Но и через пять дней затишье ничто не нарушило. То же самое было и на шестой… седьмой…

Через десять дней я отдал указание Зевсу перестать клепать дроидов и стационарные боевые установки. И так все добываемые ресурсы шли только на это — пора бы и остановиться.

Убедившись, что верфь осталась за мной, я приступил к ее ремонту. Разрушения во время скоротечного боя оказались мизерными по сравнению с теми, что оставил после себя Аид. Примерно тридцать процентов всего оборудования исчезло: то ли пошло на постройку дроидов, то ли было использовано безумным искином для каких-то других нужд. К счастью, на эти проценты пришлись легкозаменяемые детали. Вычислительные блоки, сложные узлы и важные детали остались на местах. Видимо, Аид не сошел окончательно с ума и забрал только тот максимум, который еще можно быстро восстановить.

Зевсу понадобилось две недели на запуск верфи. Как только мне поступил его рапорт, что производственная база восстановлена и готова к работе, я приказал приступать к постройке корабля. Этого момента я ждал несколько месяцев, чуть ли не дырочки прокалывая в календаре. По-моему, дембеля в армии не ждут окончания стодневки с таким чувством.

Наконец я смогу получить настоящий корабль, который с успехом заменит и прогулочную яхту, и боевой крейсер. За образец взял тяжелый штурмовик Предтеч, но с большими изменениями. Чуть-чуть длиннее, чуть-чуть «полнее». Вооружение усилилось вдвое за счет тяжелых плазменных орудий. Имеющийся реактор на антивеществе с лихвою компенсировал все энергозатраты на орудия и силовую броню. Реакторов даже было два — большой и малый. Первый считался основным и запитывал весь корабль. Малый же реактор был подключен только к силовым установкам. Таких было несколько, а не одна, как на большинстве кораблей. Пять силовых установок ставили на линкоры и прочие большие военные суда. Мой же штурмовик раз в десять меньше самого малого линкора, но во всем остальном почти не уступал ему. Силовые же установки гарантировали защиту почти от всего — энергетического оружия и метательного. Ненадолго: минут пять-десять силовая пленка могла отражать попадания снарядов, торпед и ракет. Но и это было великолепно.

Подобная мысль крутилась у меня в голове с давних пор. Еще с того момента, когда я с Ферой посетил ресторан. Там еще хитрые кабинки были, окутанные прочным энергетическим коконом. Та защита не пропускала любые материальные тела, легко справляясь с ролью обычной прочной перегородки из пластика или металла.

Создать нечто похожее на обычных судах было невозможно, а как бы этому рады были капитаны и экипажи кораблей. Все упиралось в энергию. Стандартные двигатели не могли выдавать требуемое количество энергии. Или же делать такой движок, который выдаст нужное количество энергии. Вот только на корабле с такой установкой не останется места больше ни под чего. Даже экипажу придется жить в гамаках, подвешенных снаружи к броне.

Наличие же на «Зевсе» лаборатории по изготовлению антивещества и цеху, где строились двигатели на его основе, легко устраняло вышеперечисленные проблемы. Мне повезло, что на сигнал с тайной базы откликнулся именно этот дредноут, оказавшийся поблизости. Достались все секретные разработки и технические тайны погибшей расы. Вот только пока воспользоваться полученным подарков на все сто процентов не мог из-за взбесившегося искина. Ничего, как показало недавнее сражение, у Аида тоже не все в порядке.

Мой штурмовик обзавелся двумя гауссорудиями, аналогичными тому, что было установлено на «Гее». Пятьдесят противометеоритных лазеров кроме уничтожения космического мусора на пути корабля, могли устроить «пикничек» и абордажным командам. Десять ракет с термоядерными боеголовками, заряд каждой из которых был равен почти пятидесяти мегатоннам. Очень хотелось поставить туда заряды на антивеществе, но прислушался к доводам дроидес. И Гея, и Мара в один голос твердили, что это крайне опасно для корабля, иметь столько ракет на борту со столь мощными зарядами. Зевс их поддержал, когда я обратился с этим вопросом к нему.

Кроме ракет имелись еще и двадцать торпед с чуть меньшими по мощности зарядами. И пять плазменных установок средней мощности. Очень хотелось поставить что-то из категории «А», но тут уже помешали имеющиеся законы. Столь мощное оружие в частных руках быть не должно. Любого нарушившего этот пункт ждал суд, конфискация и тюремный срок. И это только в том случае, если судно с такой установкой не расстреляют военные корабли в момент обнаружения.

Этот факт немного огорчил — реакторы могли легко напитать и такую «Царь-пушку». С другой стороны, внимания к себе я и так привлеку своим штурмовиком. Стоит ли увеличивать процент заинтересовавшихся? Имевшегося оружия и так хватит на небольшую пиратскую эскадру. Попадись мне сейчас та пиратская шайка, загнавшая меня на минное поле во время перевозки пассажиров, я и глазом не повел — уничтожил их всех не особо напрягаясь. А с другой стороны те и сами не захотели бы со мной связываться, увидев нынешнего меня.

Или попросту сбежал бы. Новенький двигатель легко развивал запредельную скорость для имеющихся кораблей. Прежняя «Гея» двигалась вдвое медленнее, а ведь тот разведчик считался одним из самых скоростных кораблей. Плюс, если тогда я мог прыгать через три точки гиперперехода, то сейчас легко проскакивал сразу пять. Огромное расстояние. На такое способны, опять же, только новейшие линкоры Федерации. Хотя, «Зевс» легко переноситься на десять или больше точек. Пожелай я, и дредноут переместиться с одного края галактики на другой. Вопрос только в одном: как себя будут чувствовать живые пассажиры корабля после такого дальнего скачка?

На штурмовике имелся просторный грузовой трюм, два больших общих зала, нечто вроде кают-компаний, и десять кают. Нормально, хоть сейчас набирай команду и отправляйся в Поиск. Моим друзьям корабль бы понравился.

За полтора месяца штурмовик был построен. После проверки Зевс признал его годным для полетов. Теперь можно было оставлять дредноут в одном-двух прыжках от обитаемой планеты и добираться до нее самостоятельно.

Было немного непривычно управлять большим кораблем в одиночку. Нет, одиноким я не был — компанию мне составляли сестры-дроидесы, не оставляющие меня ни на минуту вне поля своего зрения. Но это все было не то. Хотелось обычного человеческого общения, разговора о чем угодно.

К тому же, такая малочисленность экипажа могла привлечь не нужное внимание посторонних. Все-таки я был и капитаном, и за пилота, за штурмана и техника вместе с коком. Была мысль настроить андроидов и выдать их за членов экипажа. Но первая же проверка выявит эту мою хитрость, что насторожит окружающих еще больше. Нет, лучше прослыть человеком со странностями, управляющим кораблем в одиночку и держащего при себе двух охранниц-дроидес, чем казаться сумасшедшим. А иначе никак нельзя назвать индивидуума, назначившего на должности экипажа андроидов. Хотя…

— Гея, — обратился я к девушке, которая сидела в соседнем кресле в рубке и с интересом что-то читающая с голоэкрана, — а что ты там говорила про андроидов, абсолютно неотличимых от человека?

— Диверсанты Предтеч, — тут же ответила девушка, отвлекаясь от своего занятия. — Один из вариантов я выбрала для себя. Второй — один в один схож с обычным человеком. Только несколько электронных чипов имеется. Но обнаружить их невозможно — древние создатели для этого многое сделали.

— А построить, тьфу, создать таких диверсантов можно? — заинтересовался я.

— Можно, — кивнула в ответ Гея. — Только для этого нужна сырьевая база. Там же требуется синтезировать человеческую плоть, а материала для этого в лаборатории нет.

— Эх, жаль, — вздохнул я. — А из чего ее можно получить? Что для синтеза нужно?

— Почти любая органика. Хоть туши мертвых животных, которых не затронуло тление. Или людей.

— Вот как, — проговорил я, задумываясь над услышанным. Если все дело только в сырье и оно, сырье, столь легко доступно, то можно попытаться осуществить идею создания экипажа. Для этого достаточно спуститься на поверхность любой планеты, где имеется белковая жизнь и настрелять косуль-оленей… или что там обитает.