Я закусила губу, чтобы не заплакать. Я никогда не плакала.

– Но мне так хотелось разделить с тобой пенис Джастина, – сказала я с грустным видом, пытаясь убрать серьезность из разговора до того, как уродливо начну плакать. Никому не нравится уродливый плачущий человек. Это не комфортно для всех участвующих сторон.

Спустя несколько минут тишины Лиз не выдержала.

– Ты хоть что-нибудь скажешь?

Я выдохнула и попыталась успокоить свое быстро бьющееся сердце.

– Лиз, я не… Не могу тебе поверить… деньги…

Она накрыла мою руку своей.

– Не превращайся в нытика. Не спеши и подумай об этом. Ты же знаешь, трастовый фонд, который оставил мне дед, прогрыз дырку в моем кармане, поэтому прямо сейчас давай не будем обсуждать мои деньги. Обговори это со своим отцом, приходи и проверь кухню в магазине, а затем мы с тобой поговорим. А прямо сейчас, ты доставишь свою горячую маленькую попку в бар и обслужишь меня парочкой коктейлей. Мне нужно протестировать несколько новых вещичек на Джиме, после того, как твой папа заберет Гэвина, – сказала она, подмигнув мне, прежде чем выбраться из машины.

Она ушла, а я еще несколько минут сидела в машине, размышляя о том, что, черт побери, сейчас произошло. Моя лучшая подруга всегда была сильной от природы, но это просто бросало вызов логике. Она точно сейчас сказала, что купила мне бизнес? С каждым шагом в своей жизни я чувствовала себя так, будто сворачиваю куда-то не туда. Все шло не так, как я планировала. Я хотела этого больше всего, но в глубине души боялась надеяться. Хотя, кто знает? Может, наконец, в моей жизни начали происходить хорошие вещи.

Мельком взглянув на часы приборной панели, я поняла, что засиделась в машине, и теперь опаздываю на смену. Я побежала по парковке и, по пути завязывая на талии маленький черный фартук, распахнула заднюю дверь. Мистер и миссис Фостер посмотрели слишком много эпизодов сериала «Настоящая кровь» и недавно решили, что мы должны носить такую же униформу, как в баре «У Мерлотта» – короткие черные шорты и крохотные белые футболки со словом «Фостеры», проштампованным зеленым на наших сиськах. Могло быть и хуже. По крайней мере, они не проверяют, достаточно ли у меня «выпуклостей» и не заставляют петь какую-либо ненормальную версию песни «С днем рождения» с другими работниками бара.

С днем рождения тебя,

Вот тебе «пивные очки10», и ты выглядишь не так, будто должен мычать,

С днем рождения, дорогой случайный незнакомец, который одет как проститутка,

С днем рождения тебя!

Я подбежала к Лиз, которая, сидя за барной стойкой, попивала свой обычный коктейль из ванильной водки с диетической колой, и помахала Ти Джею, бармену, с которым мы сегодня работали в одну смену. Слава богу, что мужчин здесь не заставляют носить такую же униформу. Зрелища выпирающих из под микро-шортиков мохнатых яиц мне было бы не перенести.

В свободный вечер я бы просто плюхнулась задницей на барную стойку и перекинула ноги, чтобы оказаться за ней, но сегодня бар был забит. Пришлось поступить, как положено, и пролезть под откидной частью в противоположном конце. Я протиснулась мимо какого-то бедного пьяного зануды, который, постанывая, упирался головой в руки, и мысленно сделала пометку вызвать ему такси, если он был здесь в одиночестве.

Как только я оказалась за стойкой и получила от Ти Джея информацию о посетителях на сегодняшний вечер, и что они пили, он ушел домой, а я приступила к своим обязанностям. Одна из официанток принесла заказ на десять шотов нашего самого дешевого виски. Я закатила глаза и отправилась в другой конец бара, где мы держали бутылки с виски. Что не так с этими людьми? От дешевого виски плохое похмелье и дерьмовое состояние на весь следующий день. Я начала выставлять шоты на подносе в линию, когда услышала чей-то пьяный стон.

– Мы так и не нашли ее, да, здоровяк?

О, господи. Ненавижу упившихся. Надеюсь, этот парень не скандалист. Звучит он жалобно. Но если он заблюет мне стойку, я ткну его в это носом, как собаку, нагадившую на ковер.

– Ты разговариваешь с кем-то определенным, или тебе обычно отвечают шоты? – спросила я, не поднимая глаз, пока ставила на поднос стопки. Достав снизу бутылку «Уайлд Тёки», я постаралась не вырвать, когда открутила крышку, и мой нос почувствовал отвратительный запах.

Наполняя стаканы, я краем глаза заметила, как Оживший Алкоголик поднял голову.

– Знаешь, когда с тобой разговаривают неодушевленные предметы – это первый признак шизофрении. Или алкогольного отравления, – задумчиво проговорила я себе под нос.

– Кто, черт побери, заказывает такое пойло? Завтра им весь день будет хреново.

Я рассмеялась. Хоть и пьяный, он пришел к такому же умозаключению, что и я. Подхватив поднос с шотами и блюдце с ломтиками лимона, я повернулась, чтобы ответить… и замерла.

Какого. Черта?

Поднос, заставленный выпивкой, дрогнул в моей поднятой руке, но остановить его падение на пол я не смогла. Я стояла, как статуя и, пока у моих ног разбивались стаканы, и во все стороны разбрызгивался алкоголь, пялилась прямо перед собой.

Глава 5

Сникерсовый палец и зуборуки

Все произошло как в замедленной съемке. Ладно, для меня все произошло словно в замедленной съемке. Наверное, высосанный мной алкоголь переработал половину клеток моего мозга, и поэтому я стал чувствовать себя будто в «Матрице».

Мне стало интересно, можно ли, сидя на барном стуле, наклониться назад и выполнить тот крутой киношный маневр, где я в замедленном движении уклоняюсь от пуль, пока зависаю в воздухе? Мне нужен крутой черный кожаный плащ и волосы, зализанные назад. Интересно, использовали ли они какие-то тайные механизмы или Киану реально такой гибкий? Держу пари, он занимается тем дерьмом типа йоги и похож на парня, который принимает позу «собака мордой вниз».

Хе-хе, собака мордой вниз. Смешно. Надо завести себе песика.

Постойте, что я делал? Ах, да. Барменша развернулась и уставилась на меня, и, прежде чем я смог бросить на нее относительно трезвый взгляд, поднос с шотами выскользнул у нее из рук. Я не успел среагировать, и звон разбитого стекла перекрыл гудение музыки и шум голосов.

Мне следовало бы ринуться в бой и перепрыгнуть через барную стойку, чтобы помочь ей. Потому что, знаете, прямо сейчас у меня появились кошачьи рефлексы. Если бы кот выпил текилы в три раза больше своего собственного веса, потому что узнал, что его девушка, с которой он встречался два года, никогда не хотела иметь детей и решила превратить свою вагину в грелку для пенисов половины населения Толедо.

Надо завести кота. Или двух. У них достаточно низкие эксплуатационные расходы. Может, у меня получиться научить его писать в туалет как Джинкси из «Знакомства с Факерами». Может ли парень превратиться в сумасшедшую кошатницу? Внезапно я представил себя в образе бредущего по тротуару старика, покрытого кошачьей шерстью и мяукающего на прохожих.

Нет, никаких котов. Мне нельзя думать, когда я пьян.

Барменша нырнула под барную стойку, и на минуту я забыл о писающих котиках, поэтому смог встать и наклониться так далеко, насколько мог, чтобы, не свалившись со стула, посмотреть, не нужна ли ей моя помощь.

Под «помощью» я имел в виду проверить и убедиться, не идет ли у нее кровь, а затем сесть обратно, прежде чем помещение слишком сильно качнулось бы влево, и я выставил бы себя дурачком.

Мое доброе дело закончилось, так и не успев начаться, когда миниатюрная штучка с длинными светлыми волосами и до странного знакомым лицом зашла за барную стойку к месту, которое я пытался увидеть, и посмотрела вниз.

– Господи, растяпа, ты…

Ее прервала рука, взлетевшая из-под стойки, вцепившаяся в ее предплечье и грубо утащившая вниз. Она исчезла, взвизгнув, и я покачал головой. Все-таки женщины такие странные. И такие шлюхи.

Иди к черту, Таша. И к черту кошек, которые не писают в туалет. И тебя, Киану Ривз, и твою собаку.

Дрю сел обратно и крикнул:

– Эй, бармен!

Из-под барной стойки выскочила блондинка и уставилась на меня, широко раскрыв рот.

– Можно нам пару шотов текилы? – спросил ее Дрю. Она даже не взглянула в его сторону, продолжая, не мигая, буравить меня глазами, будто мы были на каких-то чертовых соревнованиях по игре в гляделки.

Я покажу ей. Я, черт побери, король гляделок.

Дрю наклонился и несколько раз щелкнул пальцами перед ее лицом.

– Ээээээй?

Проклятье! Я моргнул.

Но она не двинулась с места. Только присела на колени так, что сейчас из-за стойки выглядывала только ее маленькая голова. Что, черт побери, не так с этой женщиной? Она начинает пугать меня.

– Э! Можно текилу, пожалуйста? – спросил я, проговаривая каждое слово так четко, как только мог позволить мой заплетающийся язык. Поэтому, получилось «Э, шакира пож?»

На ее лице расплылась широкая улыбка психически нездорового человека, и она быстро встала.

– Итак, что я могу вам принести? – весело спросила она меня, облокотившись о барную стойку.

Мы с Дрю медленно переглянулись и пожали плечами.

– Т-е-к-и-л-а, – произнес я очень медленно. Может, барменша набралась посильнее меня? Ее улыбка стала еще шире, если такое было вообще возможно.

– Виски! Уже несу!

Она быстро развернулась и тут же споткнулась обо что-то – очевидно, о барменшу, которая собирала с пола осколки. Устояв на ногах, блонди выругалась и потянулась вниз, чтобы поднять вторую девушку. Послышались ругательства, громкий шепот, рывок, после чего у нее, наконец, получилось. Длинные, волнистые каштановые волосы второй барменши повисли как занавеска, когда она встала и опустила голову вниз. Снова шепот и странные жесты, а затем они, сталкиваясь, разом рванули в одном направлении. Мой взгляд сразу же упал на задницу брюнетки в крохотных черных шортиках.