— Но это значит, что мы никогда не сможем понять друг друга! — взволнованно крикнула Мимико.

— Все может быть, — жестко ответил Сергеев и, заканчивая совещание, сказал: — Так что обследование корабля будет проводиться комиссией, присланной с Земли. Возможно, в нее будут включены и наши люди, но руководить доверят человеку опытному, специально к этому подготовленному. А вас, друзья мои, прошу возвратиться в племена и продолжать работу. Мы не должны забывать, что основная наша цель — такриоты.

Сергеев и сам не знал, сумел ли убедить цивилизаторов. Во всяком случае, споров больше не возникало, люди спокойно направились к стоянке мобилей. Буслаева он попросил задержаться, увел в кабинет и долго с ним о чем-то беседовал. Цивилизатор вышел от него потрясенный, безжалостно теребя спутанную бороду.

Странные дни наступили на Базе. Она словно вымерла. Цивилизаторы не показывались. Возможно, каждый интуитивно оберегал себя от соблазна лишний раз взглянуть на чужой корабль, а может, были и другие причины. Ирина знала, что в племенах возникли осложнения. Излучение исчезло, и освобожденный разум наверстывал упущенное. Поведение такриотов менялось, и землянам приходилось напряженно констатировать каждый неожиданный сдвиг, вовремя и правильно реагировать на него.

Только один человек постоянно мелькал на Базе, прилетая туда в самые неожиданные моменты и так же неожиданно исчезая. Это был Буслаев. Какие-то таинственные дела связывали его с начальником отряда. Они постоянно запирались в кабинете, обменивались в столовой понимающими взглядами или произносили фразы, которые непосвященным невозможно было разгадать. Ирине запомнилась одна такая фраза. Буслаев только что прилетел и в поисках Сергеева ворвался в столовую, где в это время была и Ирина.

— Вы правы: берега под сорок пять градусов! — еще с порога заорал он и осекся под предостерегающим взглядом.

Ирина догадывалась, что вся эта тайная возня ведется вокруг астролета, но не могла понять, какие еще заботы могут волновать профессора. Сергеев не посвящал ее в свои секреты, и она из гордости не подходила к нему. Но Буслаев, Буслаев… Он тоже явно избегал ее, ограничиваясь короткими приветствиями, когда они нечаянно сталкивались.

«Ладно, придет и мой черед! — мстительно думала Ирина. — Ты у меня еще попляшешь!»

Снова, как перед разгадкой секрета пиявок, она часами сидела у себя на диване, уставившись в одну точку, или бродила по коридорам, натыкаясь на углы. Буба блаженствовала без присмотра, делая все, что вздумается. Теперь, когда База опустела, девочка чувствовала себя хозяйкой в этом огромном доме. Даже Сергеев, которого побаивались все, не внушал ей никакого почтения.

Ирина и сама не понимала свое состояние. Ведь она сделала крупное открытие. Пусть нечаянно, пусть независимо от своих намерений, но имя ее теперь вписано в историю науки. А радости не было. Той ликующей радости ученого, созерцающего блистательные результаты своего труда. Но ученый ликует, когда его работа служит на благо людей. А ее открытие влекло за собой такие последствия, что у Ирины тревожно сжималось сердце. Там, за лесом, лежит чужой корабль, погибший много тысяч лет назад. Скоро люди войдут в него и узнают, на какой планете живет такая же высокоорганизованная цивилизация, с которой надо вступать в контакт. Надо! Логика человеческой эволюции определяет этот шаг. А какие последствия он принесет для землян? Найдем ли мы общий язык с чужими или натолкнемся на чужое, враждебное непонимание? И не врежутся ли в пространство астролетыдиски, мчась к Земле отнюдь не с добрыми намерениями? Только теперь Ирина начала понимать, как детски наивно было их стремление сейчас же забраться в чужой корабль. Теперь она чуть ли не жалела, что исследование пиявок привело к такому финалу. Куда было бы спокойнее, если бы чужой корабль остался лежать под толщей воды Голубого болота.

А дни бежали за днями, и события следовали своим чередом. С Эйры пришел рейсовый грузовик и, побыв, как положено, два дня, ушел на Землю. Ничего не подозревающие пилоты везли рапорт Сергеева в обычном конверте, даже без грифа «секретно». Только адрес был слегка изменен: не в Ученый Совет АКР, а лично председателю совета. Непосвященному это ни о чем не говорило, но Сергеев знал, что в академии его письмо будет доставлено адресату быстрее любых других бумаг.

