В секунду, когда я посадила его в машину, чтобы отвезти домой, игры кончились. Он начал орать во всю глотку, точно дикий банши, и не замолкал целых четыре дня. Я понятия не имела, насколько дикими были эти банши или существовали ли они вообще, но если и существовали, то точно были чертовски громкими. Единственным положительным моментом во всем этом испытании был тот факт, что мой ребенок отказался покидать мое тело через мои наружные половые органы, так что после выписки они не были похожи на ростбиф. Во всех пособиях для будущих родителей, которые были написаны женщинами, прошедшими через самый идеальный опыт родоразрешения в мире, говорилось, что, пока ребенок сидит в утробе, с ним надо общаться. То был единственный совет, которым я воспользовалась. Каждый день я напоминала ему, что если он погубит мое влагалище, то я сниму процесс родов на видео и в будущем стану показывать его подружкам, что происходит с их киской, когда они занимаются сексом, тем самым гарантируя, что трахаться он никогда не будет. К черту Моцарта и Шекспира. Я пошла страшным прямым путем.

Мои угрозы сработали. Двенадцать часов он сидел во мне, сложив ручки, и отказывался двигаться вниз, что меня абсолютно устраивало. Кесарево сечение, я иду к тебе! Я бы согласилась на разрезание живота, если б можно было пропустить часть с родами и просто получить четыре дня в помещении, где все включено: завтрак, обед и ужин в постель, плюс тебе круглосуточно капают морфий и выписывают с запасом «викодина»1 на месяц.

Прежде чем увлечься мыслями о легальных наркотиках без ужасного крика новорожденного, стоит, наверное, рассказать о той ночи, когда я во все это вляпалась. Мой гороскоп в тот день прямо предупреждал: «Вы получите множество компьютерных гаджетов и драгоценностей от ваших соседей, которые умрут, когда вы придете, застрелите их и возьмете их вещи».

Ладно, может не прямо, но разве это не дурное предзнаменование? Стоило мне решить попрощаться с девственностью – и в тот же день я залетаю. Говорю вам, Вселенная меня ненавидит.

Мне было двадцать лет, я училась на втором курсе в колледже, и если забыть о постоянных подколах насчет моей девственности от моей лучшей подруги Лиз, то жизнь была просто замечательной. Ну, быть студенткой колледжа хорошо. У меня не было венерических болезней и друзей-наркоманов, и мне не приходилось торговать своими органами для оплаты еды и травки.

Нет-нет, я вовсе не употребляла наркотики. Только натуральные травы, которые снимали чувство вины за то, что я слопала целую коробку хлопьев «Капитан Кранч» со вкусом арахисового масла, пока смотрела часами «Радость живописи» с Бобом Россом.

– Ох, зеленая вода и это милое, счастливое маленькое дерево.

Еще они помогали Лиз расслабляться во время экзаменов, и с ними она не кричала и не прыгала по стенам, как взбесившаяся макака. Помните дерьмовую организацию «Обнимайтесь, а не принимайте наркотики», которая пичкала нас информацией в школе? Чушь. Можно не выбирать, а делать обе вещи одновременно. Но серьезно, ребята, не принимайте наркотики.

Я вспоминаю ту ночь с любовью. И под «любовью» я подразумеваю чувство горькой обиды на алкоголь и пенис.

Глава 2

Пиво-понг может стать причиной беременности.

Был вечер пятницы, и мы проводили его как обычно: на вечеринке братства с кучей пьяных парней и с ошибками природы из женского общества. Не знаю, как только Лиз удавалось систематически заманивать меня на подобные мероприятия. Народ там был совсем не нашего круга. Они не слушали «Темную сторону Луны» Pink Floyd, не смотрели «Волшебника страны Оз» и не спорили о том, пережил ли пик популярности последний сезон «Бухты Доусона» (Пэйси и Джоуи навсегда!). У нас не было ничего общего с кучкой молокососов с трастовыми фондами, которые считали, будто студенческие займы имеют какое-то отношение к студентам по обмену. Пока мы прокладывали себе дорогу к бару в другом конце комнаты, я расслышала спор двух тощих дурочек о том, кто больше заплатил за сумочку «коуч»2 и с каким количеством парней они переспали на прошлой неделе.

Одна из них сетовала на то, что она привела на вечеринку девушку, на которой были прошлогодние «лабутены». Дамы и господа, и это будущие руководители нашей страны! Господи, я словно наблюдала за ожившей сценой из «Смертельного влечения» («Я привел тебя на вечеринку к Ремингтону, и где моя благодарность?! На коврике в коридоре. Мне заплатили блевотиной»). Слава богу, Лиз не дала мне вручить одной из них стаканчик с жидким загустителем.

– Ооо, а как тебе этот? Симпатичный. И у него хорошие зубы, – возбужденно сообщила она, мотнув головой в сторону парня в жилетке, расставляющего бочонки с пивом.

– Господи, Лиз, он же не лошадь, – простонала я, закатывая глаза и делая глоток тепловатой мочи.

– Но, если правильно разыграть карты, на нем можно скакать всю ночь. – Она подмигнула мне, точно жуткий продавец подержанных автомобилей, и подтолкнула меня плечом.

