— Все зависит от вашего состояния, — как обычно голосом айсберга сказала врач, — а пока еще рано. Но лечащий врач разрешил вам небольшие прогулки по окрестностям. Думаю, это пойдет вам на пользу. Но это завтра, а сейчас вам надо поспать, — женщина в белом халате очень ловко вколола Майку успокоительное, что он даже не успел выразить своего недовольства.

И опять все тот же кошмар. Все тот же летящий прямо в лицо разряд. Ощущение неминуемой гибели. Ужас неотвратимой смерти. Ее вечная пустота и холод. Бесконечное холодное ничто.

Майк как всегда в последнее время, просыпаясь, рванул голову с подушки. Нет, он не кричал, он не мог. Этот леденящий душу кошмар настолько сковывал, что оставалось только хрипеть. После такого пробуждения тело, парализованное ужасом, еще долгие минуты отказывалось подчиняться. И Майк лежа в постели в очередной раз думал, что это пройдет. Пройдет, как все проходит.

— Хм… Что-то я совсем стал плохим, — вслух подумал Стравински, — с каких это пор меня пугали ночные кошмары?

На этот вопрос Майк не ответил, а лишь рывком поднялся с койки и оделся так быстро, как будто объявили тревогу.

— В парк, так в парк, — мелькнуло у него в голове, — осточертело уже видеть эти белые стены.

Но, сначала в столовую. То, что ему приносили в последнее время в палату, даже едой можно было назвать с трудом. Если ты, конечно, клирг. От уж паразиты, жрут все, что им дадут. Не важно, еда ли это или отрава.

Столовая оказалась и впрямь настоящим раем. Какое меню! Какие блюда! Не столовая офицерского госпиталя — шикарный ресторан отделанный в своеобразном стиле. От одних запахов, казалось, голова пойдет кругом: душистый перец, базилик, сыры, и, в придачу ко всему, мисиок. Да, эту приправу достать могли только рестораны с вековыми традициями. Секрет этой приправы не знал никто, кроме группы землян с Джити-4. Видимо, патруль очень ценил своих офицеров. Иначе, зачем такие расходы?

— Мисс, — обратился он к ближайшей, и весьма симпатичной, официантке, — как мне заказать обед?

— Очень просто, сэр, — насколько искренне и с уважением это было произнесено, — прошу вас, подойдите к стойке и введите ваш личный код. Вам выдадут карту с условным ежедневным балансом в зависимости от вашего ранга и заслуг. Не обессудьте, но таковы правила нашего госпиталя. Потом подойдите к любой из официанток. Будем рады вас обслужить.

Вот так, даже здесь, все зависит от вашего звания и ранга. Хочешь вкусно поесть? Нет проблем, если ты, скажем, генерал. А если простой лейтенант? Ладно, что поделать?

Все лучше, чем все, что он ел последнее время.

Аппарат по выдаче карточек оказался до смеха простым. Только код служащего патруля, и все.

— Прошу вас, сэр, получите вашу карту, — приятным женским голосом ответила машина, — ваш ежедневный баланс восемьдесят девять условных единиц. Спасибо.

Восемьдесят девять единиц? Много ли это? Майк только пожал плечами.

— Мисс, — обратился он к уже знакомой официантке, — могу я получить меню?

— Конечно, устраивайтесь за свободным столиком. Я сейчас подойду.

Окинув зал взглядом, Майк обнаружил пару свободных столиков, и не преминул занять ближайший из них. Да, много времени утекло с того момента, как он в последний раз сидел, вот так, за столиком ресторана в ожидании меню. Когда ж это было? Точно, после первой премии в патруле. Он только вернулся с боевого задания, и получил заслуженный отдых. Да еще и премию, в придачу. Уютное было место. Мягкий свет, приглушенная музыка. Что же он тогда заказал? Помниться, одно из самых дорогих блюд в меню. Как же это старинное блюдо? Название не запомнилось. Да, блюдо было высшее! Такого он никогда не ел. Знали же древние толк в еде.

— Сэр, — официантка бесцеремонно вырвала его из воспоминаний, — вот ваше меню. Осмелюсь спросить, какой у вас ежедневный баланс?

— Автомат сказал, что восемьдесят девять единиц.

— Ого! Откуда?! Вы, наверное, командующий?

