Обычно мой раб устраивался спать возле моего дивана на полу - вернее, на вытертой циновке. Не такой уж я кровосос, чтоб человека на голом полу держать. Я ему даже старый плед позволил брать. Кстати, Мурзик был вполне доволен. В бараке он вообще на досках спал, а случись перебор крутых - так и вовсе под нарами. Это мне сам Мурзик простодушно рассказывал.

Простертый в бессилии, я дотянулся до палки, какой обычно задергиваю шторы, уцепил ее пальцами и потыкал в бесформенную черную массу на полу. Масса дернулась и обрела форму Мурзика.

- А? - нелепо вскрикнул мой раб.

- Воды! - потребовал я. - С лимонным соком!.. Живо, ты!..

- А... - простонал Мурзик. Встал на четвереньки, потряс головой. Поднялся и, то и дело припадая к стенам, направился на кухню. Громыхнул чайником, сдавленно выругался. Вожделенно забулькал жидкостями: наливал в стакан воду и лимонный сок.

Я терпеливо ждал. Я очень долго ждал. Когда у моих губ неожиданно возник холодный и мокрый стакан, я вздрогнул.

- Давай.

Я отобрал у него стакан и выхлебал до дна. Оставшиеся капли ловко выплеснул Мурзику в морду.

- Что ходил так долго? Еще!..

Процедура повторилась. Поставив стакан на пол, я словил моего раба за ухо и сильно вывернул.

- Ай, - сказал Мурзик, окончательно обретая бодрость.

- Это за то, что ползаешь мухой, когда господин твой страдает, пояснил я. Мне значительно полегчало. - Ну, ладно. Ступай спать.

Мурзик невнятно промычал и снова растянулся на полу. Он улегся так, чтобы холодный пол студил вывернутое ухо. Вскоре он снова спал - сопел ровно и спокойно.

А мне не спалось. Жажда была утолена, и голова болела не так сильно, но зато я стал мерзнуть. Космический ветер задувал в прорехи моего биополя. Я ощутимо зяб.

Хуже всего было то, что гад, кажется, вернулся. Он снова взгромоздился на мой загривок и принялся сосать космические энергии. Предназначенные и отпущенные, между прочим, мне! Сущий глист. Я почти физически чувствовал, как он раздувается у меня на загривке.

Я лег на спину, чтобы придавить гада. Похоже, это мало ему повредило. Не зная, что еще сделать против гада, я постановил себе наутро побить Мурзика. И посетить кого-нибудь более научно обоснованного, чем госпожа Алкуина. Например, психотерапевта.

С этой мыслью я заснул.

Утром, когда зевающий во всю необъятную пасть Мурзик подавал мне завтрак (комковатую манную кашу, сваренную на воде), я обратился к рабу с речью.

- Мурзик, - молвил я, - ты помнишь госпожу Алкуину?

Глаза Мурзика помутнели. Беловатая слюна вдруг показалась в углу рта.

- Да кто ж такое забудет... - еле слышно отозвался он.

Я удивленно посмотрел на него.

- У тебя что, давно женщин не было?

- У меня их, почитай что, никогда толком и не было, - простодушно ответил Мурзик.

- Ну и дурак, - пробормотал я. - Ладно. Подойди-ка и встань у меня за спиной.

Мурзик отложил ложку (во время разговора он выскребывал кастрюлю). Осторожно приблизился. Встал, где я велел.

- Глянь, как там у меня мои дыры поживают, - распорядился я.

Мурзик застыл в каменной неподвижности. Я повернулся посмотреть, что такое с моим рабом. Мурзик был красен и растерян.

- В чем дело? - резковато спросил я.

- Так я... ну... господин... даже на руднике, где баб годами не... Неудобно как-то! - выпалил он наконец, прерывая собственный смущенный лепет. - Все же деньги за меня заплачены! Как же я вас...

Я встал, опрокинув табурет. Развернулся к Мурзику всем корпусом. И хрясь! - треснул его по морде. У него аж щеки студнем затряслись.

- Хам! - взвизгнул я не своим голосом.

Мурзик заморгал. На скуле у него отпечатались мои пальцы - три красных пятна.

- Это... - вымолвил он.

- Я тебя... - задыхаясь от гнева, крикнул я. - Я тебя... обратно!.. На Ниппурской Атомной сгниешь, сука!

Мурзик моргал и вздыхал, глазами ерзал, с ноги на ногу мялся.

Поуспокоившись, я поднял табурет и сел. Мурзик все стоял надо мной, искренне опечаленный.

- Так это... - повторил он. И снова заглох.

- Дыры в биополе, - процедил я. - В биополе, болван. А не там, где ты подумал, грязное животное. Госпожа Алкуина говорила, что у меня на загривке был гад. Гад проел в биополе дырки. Как моль, когда до шерстяного доберется. - И взревел, чувствуя, что потею: - Понял?!

Мурзик кивнул.

Я перевел дух.

- Пощупай, не вернулся ли гад.

Мурзик с опаской приблизил к моей шее свои красные лапы. Подвигал сперва над загривком, потом вокруг лопаток. Осторожно потыкал пальцем в мою спину.

- Не видать, - сказал он сокрушенным тоном. - Где-то прячется, вишь, скот... - И надавил на мой загривок посильнее.

- Что ты меня мнешь? - капризно сказал я, роняя ложку в кашу. Каша остыла и сделалась совершенно несъедобной. - Я тебе что - девка?

Мурзик замер, закономерно ожидая побоев. Я милостиво махнул рукой, чтоб не боялся.

- Может, оно как гной? - предположил осмелевший Мурзик. - Ну, как этот... фунику... У меня раз были по всей шее, когда застудился... Нас тогда зимой в шахте завалило, почти сутки на морозе проторчали, пока раскопали...

- Убери лапы, - проворчал я. - Ничего-то ты не видишь, ничего не чувствуешь. Черствый ты, Мурзик. У меня гад все биополе изъел. Я теперь уязвимый. Любая сволочуга косо посмотрит - и все, готов твой хозяин. Сгибну ни за что от неведомой хвори, и никто не спасет, не вылечит... Ладно, я пошел в офис. Подай куртку. Да ботинки сперва на меня надень, чурка безмозглая...

Первым, что увидел в офисе, был Ицхак. Ничего удивительного: иногда мне начинало казаться, что Ицхак даже ночует в своей конторе.

Любопытно было другое: рядом с Ицхаком на нашем черном диване мостилась костлявая девица из Института Парапсихологии. На ней было синее платье и коротенький желтый пиджачок с вышивкой. Из-под умопомрачительно короткого платья невозбранно торчали мослатые колени.

Она утыкалась своими толстыми очками в какие-то распечатки. Ицхак, зависая над ее ушком, вкрадчиво нашептывал - давал пояснения к графикам. При этом он рассеянно лапал девицу за плоскую грудь. Девица не обращала на это внимания.

- Привет, - сказал я.

Ицхак досадливо метнулся ко мне глазами. Я пожал плечами и направился по коридору на третий этаж, в лабораторию. У меня хватало дел и там.