– Лиз, ты меня беспокоишь. Такое ощущение, будто ты все время только и делаешь, что думаешь о моей девственной плеве. Может, ты тайно влюблена в меня, а?

– Не льсти себе, – ответила она смущенно, поглядывая на других парней. – Кстати, как-то раз в школе, после одной из пятничных тусовок у Тома Корри, я попробовала сыграть за другую команды. Хотя мы так и не дошли до второй базы. Кто-то начал ломиться в ванную, где мы были, и я резко вспомнила, что люблю пенисы, – задумчиво произнесла она.

Я уставилась на ее профиль так, будто у нее выросла вторая голова. Или ее рука была во влагалище. Почему я только сейчас узнала о том, что моя лучшая подруга миновала лесбийскую стадию? Теперь, глядя на нее, я каждый раз буду представлять себе мастерицу влагалища. Маленькую мастерицу, которая выглядит как влагалище, гоняющее меня вокруг дома и наблюдающее за мной, пока я сплю. Мастерица влагалища никогда не дремлет. Мастерица влагалища присматривает за тобой.

Лиз посмотрела мне за плечо и наклонилась ко мне поближе.

– Два объекта смотрят на нас, шесть часов по твоему курсу.

Я снова закатила глаза и обреченно вздохнула при попытке Лиз стать «невидимкой».

– Спорим на пять баксов, что, если мы правильно используем свои данные, то сможем бесплатно напиться? – спросила она заговорщически.

– Лиз, нас окружают бочонки с пивом, и когда мы вошли, нам вручили по стаканчику. Я чертовски уверена, что это равносильно бесплатной выпивке, – напомнила я, показывая ей свой красный стаканчик.

– О, заткнись. Ты портишь момент. Будь мы сейчас в баре, они сто процентов купили бы нам выпить.

– Если бы мы были совершеннолетними.

– Это нюансы, – усмехнулась она, махнув своей зловещей мастерицей влагалища.

Она взбила волосы и, оттянув переднюю часть своей блузки вниз, обнажила ложбинку между грудями, способную ослепить любого мужчину.

– Лиз, если ты чихнешь, то твои соски выпрыгнут. Убери их, пока не выколола себе глаз.

– Они идут! – завопила она, колотя по моим рукам, которые поправляли ее блузку, прикрывая двойняшек.

– Господи, на них что, радиомаяки? – пробурчала я в изумлении перед притягательной силой ее буферов. – Они как «Баунти». Быстро поднимают члены, – пробормотала я, когда, наконец, повернулась посмотреть на тех, кто шел нам навстречу. Со стороны я, наверное, выглядела Элмером Фаддом3, у которого глаза вылетели из орбит, а сердце выскочило из грудной клетки и забилось о перед его рубашки, когда тот увидел Багза Банни, одетого в девочку. Если бы музыка не гремела так громко, я могла бы услышать «АРРРУУУУУУУГА!».

– Здравствуйте, дамы.

Лиз довольно ощутимо пихнула меня локтем, когда один из парней, который выглядел как квотербек, заговорил. Изогнув бровь, я окинула взглядом футболку, обтягивающую его торс, и прочла на ней надпись: «Я не гинеколог, но готов осмотреть вас». А потом мое внимание переключилось на парня, который, засунув руки в карманы, стоял с ним рядом. Он был одет в рубашку с закатанными до локтей рукавами, которая сидела на нем так хорошо, что я могла рассмотреть очертания его мышц. Они были ничем в сравнении с мышцами его стероидного дружка, но для меня они были идеальны.

Мне хотелось, чтобы он повернулся, и я смогла бы оценить, насколько великолепна его задница в потертых джинсах. В отличие от местных парней, которые застряли на странноватой стадии Джастина Бибера, у него были коротко подстриженные светло-каштановые волосы, и этой длины было достаточно для небрежного ежика. Он был не слишком высоким и не слишком низким. Он был идеальным. И просто… красивым. Я готова была отвесить себе пощечину за то, что назвала парня красивым, но это была чистая правда. Он был настолько привлекательным, что мне захотелось оформить его обнаженного в рамочку и поставить себе на тумбочку. Прежде чем я успела представиться и сказать ему, что он моя родственная душа, кто-то грубо врезался в меня сзади. Споткнувшись, я врезалась в его грудь и расплескала пиво на наши ноги и на пол.

Черт побери, от него так замечательно пахло. Парнем, корицей и крошечным намеком на одеколон, почувствовав который, мне захотелось зарыться носом в его рубашку и сделать глубокий вдох. Окей, возможно это было лишним. Мне не хотелось, чтобы он прозвал меня «рубашечным наркоманом». Это прозвище может прилипнуть надолго. Как и мастерица влагалища.

Его руки вылетели из карманов и поймали меня за плечи, пока я пыталась не засосать его рубашку, как винт моторной лодки. Услышав за собой кудахтающий смех, я оглянулась и увидела, что ответственность за мое «изящное» вторжение в жизнь этого парня лежит на одной Хитерсов. Оказывается, врезаться в кого-то очень весело. Ее не менее отвратительная близняшка показывала на меня пальцем и смеялась.