— Нет. Всего лишь лейтенант. Лейтенант Майкл Стравински.

— Очень приятно. Сюзанн Бэккет. Эй, не тот ли вы Стравински, что воевал в системе «Земки»?

— Он самый.

— Вы не подумайте, что я что-то понимаю в этом. Но, ходят слухи, что вы герой.

— Отнюдь.

— Да, и еще. По схватке в системе «Земки» проходит трибунал. Как сообщает пресса, в этом деле очень много неясностей, и суд затянется надолго.

— Ну, меня это пока не касается. Кстати, у вас в меню есть это, как его блюдо? — Майк начал на пальцах расписывать, что за блюдо он когда-то ел.

— Есть. Пятьдесят единиц.

— Ого! В свое время я выложил за него всю премию, а вы говорите всего пятьдесят единиц.

— Прошу меня простить, но тут вы перегнули палку. Лейтенанты обычно получают всего по тридцать-сорок единиц. Уж не знаю, за что вам начислили целых восемьдесят девять единиц, но большинство ваших коллег получили куда меньше.

— Извиняюсь, я не знал.

— Сэр, я не хотела вас обидеть. Я просто изложила факты.

— Ничего. Я сам виноват. Не подумал. Кстати, а у вас есть спагетти?

— Увы, сейчас нет. Но могу предложить макароны. Почти одно и тоже.

— Хорошо, тогда макароны и это, как его там…

Официантка удалилась. Прелестная девушка. И такая вежливая. Провожая взглядом Сюзанн, Майк вспомнил очередной период своей жизни. И тут же его забыл.

— Майкл Стравински? — к Майку подошел человек в форме. Майк уже почти три часа бродил по роще, и ему это порядком поднадоело.

— Да, в чем дело?

— Уполномоченный следователь Ежи Стефано, военная прокуратура.

— Наконец, не прошло и года. Могли бы вообще не приходить.

— Зря вы так. Сложное дело, все-таки. Я к вам, как человеку, а вы вот так.

— Ну, извините. Надоело все это, — Майк с горечью окинул взглядом всю рощу, — надоело валяться на больничной койке, и ничего не делать.

— Понимаю. Я сам в прошлом боевой пилот. Тогда, пожалуй, вы будете не против приступить к делу?

Только сейчас Майк обратил внимание, что левая рука у следователя двигалась механически. Протез. Все ясно.

— Валяйте. Хоть какое-то разнообразие.

Как потом понял Майк, следователь оказался неплохим малым. Выкладывая все задокументированные события, Стефано очень часто делал эмоциональные отступления, описывая тяжелые для пилотов события и давая специфические комментарии. Действительно бывший пилот. Правда, Майк не решился напрямую спросить о случившимся с ним. Возможно, у того были причины уйти именно в прокуратуру, но это не его, Майка, дело.

— Итак, основную версию вы слышали. Есть ли какие-то комментарии?

— Нет. Никаких.

— Вот как? А что скажете по поводу капитана Кельпера?

— Ничего.

— Майк, не прикидывайтесь дураком. Я читал ваше досье. Разнообразное, хочу сказать. Но дураком вы никогда не были. Ваши преподаватели в академии весьма неплохие комментарии о вас оставили. Да и ваши командиры тоже. Так что по поводу капитана Кельпера?

— Отличный малый, ничего другого я сказать не могу. Хороший партнер по команде, хороший товарищ.

— А вот записи переговоров свидетельствуют об обратном.

Он оставил вас одного на поле боя. Вас это не смущает?

— Отнюдь. Его корабль был поврежден сильнее моего, и не выдержал бы и одного попадания, — тут Майк сильно приврал. У него были большие претензии к Дэвиду, но это их личное дело, а не военной прокуратуры. Своих не сдают.

— А то, что из-за этого вы чуть не погибли, вас не смущает? Вы ведь чуть не лишились жизни!

— Нет. Тут целиком моя вина. Я использовал рискованный маневр, который почти сработал.

— Кстати, по этому поводу на вас наложено взыскание за повреждения корабля и невыполнение приказа старшего офицера. Только усилиями Глингской дипломатии и тем, что приказ был заведомо неправильным, оно погашено, а Глингское командование представило вас к награде "За неоценимую помощь Глингскому народу". С чем вас и поздравляю.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: