Никола, Душан.

Душан. Никто меня утром не искал?

Никола. Нет, сударь.

Душан. Никто, никто?

Никола. Никто, сударь.

Душан. Молодой человек моих лет. Он должен был прийти. Только ты его, вероятно, не заметил. Сходи в дом и спроси.

Никола. Нет, что вы? Я бы его увидел. Вот как раз сейчас какая-то повозка остановилась у ворот. Только я не видел, кто это. Вы меня позвали.

Душан. Сейчас? Весьма возможно. Хорошо, хорошо. (Быстро убегает.)

Никола, Зорка.

Никола (один). Не видел! Как будто мне нужно четыре глаза, чтобы увидеть одного человека.

Зорка (несет на подносе кофе, а в руке пачку газет; и то и другое оставляет на столе в беседке). Где Душан, Никола?

Никола. Молодой хозяин? Приехал чей-то экипаж. Какой-то гость. Молодой хозяин убежал встречать.

Зорка. Гости. Уже приехали? Никола, беги зови отца. Он там внизу, где ограду делают. А мама знает?

Никола. Не знаю, барышня.

Зорка. Я пойду в дом и скажу ей, а ты иди зови отца! Скажи, гости приехали. (Убегает в одну сторону, а Никола– в другую).

Душан, Дамнянович.

Душан. Знаешь, мы чуть было не разминулись; приди ты раньше, так бы и было.

Дамнянович. Именно этого я боялся, и потому написал тебе заранее.

Душан. Но я только сейчас получил твое письмо, только что. Правда, оно пришло еще утром, но я совсем недавно вернулся с охоты.

Дамнянович. Слушай, у нас нет времени. Я тебе должен сразу объяснить свое положение. Нам нужно сговориться, как представиться твоим. Затем я должен эмигрировать.

Душан. Пожалуйста, я в твоем полном распоряжении.

Дамнянович. Для этой цели Драгиша…

Душан. Петрович?

Дамнянович. Да. Для этой цели он вечером пойдет в Земун и постарается найти там какую-нибудь лодку. Я заранее рассчитывал на тебя и сказал ему, чтобы он привел лодку вон туда, под те ивы. Недалеко отсюда.

Душан. Ты хорошо придумал, это как раз под нашим виноградником.

Дамнянович. Я так и рассчитал. Но пока это будет сделано, пока Драгиша все подготовит, пока он вернется и сообщит нам, может пройти два, три и даже четыре дня. Могу ли я на это время рассчитывать на твое гостеприимство?

Душан. О чем речь? Ерунда! Хочешь – два, три, даже четыре месяца. Я тебя едва дождался, да и мои будут очень рады.

Дамнянович. Но тут, кое-какие неудобства.

Душан. Ничего, ерунда!

Дамнянович. Я думаю, в Белграде никто не догадается что я здесь; но мне нужно скрываться, так как уже сейчас я в бегах. К тому же не знаю, как ко всему отнесется твой отец и вообще, не откроется ли это.

Душан (задумывается). Видишь ли…

Дамнянович. О таких вещах должны знать очень немногие. Один, два друга – и только. Я выбрал тебя и Драгишу.

Душан. А кто же тебе ближе? Но видишь ли, ты верно заметил. Тут дело не только в отце. У нас всегда кто-нибудь да есть. Сейчас гостит один дальний родственник моего отца, самый лояльный чиновник на свете. Он был бы тобой недоволен, если б узнал, что это ты написал те стихи. С него станет. Меня беспокоит одно, как бы это тебе не помешало. Тут, как видишь, возникает затруднение и…

Дамнянович. Хорошо, но что же ты мне посоветуешь?

Душан (думает). Да, действительно надо что-то посоветовать. А что если не говорить, кто ты? Но… нельзя, нельзя не представиться. И все же единственный выход для тебя – это не говорить, кто ты, а представиться моим и всем остальным под другим именем. А? Как ты думаешь?

Дамнянович. Да, пожалуй, так было бы лучше. Легче сохранить все в тайне.

Душан. Знаешь что? Помнишь нашего школьного товарища из Ягодины – Владимира Мицича. Вот и возьми его имя. Я тебя представлю как своего друга Владимира Мицича. Ладно?

Дамнянович. Очень хорошая мысль.

Душан. Действительно здорово! Под этим именем ты будешь в безопасности, а через три-четыре дня… Кто-нибудь еще знает, что ты здесь?

Дамнянович. Кроме Драгиши и моей матери, никто. Матери я все рассказал.

