После их отъезда нагрянула моя семья. Отцу не терпелось узнать, удалось ли мне отстоять свое право на АльмЭлис, у Жака родилась дочь, он хотел пригласить меня в крестные, Лизон и Аннета набросились на меня за то, что я не пригласила их к себе, когда в замке был король, Жан хотел, чтобы я помогла ему найти невесту, Гийом воспылал желанием попасть в королевскую гвардию, самым младшим братьям и сестрам пока только и надо было, что порезвиться в красивом и роскошном замке. Мама робко заметила, что король все-таки женатый мужчина, но сестры ответили, что всем известно, что его жена, иноземная принцесса, давно уже уехала к себе и с ним не живет. Скоро пришли вести о том, что король отправился к жене на Черную Пантеру, то ли воевать, то ли мириться. Пыла у моих сестер это поубавило. Весть эту, между прочим, принес дон Диего. Он заехал в АльмЭлис по дороге в Круавиль, чтобы со мной поговорить. Просил прощения за ту выходку в монастыре:

— Алисия, не держите на меня зла, я, конечно, перегнул палку в тот раз, но…. Кому как не вам меня понять. Что толку в том, что пятнадцать поколений твоих предков правили этим королевством, если все, что осталось от былого величия — небольшой замок и золотые прииски, которые, как не крути, по традиции достанутся старшему брату. Вот и приходиться самому заботиться о себе. В конце концов, я всего лишь пытался вернуть то, что, не появись вы, принадлежало бы мне по праву. Вы красивая женщина, я тоже не урод, почему вы упорно отказываетесь выйти за меня замуж? Неужели вы так наивны, что ждете, что король, вернувшись домой, возобновит вашу связь? Я хорошо знаю его величество, поверьте, это не тот случай.

— Благодарю вас за заботу, дон Диего. Но вы сами понимаете, что после того, что произошло в Ордении, я не склонна принимать ваши слова на веру.

— Я надеюсь, мы, по крайней мере, не станем врагами. Вы слишком очаровательны для этого, Алисия. Я хотел бы быть вашим другом.

— В таком случае, дон Диего вам придется постараться, чтобы заслужить мое доверие.

— Что ж, это уже лучше. Обдумайте еще раз мое предложение, мы могли бы принести друг другу много пользы: я дам вам положение, вы мне титул.

— Дон Диего, а мне казалось вы старше дона Алонсо. Ведь, если я не ошибаюсь, в свиту короля обычно отдают старших сыновей.

— Да, в самом деле… это давняя история. Видите ли, еще при жизни нашего батюшки дон Педро хотел оставить свое наследство кому-нибудь из нас, и мы с Алонсо уговорились, так сказать, поменяться местами, совсем как Исав с Иаковом. К сожалению, батюшка закрепил это решение в своем завещании, так что все наследство досталось Алонсо.

— Похоже, вам не повезло, дон Диего. Хотели получить больше, а остались ни с чем.

— И не говорите. Кстати, Алисия, вот вам и доказательство моей дружбы: не желаете ли отправить сестер на воспитание в монастырь святой Жанны? Это пойдет им на пользу, там воспитываются знатнейшие девицы королевства. Я мог бы похлопотать перед настоятельницей.

— Я уже заметила, что у вас с ней теплые отношения.

— А что в этом удивительного, если она приходиться мне и Алонсо родной тетушкой?

Ну и семейка у вас, подумала я, любезно улыбнувшись дону Диего на прощание.

Отныне я была свободна. Больше мне не нужно было бояться, что у меня отнимут мой дом, совершеннолетняя и дважды вдова я имела право сама решать свою судьбу. И даже помогать родителям решать судьбы братьев и сестер. Хотя в вопросе женитьбы Жана ничья помощь не понадобилась. На крестинах племянницы, он сам приглядел себе невесту — младшую из сестер жены Жака. Все шумное и многочисленное семейство Луэстра-Чум явилось в Ла Курятник на крестины, и праздник получился на славу. Были даже новые зятья барона Луэстра-Чум — недавно он выдал замуж двух старших дочерей за двух бывших мятежников. Говорили, король помиловал их и освободил из заточения по просьбе герцогини де Круа. Жак очень сдружился с одним из них, Антонио Браско дель Монте, он даже как-то изменился, я никогда раньше не видела брата таким оживленным. Хотя признаться, Антонио всем пришелся по душе, словно всегда был членом семьи. В нем чувствовалась сила, уверенность, чувствовалось, что он немало повидал в жизни, и многим вещам знает настоящую цену. И даже когда он шутил и веселился, он делал это совсем не так, как, например, король и его друзья, рядом с ним они показались бы мальчишками. Не по возрасту, а … даже не знаю, как сказать … по зрелости ума и чувств, что ли. Антонио был настоящий знатный сеньор, но в то же время, знал и умел делать много такого, чему богатых наследников не учат, ни с кем не чинился, с ним было весело и интересно, а, главное, с ним человек был самим собой, и даже как-то невзначай начинал думать о себе лучше, глядя на него. Во всяком случае, мой брат, застенчивый молчун, всегда сторонившийся чужаков, теперь вдруг расправил плечи и стал увереннее, спокойнее, словно перенимая у Антонио манеру держаться и вести себя. У них завелись какие-то общие дела, они собрались перевозить грузы на западное побережье и в Круавиль.

Антонио приезжал в Ла Курятник еще несколько раз, по своим делам с Жаком, и на свадьбу Жана, и я невольно заметила, как быстро у нас всех появилась привычка обращаться к нему за советами. Украдкой, я приглядывалась к нему, и думала, что его жене очень повезло, с таким мужчиной женщина может счастливо прожить всю жизнь. Он был довольно высокий, сильный, статью и черными вьющимися волосами похожий на Энрике, на лицо не то, чтобы красивый, но глаза и улыбка очень обаятельные. Не скажу, что нарочно, но я немного с ним кокетничала, совсем чуть-чуть, в таких случаях женщина всегда чувствует, нравится ли она мужчине, ну а по нему я поняла, что ничего такого между нами нет.

После свадьбы Жана я уехала обратно в АльмЭлис, а оттуда в столицу. Там у Педро был дом, довольно добротный. Я там была в первый раз, да и в Розалии вообще-то тоже. В таком большом городе было непривычно, шумно и весело, как на ярмарке.

Вскоре у меня появились знакомые. В торговых рядах у порта я повстречала девушку, одетую в мужской костюм с платком на голове, завязанным на пиратский манер. Она оживленно препиралась с торговцем, когда я вошла в лавку. Выйдя, мы с ней разговорились, оказалось, что ее зовут Эойя, и она, в самом деле, пиратка с Западного побережья. Там так одеваются почти все женщины. Не знаю, как остальным, но ей ее наряд был очень к лицу, да и подстать характеру. Узнав мое имя, она весело присвистнула:

— Соседка, оказывается!

— Это как? — удивилась я.

— Соседние кресла у нас с тобой в Королевском Совете, дорогуша.

— В самом деле?!

— Выборный представитель Пиратской области. А то стала бы я торчать в этой дыре.

— Мне Розалия дырой не показалась.

— Ты просто мало что видела. Впрочем, и тут есть много интересного.

И я действительно узнала много интересного. Видела королевский дворец, королевскую библиотеку, астрономическую башню, Собор всех святых. Ну, и конечно порт, огромный, вся бухта — сплошной лес мачт, даже не верится, что столько кораблей могут собраться в одном месте. Один из этих кораблей принадлежал Эойе. Она холила и лелеяла его словно младенца. И орала во всю глотку на добрую сотню здоровых заросших волосами пиратов. Вела торговые переговоры, занималась ремонтом поврежденного такелажа, говорила на разных языках, умела определять курс корабля. Мне и в голову не приходило раньше, что быть пираткой значит так много знать.

Еще одним новым моим знакомым стал Филипп д’Олонэ. Рыцарь родом с самого севера, невысокий, быстрый. Загляделся на меня на улице, потом все ходил следом да серенады под окнами пел. За мной так еще никто не ухаживал.

Король. Я не была влюблена, но, все же, часто думала о нем: где он и вспоминает ли обо мне, помирился ли он с женой. В столице я слышала много разного: и длинный перечень его любовниц, и что они очень плохо жили с женой, и рассказы о его пьяных похождениях. Молва склонна преувеличивать, но ведь дыма без огня не бывает.