- Иван Павлович, - позвал Лупцов и, не дожидаясь ответа, прошел на кухню. Хозяин квартиры сидел за столом с большим колбасным тесаком в руке и затравлено смотрел на соседа.

- Ага, значит вас тоже навестили? - догадался Лупцов. Он сразу сообразил в чем дело и интуитивно почувствовал, что сейчас лучше вести себя с соседом поосторожнее - Иван Павлович, похоже, был близок к невменяемости. - Кто к вам приходил, Иван Павлович? - спросил Лупцов. - Да вы не бойтесь, это я, Игорь.

- Здорово, Игорь, - как-то очень напряженно проговорил Иван Павлович.

- Да мы уже здоровались сегодня, Иван Павлович. Забыли, что ли? Мы с вами сегодня весь день болтались по улицам. - Лупцов специально упомянул о дневном походе, чтобы развеять подозрения соседа. Затем он сел напротив хозяина, положил обе руки на стол и спросил: - Так кто к вам приходил?

Иван Павлович судорожно сглотнул, затем протяжно и мучительно застонал, прижал локти к животу и согнулся пополам.

- Что это с вами, Иван Павлович? - испугался Лупцов.

- Не знаю, - сквозь зубы ответил сосед.

- Может, водички попить? - предложил Лупцов и встал, а Иван Павлович сразу выпрямился, откинулся на спинку и злобно процедил:

- Не подходи!

Лупцов снова сел на свое место.

- Да вы положите нож, - мягко сказал он, - не бойтесь, я настоящий. Между прочим, ко мне тоже сейчас заглянул гость. Точная копия вас. Сидел рядом со мной на диване и чревовещал. Страшно, честное слово. Кстати, вспомнил Лупцов, - вы грозились накормить меня консервами с хлебом. Давайте, угощайте.

- Погоди, Игорь, - признав, наконец, в Лупцове соседа, простонал Иван Павлович. - У меня что-то с животом. Схватки прямо родовые. Вроде ничего не ел сегодня. С утра только молока с хлебом. Ф-фу... - Иван Павлович сразу как-то обмяк, расслабился и через некоторое время пояснил: - Отпустило.

- Ну, так кто у вас был, я, что ли? - поинтересовался Лупцов. Ему было страшно интересно узнать, в каком виде предстал перед соседом его двойник.

- Ты, ты, - ответил Иван Павлович. - Что б им сдохнуть всем!

- Ну и что? - тихо, будто боясь спугнуть, спросил Лупцов.

- Ничего. С тобой девка была. С седьмого этажа, школьница. - Лупцов смущенно и как-то неприлично хихикнул, и Иван Павлович сразу откликнулся. Вот, вот. Я об вас швабру сломал. Начали здесь...

- Я даже не знаю, как её звать, - начал оправдываться Лупцов. Честное слово. Разве что... в мыслях позволял. - Он пожал плечами, задумчиво поскреб подбородок, и вдруг лицо его осветилось догадкой. Кажется я понял, Иван Павлович. Это все наше паскудство на свет божий повылазило. Точно-точно. Видно, у него тоже имеется своя критическая масса. А эти "гости" просто вытащили из квартир и темных углов все наше непотребство. Я даже думаю, что они и не живые вовсе - двойники наши. Может, даже и не разумные. По-моему, они совершенно не соображают, что делают и говорят. В общем, это наши материализовавшиеся пороки. Вернее, отражения пороков. Вы заметили, они же совсем безобидные. Это не они громят магазины и грабят квартиры. Это делают люди, а они только подражают и зачем-то кривляются. Но вот увидите, когда все закончится.., если закончится, все спишут на них.

- А эти - "дедушка, помоги" - тоже безобидные? - зло спросил Иван Павлович.

- А черт его знает, - ответил Лупцов.

- Ладно, - через силу проговорил Иван Павлович и, охнув, снова согнулся пополам. Даже при колеблющемся свете свечи видно было, как вздулась от напряжения его дряблая шея и побраговело лицо. Иван Павлович зарычал, как это бывает при рвотных спазмах и упал на колени. Лупцов же сорвался с места и едва успел подхватить соседа.

- Да вы отравились, Иван Павлович, - всполошился Лупцов. - И телефон не работает, врача не вызовешь. Марганцовка у вас есть?

