокруг себя оживлённое движение, кто-то целеустремлённо засуетился.

Я сразу вспомнила всё предшествующее этому моменту и на миг поверила в то, что меня спасли мои друзья и я уже дома… Но каким же горьким было последовавшее за этим разочарование! Следующий голос, который я услышала, принадлежал одному из пиратов:

— Ну и слава Богу, она нам больше пригодится живой.

Я снова напрягла все мышцы, которых, впрочем, всё так же не ощущала, попыталась приподняться, но снова неудача. Они, видимо, каким-то образом заметили мои усилия, и я услышала:

— Лежи спокойно и не двигайся. Если не хочешь остаться калекой — не пытайся напрягаться.

«Как же я вас ненавижу!» — мысленно кричала я. Кажется, по моим щекам даже текли слёзы, но их я тоже не чувствовала. Лучше умереть, чем находиться в таком состоянии. Однако, сейчас я была абсолютно бессильна даже в выборе между жизнью и смертью, я находилась полностью в их власти. Не видя, не ощущая, не зная, что меня ждёт..

— Перевезите её в исследовательский зал! — от этой чёткой команды, произнесённой отрывисто резким и ледяным голосом, я внутренне похолодела. И была в своих догадках, кажется, права. Потому что сразу же я услышала голос Алзара:

— Не надо! Не делайте с ней этого!!!

— Замолчи, сопляк, — вяло огрызнулся один из пиратов, Алзар вскрикнул, как от боли, — везите.

Я ощутила вокруг в пространстве движение: кожей — колебание воздуха. В душе рос страх неизвестности: что они хотят со мной сделать? Если что-то ужасное, то надеюсь, моя бесчувственность хоть на немного поможет мне этого не ощущать и мне не будет слишком больно…

Низко зажужжал какой-то прибор. Через пару секунд я ощутила всё возрастающее давление на глаза, потом необыкновенную лёгкость и затем привычный слепящий фон понемногу сменился разноцветными вспышками и линиями — зрение постепенно возвращалось ко мне, я уже стала различать и фиксировать какие-то контуры и очертания. Мгновенно захотелось плакать, и смеяться одновременно. Смеяться оттого, что я вновь обретаю зрение — без него мне невыносимо было бы жить. А плакать — я сейчас вновь увижу их рожи и буду вынужденным свидетелем всего того, что они хотят со мной проделать. Ну, хоть может, не почувствую? Зря, зря, зря я надеялась. Вместе с возвращением зрения я обретала, так же медленно, но неотвратимо, ощущение своего тела..

Первое, что я поняла: я лежу на спине. Руки раскинуты и скреплены в таком положении. Пошевелив пальцами, я отметила крепость пут. Ноги вытянуты и тоже зафиксированы. Надо мной — прожектор, жарко освещающий, похоже, стол, на котором я и лежу.

Я увидела тех самых троих моих недавних знакомцев, склонившихся над столом.

— Ну, что, Сарион, будем приступать? — обратился один из них к другому.

— Что…вы…хотите…со…мной…сделать… — с трудом произнесла я, язык ещё плохо слушался меня.

— Скажи ей, Халф, — снисходительно попросил тот, кого звали Сарионом.

— Мы хотим тебя обследовать, чтоб знать все возможные варианты применения.

— Применения…чего?… — мне, наконец, удалось придать голосу вопросительную интонацию.

— Применения тебя, детка. Нам нужно знать твои возможности и резервы твоего организма, чтоб решить: пойдёшь ли ты в дело полностью, то есть живая, или — придётся тебя использовать по частям?