Душан. Матери – конечно. Нет, ты скажи, как здорово придумано! Только нужно быть внимательней, чтобы не забыть имени. Знаешь, возьми мы какое-нибудь произвольное имя, могли бы и запустаться. Поэтому я и предложил взять имя нашего товарища: оно сразу же должно прийти нам на память.

Мария, Зорка, те же.

Душан. Мама, Зорка, идите сюда, я вам представлю своего лучшего друга, школьного товарища. Жжж… Владимир Мицич. Приехал повидаться со мной; мы с ним не встречались уже целый год. Моя мама, моя сестра.

Мария (Дамняновичу, который хочет поцеловать ей руку). Здравствуйте, сынок! Добро пожаловать! Душан все один, теперь с вами ему веселее будет.

Зорка. Я помню, Душан о вас говорил, когда вспоминал своих товарищей.

Дамнянович. Прошу извинить, я здесь незваный гость…

Мария. О, что вы…

Зорка. Мы все никак не дождемся гостей.

Из-за сцены слышится шум голосов, спор.

Maрия. Ну, слава богу, вот и дядя Вичентие приехал Садитесь, прошу вас.

Вичентие, Арса, те же.

Арса. Вот и Вичентие.

Вичентие. Я точен, как часы; даже раньше гостей приехал. Не заставил ждать.

Мария. И все же один гость приехал раньше вас.

Душан. Неожиданный гость. Мой школьный товарищ и лучший друг Влайко Мицич. Мой отец, дядя Вичентие – наш родственник и очень хороший друг.

Арса. Весьма рад, весьма рад!

Душан. Гость пробудет у нас два-три дня.

Арса. Вот и хорошо! Мы всегда рады гостям. А вы, наверное, и школьные товарищи?

Душан. Да, и притом хорошие товарищи.

Арса. Вы белградец?

Душан. Нет. Влайко родом из Ягодины.

Арса. Вот как?

Вичентие. Из Ягодины?

Дамнянович. Да.

Вичентие. А как, вы говорите, вас зовут?

Душан. Влайко Мицич.

Вичентие. Да вы, никак, сын Йованче Ми-цича?

Дамнянович (немного смутившись). Э… да, его сын.

Душан Да, да, Влайко его сын.

Арса. Ты сын Йованче?

Дамнянович (с еще большим замешательством). Да.

Арса. Сын Йованче?

Вичентие. Ты смотри, сын Йованче!

Арса. Что творится! Кто бы подумал! Да Йованче мой лучший друг! (Обнимает Дамняновича.) Поди, поди сюда, я обниму тебя, как собственного сына.

Вичентие (отнимает его у Арсы и тоже обнимает). О господи, сын Йованче, сын моего лучшего друга.

Арса. Ну что ты скажешь, разве это не судьба! Да знаешь ли ты, что я и Йованче братья, братья, а не кто-нибудь. (Отнимает его у Вичентие и обнимает.)

Вичентие. Давно я так не радовался. Бог мой, словно самого Йованче увидел. (Отнимает его у Арсы и обнимает.)

Арса. Смотри, смотри, ну не судьба ли это! Давно я не видел Йованче. Ты у него который ребенок?

Дамнянович (в полном замешательстве). Кто… я?

Душан. Единственный. Представьте, он у отца один.

Вичентие. Один? Как же так, у него было много детей. Семь, кажется.

Арса. Что ты, семь, у него было девять детей.

Вичентие. Семь, я тебе говорю: три дочери и четыре сына.

Арса. А я говорю девять: три дочери и шесть сыновей. (Дамняновичу.) А ну, скажи, сколько у него было детей, девять ведь?

Вичентие. Или семь?

Дамнянович (не зная, что ответить). У него… у него это… то есть… у него не было ни семи, ни девяти детей, а восемь… да, нас было восемь.

Арса. Четыре дочери и четыре сына.

Вичентие. Три дочери и пять сыновей, не правда ли?

Дамнянович. Нет, что вы. У него было три сына и пять дочерей.

Вичентие. Ну, хорошо, столько детей – и вдруг оказывается, что ты у него один. А куда делись остальные?

Дамнянович (в полном замешательстве). Не знаю.

Арса. Как, не знаешь?

Душан (спасая положение). Прошу вас, пощадите его, не спрашивайте об этом! Вы видите, он так потрясен, что не может вам ответить. Пощадите его, случилась большая семейная трагедия. Все его братья и сестры умерли, всё умерло.