Сосед не ответил. Он хрипел, как умирающий, раскачивался из стороны в сторону и все норовил улечься на пол.

- Иван Павлович, вы только не умирайте, - не на шутку испугался Лупцов. - Этого нам ещё не хватало. - Он устроил соседа поудобнее на полу, взял свечу и бросился в ванную комнату, где, как он помнил, висела домашняя аптечка.

Когда Лупцов вернулся на кухню с большим целофановым мешком таблеток, Иван Павлович уже успокоился. Он лежал без движений, разбросав руки и ноги в разные стороны. Лупцов наклонился над ним, установил свечу поближе к изголовью соседа, и потряс его за плечо. Даже непрофессиональным глазом видно было, что Иван Павлович покинул этот мир. Нижняя челюсть у него отвисла, обнажив желтые, прокуренные зубы, глаза не мигая смотрели в потолок, а пламя свечи едва-едва отражалось в быстро помутневших, словно затянутых бельмами, зрачках.

Некоторое время Лупцов с недоумением и ужасом разглядывал своего соседа. Он никак не мог поверить в эту загадочную смерть. Одновременно его терзали обида и отчаяние от невозможности что-либо предпринять.

- "И вышел другой конь, рыжий; - с трудом сдерживая слезы, дрожащим голосом проговорил он. - И сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч".

Рядом с трупом соседа Лупцов просидел не менее часа. Все это время он мучительно доискивался причины скорой смерти. Искал её в последних событиях, в приходе собственного двойника, который на удар шваброй мог ответить каким-нибудь совершенно неизвестным, невидимым глазу ударом.

Лупцов боялся уходить из незапертой квартиры Ивана Павловича. Чтобы вернуться к себе, ему потребовалось бы подняться по темной лестнице на этаж, и от одной мысли об этом кожа у него покрывалась мурашками. Однако дома тоже его не ожидало ничего хорошего, но остаться здесь означало провести ночь в компании с мертвецом.

Уходя Лупцов обратил внимание на старенький велосипед, подвешенный под потолком. Иван Павлович часто ездил на нем ловить рыбу на соседние пруды. Лупцов подумал, что велосипед больше никогда не понадобится хозяину и его домочадцам, а потому решил, как только рассветет, забрать машину и уехать из этого чертова города куда-нибудь поближе к природе.

Вернувшись к себе, Лупцов задвинул диван в дальний угол комнаты, на стол поставил зажженную свечу, рядом положил туристический топорик и, укрывшись одеялом, лег лицом к двери. Довольно долго он полулежал с открытыми глазами и прислушивался к каждому шороху. Едва ощутимый сквозняк трепал пламя свечи, отчего по стенам и мебели судорожно скакали замысловатые тени. Лупцов часто вздрагивал от неожиданности, когда очнувшись от полузабытья, принимал скольжение теней за невесть откуда взявшихся нелюдей, с некоторых пор поселившихся в его квартире.

По проспекту, мимо дома, изредка проскакивали машины, Один раз где-то далеко трещоткой простучала автоматная очередь. Внизу, скорее всего на первом этаже, разбили стекло, и после этого послышался леденящий душу женский крик. Лупцов приподнялся на локтях, беспокойно обшарил взглядом комнату и снова лег.

И все же сон одолел его. Лупцов уснул, крепко сжав в руке топорик, словно этот походный инструмент мог пригодиться ему за пределами реального мира.

7.

Проснулся Лупцов от того, что зазвонил будильник. Он открыл глаза и посмотрел на часы. Стрелки, как и вчера, показывали двенадцать, но будильник трезвонил, как порядочный, и не собирался умолкать.

Лупцов встал с дивана, постоял немного, приходя в себя со сна, и по привычке отправился в ванную. В полутемной прихожей он чуть не столкнулся с каким-то субьектом, в котором сразу признал своего двойника. Лупцов вздрогнул от неожиданности, отступил назад в комнату, а двойник с бесстрастным лицом проследовал мимо него, лег на диван и укрылся одеялом.

- Вот сволочь, - с ненавистью прошептал Лупцов. Надежда на то, что вчерашний кошмар привиделся ему во сне, сразу улетучилась. За окном все так же нависало тяжелое нефритовое небо, и это означало, что жизнь не только облачилась в другие одежды, но и "сожгла карму", а значит привычного прошлого больше не существовало.