Все эти дни он исподтишка наблюдал за Ириной, за теми процессами, что преображали ее. И однажды, вызвав ее к себе, рассказал все. И чего ожидает, и чего боится, и чем занимается Буслаев. Ирина была потрясена, но профессор не дал ей времени на переживания.

— Я запрещаю вам думать об этом, — сурово сказал он. — И знаю, что вы сможете управлять собой. Никому ни слова. Нам предстоят еще сложные дни, и незачем заранее волноваться и волновать остальных. Берегите себя для будущего. А сейчас вам необходимо заняться делом. Посторонним делом, вне обычной вашей сферы. Летите к девчонкам. Они затевают там что-то страшно революционное. Помогите им, и для дела будет польза и сами рассеетесь.

Ирина послушалась и, захватив Бубу, улетела к Мимико и Патриции. Девушки решили провести опыт, к которому давно готовились: поселить своих воспитанниц в отдельном доме. Патриция уже научила Качу делать шалаш. Теперь шесть женщин, пользуясь доступными такриотам инструментами, соорудили легкий деревянный домик на берегу ручья, и девочки перешли туда. Там было, разумеется, не так удобно, как на Базе, поскольку приходилось рубить дрова для печи и таскать воду ведрами, зато такой дом могли сделать такриоты сами, если… захотят поселиться в нем.

— Мы не строим никаких иллюзий, — объяснила Патриция. — И это, и следующее, и еще несколько поколений будут продолжать жить в пещере. Разве что найдутся один-два особо бесстрашных последователя. Мы хотим просто создать прецедент. Дом будет стоять, возбуждая любопытство, и легенды будут рассказывать, что когда-то в нем жили такриоты. Не люди с неба, а такриоты… И в конце концов легенды сделают свое дело. А может, все это произойдет раньше. Кто знает…

Девочки с удовольствием зажили маленькой коммуной. Скучать им не приходилось. Они целыми днями принимали гостей, а их было немало. Все жители пещеры побывали в доме, приходили даже из соседних племен. И странное дело, их не трогали. После совместной постройки канала племена перестали враждовать. Весть о том, что любое племя может сделать себе такие же деревянные пещеры, как у «людей с неба», мгновенно облетела планету. Разумеется, для этого больше всего постарались цивилизаторы. Такриоты придирчиво и настороженно оглядывали непривычную обстановку. Особенно их поразила печь. Нехитрое устройство с дымоходом и плитой, на которой так удобно готовить и можно сделать такие вкусные вещи, наполняло такриоток непривычным сознанием собственной значимости. У этого каменного сооружения они не только не уступают мужчинам, но превосходят их. Здесь они хозяйки. А главное, мужчины целиком будут зависеть от них. Ведь если раньше любой такриот мог сунуть кусок мяса в уголья, то теперь только женщины владеют секретом вкусной стряпни на плите. А кто же, отведав раз эти блюда, согласится снова питаться полусгоревшим мясом! Кроме того, чистота… Какая это, оказывается, замечательная вещь! Каждая такриотка втайне представляла себя на месте девочек — беленьких, с уложенными волосами, в опрятных передничках, ловко орудующих ухватами и вениками. Мужчины были более сдержанны в своих эмоциях. Они опасливо поглядывали на деревянные кровати и отходили, разочарованно покачивая головами. С этих странных возвышений так легко свалиться во сне. Нет, не нравилось им здесь, и они угрюмо отмахивались от взволнованных женщин.

Через несколько дней цивилизаторов, спавших в палатке, разбудил стук топора. Патриция приподняла полог и, ахнув, замахала подругам, приглашая их посмотреть.

Шаман рубил деревья. Сбросив свой травяной балахон, он остервенело кромсал упругие стволы. Хитрый старик понимал, что все его могущество держится до тех пор, пока он окутан дымкой таинственности. Ведь необычное, непонятное всегда внушает если не уважение, то хотя бы страх. А теперь, когда осушено болото и страшных пиявок, как беспомощных рыб, побросали в большую корзину, когда простые девчонки живут так же, как могучие «люди с неба», какое уж тут уважение! Эдак любой может стать «общающимся с богами». Секрета тут никакого. А значит, все племя очень скоро узнает, что боги никогда не нисходят к людям. Что же тогда будет? И, злобно ухая при каждом взмахе, шаман сооружал себе жилище огромных размеров, не заботясь ни об удобствах, ни о каких-либо пропорциях. Лишь бы побольше, помассивней, чтобы один вид внушал почтение. Он валил деревья не каменным топором, а стальным, очевидно украденным у землян во время постройки канала.